Черчилль рассказал о том, как сразу после окончания Второй мировой войны он был уверен в том, что Великобритания получит поддержку со стороны как евреев, так и арабов для осуществления схемы раздела Палестины и что там в результате будут образованы два отдельных государства, еврейское и арабское. Как только Черчилль произнес это, К. Эттли задал вопрос: «Если У. Черчилль считает, что это должно было быть сделано, почему же он сам не сделал этого? У него же в руках была вся власть». Черчилль саркастически ответил Эттли: «Нет. После первых же послевоенных выборов мир и нация получили неоценимый подарок в виде прихода к власти такого достопочтенного джентльмена, каким являетесь вы». Черчилль высказал мнение, что Великобритании следовало сразу после войны согласиться на схему раздела Палестины, которая «была более благоприятна для арабов, чем то, что они получили теперь, так неудачно прибегнув к оружию». Предприняв попытку победить провозглашенное в мае 1948 года Государство Израиль, после значительных первоначальных успехов, когда египетские войска достигли южных пригородов Иерусалима, войска арабских стран были отброшены за те границы, от которых они сами отказались, когда в ноябре 1947 года Организация Объединенных Наций приняла резолюцию о разделе Палестины на еврейское и арабское государства.
Когда Черчилль говорил о том, как приемлемая и для евреев, и для арабов схема раздела Палестины могла бы быть утверждена еще до окончания срока действия британского мандата, его прервал Томас Рейд, член парламента от партии лейбористов и бывший член комиссии Джона Вудхеда, который спросил: «Кто, интересно, мог бы согласиться на эту схему? Если бы схема раздела стала воплощаться в жизнь, разве не привело бы это лишь к еще более кровопролитной войне на Ближнем Востоке?» На это Черчилль ответил так: «Я уверен, что достижение договоренности о разделе было бы более выгодно для арабов, чем то, что они получили сейчас в результате этого злосчастного вооруженного конфликта. И та схема раздела Палестины, которая предлагалась им ООН, была бы для них гораздо лучше, чем то, что они получат теперь, после своего поражения».
Затем Черчилль прокомментировал разведывательный полет эскадрильи британских ВВС, закончившийся столь плачевно. «Желание узнать о том, что происходит, – сказал он, – разумеется, не оправдывает такого неосмотрительного действия, как вылет нашей авиации в такой момент. Я могу сказать, что это было квинтэссенцией неуклюжести, за которую ответственны и в которой виновны Бевин и Эттли. И теперь бедная старая Великобритания с ее тори, социалистами, либералами, сионистами, антисионистами и несионистами оказывается сбитой в воздушной схватке и терпит пренебрежительное отношение со стороны израильского правительства, которое с издевкой говорит нам: «Насколько мы понимаем, вы нас не признаете». И все это происходит на фоне заметного отсутствия поддержки со стороны международных организаций, от которых мы так зависим и мнение которых для нас так ценно».
Черчилль затронул вопрос о еврейской иммиграции в период между двумя мировыми войнами. «Стержневым пунктом» его собственной «Белой книги» 1922 года, отметил он, была «свобода иммиграции для евреев, но в пределах экономической абсорбционной способности Палестины». По словам Черчилля, «Великобритания просто не могла позволить себе открыто заявить во всеуслышание, что на территорию Палестины будут прибывать пришельцы, которые станут вытеснять отсюда тех, кто жил здесь столетиями. Но все дело заключалось в том, что в действительности пришельцы приносили сюда с собой работу, обеспечивали занятость и создавали условия, позволявшие жить здесь значительно большему числу населения, чем то, что находилось тогда в Палестине и Трансиордании. И они принесли с собой надежду на обеспечение проживания там гораздо большего населения, чем то, что жило в Палестине во времена Господа нашего». За двадцать семь лет после выхода «Белой книги» Черчилля 1922 года еврейское население Палестины «удвоилось, но то же самое произошло и с арабским населением на тех же территориях Палестины. Благодаря тому, что все это время евреи продолжали улучшать плодородие почвы, сажать апельсиновые рощи, развивать систему водоснабжения и электрификацию, находилась работа и для все большего числа арабов, и в результате 400000 или 500000 арабов переехали туда. И отношения между этими двумя народами были терпимыми, несмотря на отдельные беспорядки и разного рода волнения».
«Идея о том, что в Палестине сможет прожить лишь строго ограниченное число людей, – указал Черчилль, – является ложной; все зависит от степени их сотрудничества и изобретательности. Сегодня больше людей живут выше двадцатого этажа в Нью-Йорке, чем жили на уровне земли сто лет назад. Нет предела изобретательности человека, если она правильно используется в условиях мира и справедливости».
Выслушав речь Черчилля, видный еврейский бизнесмен и филантроп сэр Саймон Маркс написал ему: «Я знаю, что наш общий друг доктор Х. Вейцман будет взволнован вашей последней речью, особенно вашим замечанием, что “образование Израиля – это великое событие в мировой истории”».
В конце дебатов, после того как все парламентарии выслушали речь Черчилля, было оглашено специальное заявление лейбористского правительства о том, что Великобритания собирается признать Государство Израиль.
Среди слушавших речь Черчилля был племянник сэра Саймона Маркса Маркус Шифф, ранее пославший Черчиллю свои заметки, давшие ему представление о надеждах и перспективах Израиля. «Я знаю по собственному опыту, – писал ему Шифф, – полученному не только здесь, но и на всем Ближнем Востоке еще в первые годы войны, какую великую роль в первой четверти века вы сыграли в создании мостов между нашей страной и евреями Палестины, и как высоко стояло имя Великобритании среди палестинских евреев. Политика лейбористского правительства за последние годы в значительной степени разрушила эти мосты, но вы снова указали путь, искренне следуя которому британское правительство сможет добиться восстановления этих связей, что послужит только благу обычных людей, будь они неевреями, арабами или евреями. За это люди будут вам крайне признательны».
Через девять дней после речи Черчилля Великобритания официально признала Израиль. Отвечая на благодарственную телеграмму Х. Вейцмана, избранного первым президентом Израиля, Черчилль писал: «Я с удовольствием вспоминаю все наше долгое сотрудничество», – и приписал от руки: «Свет разгорается».
Глава двадцать шестая
«Старый сионист вроде меня»
