Таким образом, можно сделать несколько выводов.
Во-первых, в 1905–1906 гг. рядом с императрицей появилась настоящая подруга, однако особенности психоэмоционального склада Александры Федоровны вывели эту дружбу за рамки сложившихся стереотипов, что создало почву для появления порочащих ее слухов.
Во-вторых, в это же время у императрицы возникли серьезные проблемы со здоровьем – и не столько с больным сердцем, сколько в сфере психиатрии. Поэтому с 1908 г. Александра Федоровна фактически отказалась от услуг квалифицированных медиков и ограничилась помощью домашнего врача, принимавшего тот диагноз, который ставила сама императрица.
В-третьих, о лесбийских слухах можно говорить только как о версии, причем, естественно, политизированного характера. В кризисный для нее период Александра Федоровна судорожно цеплялась за эмоциональную поддержку своей единственной подруги – Вырубовой. Говорить о конкретном характере этой эмоциональной поддержки бессмысленно.
К 1912 г. этот слух постепенно угас, и новой темой для досужих разговоров стала «близость» Александры Федоровны с Распутиным. Фактически эти истории лежали в одной плоскости, имея главной целью – опорочить репутацию не только императрицы Александры Федоровны, но и всей императорской фамилии, дискредитировать идею самодержавия в глазах народа. Это была уже политическая линия, которую последовательно проводили лидеры буржуазных партий, борясь за власть.
После Февральской революции 1917 г. близкие к императорской чете люди попытались восстановить доброе имя императрицы. Так, Лили Ден впоследствии категорически заявляла, «что это утверждение просто чудовищно»470. Говоря об отношениях Вырубовой с Распутиным, она писала: «Я уверена, что Анна не любила его как мужчину»471, и что «ни о каком плотском влечении не могло быть и речи»472. Об этом же заявлял близкий друг императорской семьи офицер яхты «Штандарт» Н. П. Саблин в показаниях Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства: «Я совершенно отрицаю возможность физической близости Распутина к государыне и к Вырубовой»473. Мы упоминали мнение Э. Радзинского о том, что Вырубова являлась скрытой лесбиянкой. С другой стороны, можно привести слова современного биографа Николая II доктора исторических наук профессора А. Боханова, который утверждает, что «разговоры о «противоестественной любви» не имели под собой ни малейшей почвы»474.
Особо хотелось бы обратить внимание на слова весьма авторитетного для царицы отца Феофана, который во время допроса в той же следственной комиссии Временного правительства показал: «У меня никогда не было и нет никаких сомнений относительно нравственной чистоты и безукоризненности этих отношений. Я официально об этом заявляю как бывший духовник Государыни… И если в революционной толпе распространяются иные толки, то это ложь, говорящая только о толпе и о тех, кто ее распространяет, но отнюдь не об Александре Федоровне»475.
К сказанному выше можно добавить, что если Вырубова скрывала свои «увлечения», то в ближайшем окружении Александры Федоровны была еще одна откровенно «розовая» дама. В августе 1909 г. по категорическому настоянию императрицы княжна Вера Игнатьевна Гедройц476 была назначена на должность старшего врача Царскосельского придворного госпиталя. Именно В. И. Гедройц преподавала в августе 1914 г. медицину императрице и ее дочерям, и ей ассистировала Александра Федоровна на хирургических операциях в 1914–1916 гг. Гедройц и Вырубова оспаривали дружбу императрицы. По воспоминаниям современников, Гедройц о себе говорила в мужском роде: «Я пошел, я оперировал, я сказал». Она много курила, имела низкий голос. Ее называли «Жорж Санд Царского Села». Гедройц открыто жила с фрейлиной М. Д. Нирод477, которая работала хирургической сестрой в том же Царскосельском госпитале478.
На первый взгляд, знакомство с представленным материалом рождает ощущение, что «грех был». Вызывают доверие источники информации из Александровского дворца – камердинеры Радциг и Шалберов, дворцовый комендант Дедюлин, поденные отчеты Дворцовой полиции.
С другой стороны, жизнь бывает и сложнее, и проще шаблонных схем. Сама Вырубова писала: «В течение первых двух лет моих дружеских отношений с императрицей она пыталась так же тайно, как контрабанду, проводить меня в свой кабинет через комнату для прислуги, чтобы я не встретилась с ее фрейлинами. Императрица опасалась возбудить в них чувство ревности. Мы проводили время за рукоделием или чтением, и секретность встреч только создавала почву для ненужных слухов»479.
Позже во взаимоотношениях Александры Федоровны и Вырубовой случались периоды охлаждения, почти семейных ссор, но свою дружбу они сохранили до самого конца. Когда во время Февральской революции 1917 г. больная Анна Вырубова лежала в одной из комнат Свитской половины
Александровского дворца, доброжелатели посоветовали императрице удалить ее из резиденции, поскольку она была слишком одиозной фигурой. На это предложение Александра Федоровна ответила: «Я не предаю друзей»480. В марте 1917 г. Вырубову арестовали и увезли в Петроград.
А. А. Вырубова сумела сохранить дружбу императрицы, находясь около трона на протяжении 12 лет. Она фактически являлась главной помощницей императрицы, которая с 1915 г. начала плотно втягиваться в политическую жизнь России. Она сумела сохранить имидж глуповатой, малосведущей и малопонимающей женщины в марте – июле 1917 г. во время допросов в Петропавловской крепости, а в августе революционные матросы повторно ее арестовали и заключили в Свеаборгскую крепость. В сентябре 1917 г. благодаря вмешательству Петросовета, который возглавлял Л. Д. Троцкий, она была освобождена и доставлена в Петроград, в Смольный. 8 октября 1918 г. по доносу Вырубова была вновь арестована ЧК, однако вскоре бежала из-под стражи при переезде из одной тюрьмы в другую – с Гороховой на Шпалерную.
Конечно, Анна Вырубова не была такой глуповатой простушкой, какой ее подчас рисуют современники. Так, последний министр внутренних дел царской России А. Д. Протопопов утверждал, что Вырубова являлась «фонографом слов и внушений… Государственной мысли своей нет, механически передавала слышанное»481. Но «умного» Протопопова расстреляли большевики, а «глуповатая» Вырубова после нескольких арестов ухитрилась уцелеть и выжить в мясорубке Гражданской войны, когда «бывших» расстреливали пачками. Она сумела бежать из Петрограда в Финляндию в 1920 г., где прожила всю оставшуюся жизнь.
В 1923 г. в Париже А. А. Вырубова выпустила в свет на русском языке воспоминания «Страницы моей жизни». В том же году в Нью-Йорке вышло издание этой книги на английском языке. В 1937 г. Вырубова закончила работать над второй книгой воспоминаний, повторив в ней частично написанное в 1923 г. Рукопись пролежала до 1984 г., когда и была издана под названием «Неопубликованные воспоминания А. А. Вырубовой».
