Определение суммы содержания каждого представителя императорской фамилии, поступавшей из государственного бюджета, – дело довольно деликатное. С одной стороны, существовала традиция, которая требовала поддержания привычной роскоши российского императорского двора, с другой – были и инфляция, и различные сложные жизненные коллизии в самой семье, которые вызывали настоятельную необходимость траты весьма крупных сумм. Так или иначе, при Николае Павловиче сложился определенный порядок финансирования императорской семьи, который не менялся вплоть до конца XIX в.
По закону смета Министерства двора должна была рассматриваться в Государственном совете «на общем основании». Однако на практике эти расходы фактически определялись в результате консультаций между министром императорского двора и министром финансов. При этом за министром императорского двора оставалось последнее слово. После определения контрольной цифры Государственный совет просто принимал сумму, которую сообщал ему министр финансов.
Однако в 1897 г. этот привычный порядок был изменен. После того как в 1897 г. министром императорского двора стал В. Б. Фредерикс, он сообщил министру финансов С. Ю. Витте высочайшее повеление, по которому устанавливался новый порядок финансирования царской семьи. Согласно указаниям Николая II, новый порядок предполагал, что министр императорского двора составляет смету и представляет ее на утверждение Николаю II. После этого утвержденная многомиллионная сумма сообщается министру финансов, который вносит ее без обсуждения в Государственном совете в государственный бюджет. С. Ю. Витте подчеркивал, что Николай II пожелал, чтобы «сие высочайшее повеление не распубликовывалось, дабы не возбудить толков, а чтобы при кодификации законов, то есть печатании нового издания, были соответственно изменены соответствующие статьи». Следует отметить, что в этом решении Николая II явно просматривалась рука его супруги – императрицы Александры Федоровны, которая стремилась поставить все финансовые потоки семьи под свой жесткий контроль.
Время подтвердило прозорливость и практицизм Павла I. Императорская семья разрасталась, и к концу XIX в. его потомство составило 246 человек, а с супругами – 316. И всех необходимо было достойно обеспечить. Естественно, суммы расходов на содержание императорской фамилии постоянно росли. Так, наименьший расход пришелся на XVIII в. – 560 000 рублей, наибольший на 1891 г. – 6 172 185 рублей. В среднем в год тратилось порядка 2 363 000 рублей629.
Основными статьями, кроме расходов «на жизнь», были траты на строительство, путешествия, вступление в брак и совершеннолетие.
По сложившейся к середине XIX в. традиции великие князья отправлялись в путешествия по достижении совершеннолетия. Как правило, организовывались два масштабных вояжа. Первый – по России. Предполагалось, что будущий монарх должен познакомиться с огромной страной и народами, ее населяющими. Этой поездкой, как правило, завершалось образование наследника.
Существовали определенные параметры материального обеспечения подобных путешествий. Так, в период правления Николая I из удельных сумм выделялось 5000 рублей на каждый месяц поездки по России, а в случае путешествия с супругами или семейством – 7143 рубля ежемесячно.
Второй вояж предпринимался в Европу. Как правило, во время этой поездки цесаревич подбирал себе невесту. Поскольку цесаревич представлял весь российский императорский двор, то и расценки были значительно выше. Так, путешествие за границу одного члена императорской фамилии обходилось казне в 7143 рубля ежемесячно. Во время путешествия с семьей сумма удваивалась.
Имелись и другие жестко регламентированные расходы. Например, для подготовки младенческого белья из казны отпускалось 8000 рублей, а родители очередного великого князя или княжны получали «за труды» по 18 000 рублей каждый. Следовательно, только рождение младенца, входившего в состав императорской семьи, обходилось казне в среднем в 44 000 рублей630.
Кроме того, значительные суммы уходили просто «на жизнь». Ежегодно Министерство двора составляло бюджет предполагавшихся доходов и расходов на основе прецедентов и сумм, затраченных на содержание двора в предыдущем году. Например, к 1 января 1869 г. реальные расходы по придворной конторе составили 2 718 812 рублей. В числе самых крупных расходных статей можно упомянуть параграфы: § 1. На содержание личного состава по ведомству придворной конторы – 274 682 рубля; § 8. На стол их величеств со свитою, на продовольствие – 464 202 рубля; § 9. На покупку водок, вин и питий – по смете планировалось истратить 60 000 рублей, реально было потрачено только 43 294 рубля; § 12. Отопление – по смете 173 650 рублей, реально – 173 567 рублей; § 13. Освещение – по смете 107 382 рубля, реально – 122 993 рубля. На достаточно взрослых «августейших» детей Александра II планировалось истратить по смете 130 614 рублей, однако на детях «сэкономили», потратив 113 279631. Таким образом, только императорский стол обходился казне ежегодно в полмиллиона рублей. И хотя соответствующие службы Министерства императорского двора пытались сокращать расходы, но по отдельным статьям они все равно превышали плановые суммы (на освещение перерасход составил более 15 000 рублей).
Своеобразные промежуточные «финансовые итоги» подводились в духовных завещаниях российских императоров и императриц. Промежуточные – потому что духовные составлялись царствующими особами задолго до смерти. Так, императрица Мария Александровна в мае 1868 г., за двенадцать лет до смерти, распорядилась своей собственностью. Согласно завещанию императрицы ее недвижимость переходила:
• дача Коттедж в парке Александрия (перешла в собственность Марии Александровны 8 марта 1861 г. после смерти жены Николая I – императрицы Александры Федоровны) близ Петергофа отписывалась невестке – цесаревне Марии Федоровне;
• имение Ливадия632 в Крыму – наследнику цесаревичу Александру Александровичу;
• подмосковное имение Ильинское633 отходило к дочери императрицы – Марии Александровне, но только при условии, что она, выйдя замуж, останется жить в России. В завещании оговаривалось, что в случае ее отъезда за границу это имение должно отойти Сергею Александровичу, а в случае его смерти без потомства – к Павлу Александровичу.
В завещании перечислены и капиталы императрицы: собственный капитал – шесть 5 % билетов Госбанка в 150 000 рублей серебром; экономический капитал – билеты Государственной комиссии погашения долгов, разных займов, по билетам 5 % внутреннего займа с выигрышами и другие процентные бумаги – 150 000 рублей серебром; неприкосновенный капитал – 42 000 рублей, посвященный умершей дочери Александре, и севастопольский капитал – 150 000 рублей634. Примечательно, что эти деньги держались в ценных бумагах, приносящих доход в виде процентов. Кроме указанных средств российские императрицы обладали значительными коллекциями ювелирных изделий, которые педантично распределялись между наследниками.
