Самой важной точкой слияния нормандских и английских традиций стало управление страной на местах. При Вильгельме Завоевателе должностные лица, служившие при дворе, определяли основные направления деятельности системы управления страной, а также ее характер. Но воплощали теорию в практику совсем другие люди. Король имел в своем распоряжении не только знатные феодальные семьи, которые он сам поселил в Англии, но и административные единицы местного управления – округа, которые делились на сотни, полноценно функционировавшие еще до его появления на острове.
История английских графств (обозначавшихся словом «earldom») и английской должности шерифа наилучшим образом отражает характер изменений, произошедших с властью аристократов в Англии, и их влияния на английское местное управление. До 1066 года в Англии были графы и шерифы (дворяне, управлявшие округами внутри графства), в Нормандии – графы (титул которых произносился как «конт») и виконты. К концу правления Вильгельма все эти должности занимали представители одной и той же аристократии. А в документах того времени английские и нормандские должности по-латыни обозначались одинаково: и граф-эрл, и граф-конт именовался «comes», и шериф, и виконт – «vicecomes». Это заставляет нас обсудить вопрос о том, насколько английские графы-эрлы и шерифы после Нормандского завоевания приблизились по своему положению и функциям к нормандским графам и виконтам.
Во времена Эдуарда Исповедника почти вся Англия делилась на графства. И хотя король не позволял понятию о том, что граф – это чиновник короля, совершенно исчезнуть из сознания англичан, на деле господствовало соперничество между почти независимыми великими графскими семействами. Однако события 1066 года оказались для этих могущественных семей роковыми. После битвы при Гастингсе не осталось ни одного влиятельного члена семейства Годвин, и потому больше не было графов-эрлов Уэссекса. Эдвин и Моркар, которые в то время были графами-эрлами Мерсии и Нортумбрии, были лишены наследства. Через несколько лет один из них умер, другой был заключен в тюрьму, где оставался до конца своих дней. На дальнем севере Госпатрик очень недолго и лишь формально был графом уменьшенного графства Нортумбрия, а Вальтеоф, сын графа Сиварда, ненадолго пережил отца. Его казнь за предательство в 1076 году положила конец старинному делению Англии на графства.
Вильгельм не имел намерения возрождать эту старую традицию, совершенно не желая, чтобы его королевство было заново поделено на полунезависимые княжества. Поэтому в своих новых владениях он использовал ту же тактику, что и на родине. Напомним, что перед походом в Англию все графы в Нормандии были тесно связаны с герцогским семейством. Их владения были меньше, чем английские графства, и располагались в местах особенно важных для обороны герцогства. Перед Вильгельмом стояла задача воспроизвести эту систему на территории Англии. В 1067 году он сделал своего единоутробного брата Одо графом Кента, а Вильгельма фиц Осберна – графом Херефордшира. В целях защиты от нападения датчан было создано графство Норфолк. Графства Честер и Шрусбери, управление которыми король доверил Гуго Авраншскому и Роже II Монтгомери, были созданы для охраны границы с Уэльсом. Несмотря на свою стратегическую важность, новые административные единицы занимали лишь небольшую часть той территории, которой владели великие графы времен Исповедника, а вскоре их размеры были еще уменьшены. После того как в 1075 году Ральф Гаэль был лишен звания графа Норфолкского, графов в Норфолке при Вильгельме больше не было. А в 1082 году в немилость попал Одо, поэтому титул графа Кентского был оставлен без употребления и постепенно забыт. Таким образом, к концу правления Завоевателя графство как общепринятая единица территориально-административного деления отошло в прошлое. Исключение составили приграничные графства, созданные по нормандскому образцу для специальных целей обеспечения безопасности и обороны. Итак, унификация английской и нормандской практики государственного управления уменьшила значение графов в английской политической системе.
В отношении должности шерифа тот же процесс привел к совершенно противоположному результату. До нормандского завоевания ни один шериф не имел того положения в обществе или той власти, которыми обладали наследные виконты Нормандии, такие, как виконты Котантена, Авранша и Бессена. При Эдуарде Исповеднике шериф был землевладельцем второго ранга. Его место в обществе определялось тем, что он был представителем короля. После прихода нормандцев места шерифов заняли аристократы из числа самых могущественных (по примеру нормандских виконтов). Они входили в преобразованную политическую систему, в которой (в отличие от своих предшественников) не были подотчетны графам. Это новшество сближало их с виконтами, так же подчинявшимися не местным графам, а герцогу, который был графом Руана. Поэтому неудивительно, что возникло «большое сходство между английским шерифом и нормандским виконтом». Действительно, люди того времени без особого труда называли английские округа по-французски виконтствами. Предыдущая история этих должностей, конечно, была разной. Но функции и статус их обладателей в англо-нормандском государстве в определенной степени были одинаковыми. Поэтому при всех необходимых оговорках все же остается справедливым утверждение, что «шерифы в первые полвека после завоевания Англии нормандцами были похожи на своих французских современников гораздо больше, чем их английские преемники и чем шерифы англосаксонской эпохи».
Процесс уподобления этих должностей (который так и не привел к их полному тождеству) был постепенным. В первые годы царствования Вильгельм, естественно, использовал тех, кто уже занимал места шерифов как главных исполнителей королевской воли. Об этом свидетельствуют некоторые из его ранних указов на английском языке, которые были адресованы Эдрику, шерифу Уилтшира, Тофи, шерифу Сомерсета, исполнявшим свои обязанности еще при Эдуарде Исповеднике. Первые попытки последовательно проводить замену шерифов-англичан людьми из Нормандии были предприняты лишь после 1070 года. Затем этот процесс ускорился. Важнейшей частью внутренней политики Вильгельма стало назначение видных представителей новой аристократии на должность, которая была мощным инструментом проведения в жизнь королевской воли. О том, насколько возросло значение должности шерифа при Вильгельме, говорит тот факт, что потомки всех шерифов – либо сыновья, либо внуки – стали английскими графами.
Изменение статуса шерифов могло быть полезно королю лишь в том случае, если они сами были у него под контролем. То есть представителей могущественных аристократических родов надо было сделать такими же послушными исполнителями королевской воли, какими были их более скромные предшественники-саксы. Достичь этой цели было нелегко, так как должность шерифа открывала широкий простор для личного обогащения. Многие из нормандских шерифов этого периода прославились своими грабежами. Особенно часто по этому поводу жаловались церкви и мнастыри: Урс из Абето ограбил церкви в Вустере, Пешоре и Эвешеме: аббатство Или потерпело большой ущерб от Пикота, шерифа Кембриджшира. Однако протестовать таким образом могли лишь те, кто был силен и влиятелен. Поэтому было важно, чтобы король сам старался остановить своих шерифов, когда те злоупотребляли своими полномочиями. В 1076-м или 1077 году король создал комиссию, в которую входили Ланфранк, Роберт, граф О, и Ричард фиц Гилберт. Он поручил им расследовать поведение шерифов по всей Англии и приказал вернуть церкви все отнятые у нее земли. Сохранились указы, в которых отражены попытки реализовать эти решения. На многих крупных судебных процессах того времени шерифы представали в качестве обвиняемых. Невзирая на все обвинения в совершенных злоупотреблениях, шерифы оставались верны своему королю. В этом заключалась их главная заслуга в процессе нормандской «колонизации» Англии. Переход английской должности шерифа в руки нормандской аристократии тоже стал значительным вкладом в осуществление политики Завоевателя, которую можно сформулировать так: изменять содержание, стараясь как можно меньше повредить форму.
