Но окончательный «диагноз» взаимоотношениям Вырубовой и Александры Федоровны А. В. Богданович поставила в конце ноября 1908 г. И надо вновь признать, что у нее были первоклассные источники. 21 ноября она писала со ссылкой на Зилотти, что «царь очень нервен, что причиной этому царица, ее ненормальные вкусы, ее непонятная любовь к Вырубовой»451. Надо отдать генеральше должное: она перепроверила эту информацию и со ссылкой на дворцового коменданта генерал-лейтенанта Владимира Александровича Дедюлина452 привела его слова о том, что «в Царском Селе прелюбодеяние»453.
Необходимо отметить еще одно важное событие в царском окружении: в 1907 г. умер семейный доктор лейб-хирург Густав Иванович Гирш454, и в результате сложных подковерных интриг новым врачом императорской семьи стал Евгений Сергеевич Боткин455. Это еще раз показывает действие механизма по проведению на близкие к императорской семье должности «своих» людей. И одним из важных рычагов этого механизма была «глуповатая», по мнению досужего светского общества, Анна Вырубова.
Окончательный выбор врача был сделан лично императрицей Александрой Федоровной, но с подачи Вырубовой, которая писала об этом в мемуарах: «Выбор ее остановился на Е. С. Боткине, враче Георгиевской общины, которого она знала с Японской войны, – о знаменитости456 она и слышать не хотела. Императрица приказала мне позвать его к себе и передать ее волю. Доктор Боткин был очень скромный врач и не без смущения выслушал мои слова. Он начал с того, что положил Государыню на три месяца в постель, а потом совсем запретил ходить, так что ее возили в кресле по саду. Доктор говорил, что она надорвала сердце, скрывая свое плохое самочувствие»457.
Кандидатуру Е. С. Боткина поддерживали весьма влиятельные силы, в числе прочих протежировала и его родственница фрейлина императрицы О. Е. Бюцова. А. В. Богданович со слов камердинера Шевича записала в дневнике о причинах появления нового врача: «Бывший придворный доктор Фишер, лечивший царицу, прямо письменно заявил царю, что царицу вылечить не может, пока ее не разлучат с Вырубовой. Но это письмо воздействия не имело: Вырубова осталась, а Фишер был уволен, а на его место назначен Боткин, ставленник Танеева»458. Думается, что версия Богданович наиболее полно показывает истинные причины появления нового врача, а смерть старого Гирша была только предлогом для этого.
4 апреля 1908 г. обер-гофмаршал П. К. Бенкендорф направил министру императорского двора Владимиру Борисовичу Фредериксу извещение, в котором сообщал, что императрица «желает, чтобы ко дню Св. Пасхи почетный лейб-медик Е. С. Боткин был бы назначен лейб-медиком на место покойного Г. И. Гирша»459. 8 апреля 1908 г. Фредерикс наложил резолюцию: «Высочайшее повеление исполнить».
После назначения Е. С. Боткина на должность лейб-медика изменился сам характер оказания императрице медицинской помощи. Если до этого Александра Федоровна много и охотно лечилась у ведущих профессоров Военно-медицинской академии, то с 1908 г. она ограничивалась услугами одного Е. С. Боткина, что также не осталось незамеченным. В мае 1910 г. А. В. Богданович записала: «Был Рейн460. Про молодую царицу сказал, что неоднократно ей предлагали позвать его, но она все отклоняет, не хочет показываться специалисту. Надо думать, что у нее есть что-то секретное, что она не решается доверить, и, зная, что опытный врач поймет, в чем дело, отклоняет помощь специалистов»461.
Известно, что мемуары и дневниковые записи, как правило, субъективны, поэтому приведенные материалы необходимо подкрепить архивными официальными документами. Наиболее информативными в контексте нашей темы являются поденные отчеты Дворцовой полиции, в которых подробно фиксировались все перемещения царственных особ и их контакты. Официально они назывались «Дневники выездов их императорских величеств». Поскольку Дворцовая полиция в то время выполняла функции личной охраны императорской четы, то к этим документам можно относиться с безусловным доверием. Анализ документов позволяет восстановить канву повседневной жизни царя и его семьи. Мы воспользуемся записями за 1910 г.
К этому времени у императрицы сложился свой распорядок дня. Утром – занятия с детьми и общая молитва. Завтракать Александра Федоровна предпочитала одна. В тот год она вообще старалась не бывать на людях, что связано и с ее болячками, и с особенностями характера. Например, 22 января 1910 г. на завтрак в 13 часов из Петербурга приехали вдовствующая императрица Мария Федоровна, младший брат царя великий князь Михаил и принц Петр Ольденбургский с женой, младшей сестрой царя, великой княгиней Ольгой Александровной. Собралась только семья, но императрица предпочла завтракать отдельно. Гости долго не задержались и уже в 14 часов 28 минут уехали.
Такая нелюдимость императрицы была связана с обострением ее заболеваний. О проблемах с сердцем упоминается в дневнике великой княгини Ксении Александровны: «Бедный Ники озабочен и расстроен здоровьем Аликс. У нее опять были сильные боли в сердце, и она очень ослабела. Говорят, что это на нервной подкладке, нервы сердечной сумки. По-видимому, это гораздо серьезнее, чем думают»462. Великий князь Константин Константинович тогда же, в 1910 г., записал в дневнике: «Между завтраком и приемом царь провел меня к императрице, все не поправляющейся. Уже больше года у нее боли в сердце, слабость, неврастения»463. Для лечения императрицы активно применяли успокаивающий массаж. Тем не менее заболевание не мешало ей ежедневно встречаться с Вырубовой.
Такая ситуация в семье, видимо, не устраивала вдовствующую императрицу Марию Федоровну. За весь год она виделась с невесткой только четыре раза: три – в апреле во время приезда в Петербург старшей сестры Александры Федоровны Ирэны Прусской и один – в мае на официальных мероприятиях, связанных с панихидой по умершему английскому королю. Дважды во время визитов Марии Федоровны в Царское Село, 22 января и 14 мая (торжественный завтрак по случаю очередной годовщины коронации, на котором присутствовали 360 человек), Александра Федоровна предпочитала оставаться в своих апартаментах, что объяснялось ее болезнью. Сама Александра Федоровна за 1910 г. посетила Петербург только четыре раза. Причем один раз (8 апреля) она с мужем заехала на 45 минут в Зимний дворец и тут же отправилась в Царское Село. Остальные посещения столицы носили вынужденный характер и были связаны с официальными мероприятиями и визитами.
В этот год круг общения Александры Федоровны был очень ограничен. 21 марта ее посетила старшая сестра великая княгиня Елизавета Федоровна, 23 апреля на день рождения императрицы приехала Ирэна Прусская, которая гостила до 9 мая. Накануне дня рождения Николая II (с 3 по 6 мая) все три сестры последний раз собирались вместе.
