Виктор Островский - Обратная сторона обмана (Тайные операции Моссад)

Я переехал в больший дом и начал новую карьеру. Я хотел стать писателем и написать роман. Я знал, что это сложное дело, но думал, что мне нужно рассказать пару историй, и что я смогу это сделать. Стоддарт согласился и захотел напечатать эту книгу.

Эфраим рассказал мне, что назначенная Кнессетом комиссия для расследования дела Островского пришла к выводу, что была допущена лишь одна ошибка – та, что меня вообще приняли на службу в Моссад. Единственной переменой было увольнение нескольких человек, которых Моссад, как так называемых «умеренных», сделал ответственными за мой прием на службу. И из страха, что однажды будет создан специальный комитет, который возьмет Моссад на мушку, были предприняты различные превентивные меры. Были усилены связи с поселенцами на оккупированных территориях, а в Министерстве обороны и в армии принимались на службу «шпионы».

– Я думаю, ты получишь еще одно задание, – сказал Эфраим. – В окружении нового шефа есть такие элементы, которые намного опаснее, чем все, которых ты знал в твое время.

– Я теперь не смогу много сделать, так как я уже привлек к себе внимание.

– Посмотрим. Плыви по течению и постарайся не утонуть.

Я серьезно принял его предупреждение, потому что знал, откуда угрожает опасность.

1991 не был хорошим годом для Моссад, хотя и казался таким вначале. Правда, на троне сидел новый босс, и к радости всех оппортунистов он был «инсайдером», выходцем из бюро. Им удалось помешать намерению правительства посадить на эту должность генерала. Сейчас у них был свой человек на самом верху власти в Израиле: Ицхак Шамир, премьер-министр, который так охотно вспоминал о своем прошлом в Моссад (хотя внутри самого Моссад его всегда считали вполне заурядным, а это кое-что значит, куда он, как человек без воображения и широкого взгляда на мир, так здорово вписался).

В этот раз «инсайдер» получил пост шефа, как свое наследственное владение, и с самого начала дал понять, что больше во всемогущем Моссад не будет на должности босса людей «со стороны». Броня организации, которая все время рылась в дерьме, стала еще более непробиваемой.

Новый шеф вступил в должность, не собираясь – к радости своих приятелей – проводить какие-либо реформы в организации. Но при этом, тем не менее, разрушилась связь между Моссад и армией, которая до того всегда ставила на этот пост бывшего генерала. В результате у руля Моссад во второй раз встал человек, который не знал армию и не испытывал к ней большого уважения. Новый босс рассматривал военное руководство как приму-балерину, которую всегда нужно баловать, и которая не в состоянии взяться за жесткие бандажи.

– Единственное воздействие, которое мы теперь можем использовать в атаке, – сказал Эфраим, – это брать Моссад на мушку в одной стране за другой, чтобы так вызвать перемены.

– Мы ведь это уже делали. И что это принесло?

– Послушай, я знаю о некоторых действиях, происходящих именно сейчас в Норвегии. Почему бы нам не взять эту страну как пример и не посмотреть, что произойдет. Что нам, в конце концов, терять?

– Ты никогда не думал о том, чтобы смять Моссад ударом изнутри, там, где все попытки подступиться к нему снаружи окончились неудачей.

– Я всегда учитывал это. Если у меня появится шанс встать у руля, то, поверь мне, я воспользуюсь этим. Но они гарантировали себе власть на бог знает сколько времени. Пока Шамир остается на своем посту, у нас нет шансов предпринять что-либо. Он ненавидит весь мир, а какой лучший инструмент мести есть у него, кроме Моссад? Он ненавидит Буша, потому что тот унизил его в Вашингтоне и держит на коротком поводке в вопросе предоставления займов. Он ненавидит англичан, – Эфраим сделал паузу, – ну да, их он всегда ненавидел. Он совсем не доверяет французам, и мы ведь прекрасно знаем, что он думает об арабах и обо всех остальных.

– И что теперь?

–У меня есть друг в Норвегии, который знает одного репортера газеты «Афтенпостен». Я мог бы предложить своему другу, чтобы репортер позвонил тебе и спросил, есть ли у тебя какая – то история о Моссад.

– А такая история есть?

– Ну конечно.

Мы поразмыслили над деталями истории, и мы нашли многие «концы» в ней, связывающие ее с датскими документами, которые были у меня. Теперь мне нужно было просто подождать звонка. Мы не питали особых надежд к этому маленькому приключению, но это было лучше, чем оставаться безучастным. И хотя я находился в середине написания своего романа, мне было ясно, что есть более важные дела.

У меня было чувство, что шанс для мирных переговоров появится лишь после смены правительства в Израиле. В определенном смысле изменилась и моя цель. Теперь я думал не только о Моссад. Я искал возможности поставить правительство в затруднительное положение. Для меня 1991 год должен был стать хорошим годом.

Через несколько дней мне позвонил из Норвегии человек, назвавшийся Стангхелле. Он подтвердил, что работает на «Афтенпостен» и хочет задать мне несколько вопросов. Затем последовали обычные любезности. Он сказал мне, что ему очень понравилась моя книга, и что он надеется, что я напишу следующую. Наконец, он перешел к делу. Он хотел узнать, могу ли я сообщить что-то о деятельности Моссад в Норвегии.

Я объяснил ему, что мне никогда не приходилось иметь дел с норвежским отделом, я могу дать ему лишь ссылки на схожие действия Моссад в Дании, которые описаны в моей книге. Я сказал ему, что, по-моему, Моссад в Норвегии также активен, как в Дании. Если он сможет выделить время на дополнительное изучение вопроса, то я готов сесть на паром и помочь ему оценить информацию, которая у него уже есть. Я также предложил дать ему краткий очерк того, что, по моему мнению, делает Моссад в Норвегии. Затем ему придется самому подкрепить это все соответствующими фактами, на которые он натолкнется во время своих исследований.

Репортер очень обрадовался, и я узнал, что он нанесет Моссад чувствительный щелчок по носу, если они не раскроют меня и не дадут всему отбой. Но, как обычно, они продолжали делать то, что умели лучше всего, а именно: использовать дружбу своего хорошего союзника, но оставлять его в беде, как только запахнет жареным.

Я рассказал моему новому другу, что у Моссад, несомненно, есть тесные связи с норвежской спецслужбой на среднем уровне. Он может проследить эти связи, если найдет людей в полиции и разведке, которые много раз посещали семинары в Израиле. Вторая возможность – палестинские беженцы, которые искали убежища в Норвегии. Моссад предлагал, как это описано в моей книге в случае с Данией, местной спецслужбе свои услуги для гарантий безопасности и для просеивания просящих убежища лиц с целью выявления потенциальных террористов. Обычно предлагается, что Моссад посылает экспертов, которые затем получают норвежские документы. Они допрашивают беженцев на том языке, который они понимают (что означает одновременно и арабский язык и язык грубого насилия). Затем израильтяне переводят протоколы допросов и передают их норвежцам. Этот процесс придуман для того, чтобы предотвратить внедрение зачинщиков беспорядков и держать Норвегию вне кровавой ближневосточной игры.