Надежным щитом Ленинграда и Ладоги, прикрывавшим город и ледовую дорогу от воздушных налетов врага, были авиаторы. В воздушных боях прославились летчики авиаполка Б. И. Михайлова. 21 февраля 1942 года В. Ф. Трибуц вручил им гвардейское знамя. Обращаясь к стоявшим в строю авиаторам, командующий сказал:
– Партия и правительство поручили мне вручить вам, доблестным защитникам Ханко, Таллина и Ленинграда, гвардейское знамя. Передаю его боевому командиру полка.
Подполковник Михайлов, приняв знамя, поцеловал его и взволнованно сказал:
– Родина, слушай нас!
Опустившись вслед за командиром полка на колено, авиаторы повторяли клятву балтийских летчиков:
– Родина, пока наши руки держат штурвал самолета, пока глаза видят землю, стонущую под фашистским сапогом, пока в груди бьется сердце и в жилах течет кровь, будем драться, громить, истреблять нацистских зверей, не зная страха, не ведая жалости, во имя полной и окончательной победы над фашизмом.
Трибуц вспомнил те осенние дни, когда командование фронта возложило ответственность за прикрытие Ладоги с воздуха на авиацию Балтийского флота. Была создана специальная группа, большую половину ее составляла балтийская авиация. Летчики надежно охраняли «Дорогу жизни», в Ленинград поступало все больше продовольствия. Он не ошибся, перебросив к Ладожскому озеру этот полк.
Подумалось о людях, что защищали ледовую трассу.
Старшего лейтенанта Алексея Лазукина тяжело ранило в бою. Он довел самолет до аэродрома и посадил его. Умирая, летчик попросил передать его машину Анатолию Кузнецову. Тогда же, на другой день после смерти боевого друга, группа, в которой летал Кузнецов, сбила три вражеских истребителя и шесть бомбардировщиков.
Когда адмирал прощался с авиаторами, подполковник Михайлов сказал командующему:
– Балтийцы сделают все, чтобы ни один фашист не дошел ни до Ленинграда, ни до Берлина!
Командование противника не оставило надежду уничтожить Балтийский флот. Аэрофотосъемка вмерзших в лед Невы кораблей дала более или менее точное их расположение. На льду озера, неподалеку от Новгорода, сажей и углем немецкие солдаты нарисовали изображения кораблей в натуральную величину, и вражеская авиация произвела учебные налеты.
На ровном озерном льду, как и в штабных бумагах, все проходило гладко. Когда же в предвечерних сумерках 4 апреля группы по 25–30 самолетов приблизились к городу и Неве, их встретили дружным, сосредоточенным огнем зенитчики. Враг отступил, решив прибегнуть к другой тактике. Утром 5 апреля начался усиленный артиллерийский обстрел Ленинграда по квадратам. Вскоре огонь был перенесен на районы, прилегающие к Неве, ее основным протокам, и на судостроительные заводы.
Трибуц не ушел из кабинета в убежище, к обстрелам он привык давно. От близкого взрыва снаряда в кабинете вылетели стекла. К счастью, их осколки никого из находившихся у командующего не задели.
– Гитлеровцы думают, что подавили обстрелом наши зенитки. Теперь будет массированный налет, – сказал Владимир Филиппович начальнику штаба. – Распорядитесь, чтобы надежнее прикрыли корабли, строго соблюдали маскировку.
– Уже сделано. Истребители флота вместе с истребителями ПВО фронта находятся в воздухе, – доложил Ралль.
– Авиации оставаться над кораблями до полного отражения удара.
Налет на корабли был долгим, массированным. Но немецкой воздушной армаде снова не удалось выполнить задачу. При отражении налетов 4 и 5 апреля советские летчики и зенитчики сбили 26 бомбардировщиков. Замаскированные под береговые постройки и причалы корабли остались в строю, продолжалась их усиленная подготовка к выходу в море.
Не менее важным, чем судоремонт, было решение оперативно-тактических вопросов, связанных с предстоящими боями. Как лучше выполнить их? Командующий пригласил командира дивизиона подводных лодок капитана 2-го ранга В. А. Егорова.
– На мой взгляд, выходить можно весной, – говорил комдив. – Минная обстановка улучшится, так как часть мин сорвется и будет унесена льдами.
– Какие трудности вы предвидите в использовании наших сил? – спросил Трибуц.
Егоров взял со стола остро отточенный карандаш, обвел им малые глубины у побережья.
– За этой зоной надо следить особенно внимательно, – заметил он. – К ней уже в прошлом году прижимались транспорты противника.
Командующий понял основную, пока еще не высказанную мысль: подводные лодки не всегда могут атаковать на малых глубинах, и это была одна из главных трудностей борьбы с вражескими конвоями.
– Пустили утку, – продолжал комдив, – будто Балтийский флот приказал долго жить, затонул… а сами боятся его. С небольших глубин кто их сможет выгнать? Пока берег в их руках – никто. Ну разве в какой-то мере авиация. Говорю командирам: неделями выжидайте свой трофей, потому что рано или поздно любому конвою приходится менять глубины во время перехода.
Командующий и флотский командир советовались также по вопросам управления кораблями с берега, взаимодействия разнородных сил флота. Предложения опытного подводника были учтены при разработке штабом оперативных планов.
В апреле сорок второго Трибуца вызвал Н. Г. Кузнецов. Первый вопрос: как прошла зима? Командующий флотом рассказал о героизме ленинградцев, о ходе ремонта, не скрывая трудностей.
– Люди работают, не имея ни одного спокойного часа, под постоянным воздействием противника, – говорил он, – сейчас даже выход из Невы через Морской канал будет опасным боевым походом и потребует прикрытия батарей и обязательно авиации.
Трибуц развернул карту. Нанесенная на нее обстановка показывала, что противник удерживал южное побережье залива до пригорода Ленинграда Урицка, на севере – до старой государственной границы и мог обстреливать город и корабли.
– Некуда выдвинуть даже посты воздушного оповещения, и поэтому налеты вражеских самолетов здесь будут внезапными. А противник подтянул к городу большое количество бомбардировщиков, а в Стрельну и Петергоф – истребители для их прикрытия.
Трибуц рассказал о резком усилении врагом противолодочной обороны – дополнительных сетевых и минных заграждениях, усилении средств наблюдения, постановках мин с надводных кораблей, подводных лодок и самолетов.
– Трудновато придется! – заметил Кузнецов. – Как думаете действовать?
– Противодействие противника будем преодолевать с помощью авиации, тральщиков, катеров-охотников от пирса и до выхода в нашу маневренную базу на Лавенсари. А затем – скрытый самостоятельный переход подводных лодок… Их действия рассчитываются на максимальную автономность. На авиацию флота возлагаем задачу заставить корабли противника уходить с мелководья дальше в море, где их смогут атаковать подводные лодки.
