Задача нашей 38-й армии оставалась прежней. Нам предстояли, как предусматривалось директивой Ставки, на первом этапе операции оборона для сковывания противника, на втором - наступление в тесном взаимодействии с 40-й армией 2-го Украинского фронта.
1-я танковая армия находилась на доукомплектовании в районе Погребище, за нашей 38-й армией, и ей также не планировались боевые действия на первом этапе.
2-я воздушная армия получила задачу уничтожать авиацию противника на аэродромах, срывать железнодорожные перевозки и подход резервов врага, нарушать управление его войсками и обеспечивать наше наступление главным образом на направлении действий ударной группировки фронта.
25 февраля Ставка утвердила представленный фронтом план, внеся в него некоторые изменения. 3-я гвардейская танковая армия должна была вводиться в прорыв в полосе не 1-й гвардейской, а 60-й армии, как и 4-я танковая. Действовать ей предстояло по-прежнему на проскуровском направлении, но с северо-запада. Чтобы 1-я гвардейская армия не оказалась при прорыве вражеской обороны без поддержки танков, Ставка рекомендовала усилить ее отдельными танковыми и самоходно-артиллерийскими полками, имевшимися в составе войск фронта.
II
Одним из важнейших вопросов подготовки операции являлось сосредоточение сил и средств, а оно было связано с большими перегруппировками. Требовалось осуществить рокировку значительного количества частей и соединений с левого крыла фронта, где они находились в период ликвидации корсунь-шевченковской группировки противника, на правое. Их переброска по железнодорожным линиям и походным порядком по грунтовым дорогам началась уже 20 февраля.
Для создания ударной группировки 60-я армия передвигалась в правую половину своей полосы, а левую уступала 1-й гвардейской армии. Та, в свою очередь, передавала свою полосу 18-й армии, фронт которой в результате этого удваивался. С целью маскировки проводимых мероприятий 60-я армия оставляла на старых позициях один стрелковый корпус, передавая его 1-й гвардейской армии. Последняя делала то же самое в прежней своей полосе, получая взамен 17-й гвардейский стрелковый корпус из 38-й армии. В состав ударной группировки фронта перемещались 3-я гвардейская и 4-я танковые армии (последняя прибывала из района Киева, где она находилась в резерве Ставки), семнадцать стрелковых и одна артиллерийская дивизии, целый ряд артиллерийских и инженерных частей с левого крыла фронта.
Наступление ударной группы фронта планировалось провести в два этапа на общую глубину 80-85 км в течение 12 дней. На выполнение ближайшей задачи глубиной 50 км отводилось трое суток, а дальнейшей (на глубину до 35 км) девять суток. Последующие действия не планировались, а только указывалось, как мы видели, их направление - на Чортков.
Не были ли намеченные темпы наступления заниженными? Нет. Не следует забывать, что они всегда находятся в немалой зависимости от природных и климатических условий.
Местность, где должны были на этот раз развернуться боевые действия, представляет собой равнину, изрезанную густой сетью речных долин и оврагов, особенно у левых притоков Днестра. Реки, среди которых наиболее крупными были Южный Буг, Днестр и Прут, в тактическом отношении затрудняли развитие наступательной операции. Тем более, что форсировать их надо было в период весеннего разлива. Дорожная сеть в значительной степени была разрушена, что затрудняло маневр войск, а также подвоз и эвакуацию. К тому же началась весенняя распутица. И так как немногочисленные шоссейные пути пришлось предоставить артиллерии на автотракторной тяге и автотранспорту, то пехоте, артиллерии на конной тяге и гужевому транспорту остались лишь проселочные дороги.
В таких условиях противостоящие друг другу войска, как к магниту, тянутся к городам и к дорогам с твердым покрытием. Разгорается жестокая борьба за населенные пункты, являющиеся узлами дорог, и наступающим приходится преодолевать особенно яростное сопротивление противника, что, естественно, замедляет темпы их продвижения вперед. Все это и было учтено командующим фронтом при определении темпов наступления и сроков проведения операции. В таком решении я вижу еще одно проявление полководческого опыта и искусства, которым владели генерал армии Н. Ф. Ватутин и Маршал Советского Союза Г. К. Жуков.
Кстати, противник, лихорадочно искавший "радикальных" средств борьбы с наступающей Красной Армией, именно в удержании узлов коммуникаций видел весной 1944 г. способ остановить победоносное движение войск 1-го Украинского фронта.
С этой целью гитлеровское командование решило объявить крепостями населенные пункты, являвшиеся узлами коммуникаций. В них сосредоточивались войска, создавались запасы всего необходимого для жизни и боя гарнизона и назначался комендант, который в случае падения крепости должен был расплачиваться головой. Предполагалось, что крепости преградят путь к важным дорогам или рубежам, а их гарнизоны в случае необходимости будут вести бой в окружении, сковывая и задерживая продвижение наступающих.
Любопытно, что Манштейн, задним числом критикуя в своих воспоминаниях "идею" таких крепостей, приписывал ее верховному командованию вермахта. Однако, судя по тому, что он был автором множества подобных "изобретений" и, в частности, весьма усиленно создавал в 1944 г. такие "крепости", полагаю, что он сам и был инициатором в этом деле. Как утопающий хватается за соломинку, так и командование группы армий "Юг" пыталось держаться за узлы коммуникаций.
Но попытки эти не оправдали надежд. В ходе последовавшего вскоре весеннего наступления войск 1-го Украинского фронта в наших руках довольно быстро оказались все "крепости". Несколько затянулась лишь борьба за Тернополь, но и там окруженный гарнизон противника был уничтожен 14 апреля 1944 г. Во всех остальных случаях гарнизоны крепостей оказывали сопротивление только до тех пор, пока не становилось неминуемым их окружение. Обнаружив наши обходные движения, гитлеровцы бросали тяжелое вооружение и поспешно бежали.
Как признал и Манштейн, ставка на "крепости" привела его войска в 1944 г. лишь к значительному увеличению и без того больших потерь.
Мы же, наступая, как-то даже и не почувствовали, что имеем дело с крепостями. Например, о том, что г. Винница был немецко-фашистским командованием объявлен крепостью, я узнал лишь много лет спустя, после войны, из воспоминаний гитлеровских генералов. Единственное, что бросилось в глаза в дни весенних боев 1944 г., это то, что, в частности, трофейным командам 38-й армии не приходилось собирать по полям брошенные гитлеровцами вооружение и технику, так как войска противника оставляли все это в населенных пунктах.
