«Пары наличествуют и в духовном мире, т. е. в процессовании человеческого познавания, они всегда состоят из двух экстремов — идеалиста и эмпирика… Два противоположные речения, — читаем в „Учении Всемир“, — взятые совместно, суть тот инструмент или философские щипцы, которыми живая спекулативная истина и изловляется… учение об умственных щипцах вполне оправдывается в истории тем фактом, что все великие реформы в поступании человеческого духа из его конечной формы в его бесконечную форму были совершены не единичной человеческой личностью, а всегда двумя личностями, т. е. парой мыслителей, по своей натуре взаимно противоположных…»
Разве не подобные мысли послужили фундаментом, на котором воздвиглась теория «театра абсурда»? Внимательное изучение текстов позволяет найти настоящие корни этого явления. Но даже те, кто пошли по стопам Сухово-Кобылина (я имею в виду эстетические обретения, развитие тематики и жанра), никогда не признавали роль его наследия в их творческих поисках и устремлениях. А если и вспоминали о нем — то лишь как о «драматурге поневоле», человеке, совершившем страшное убийство своей возлюбленной…
Неужели он и это предвидел? Почему в его записях нередко встречаются слова: «Я стою на Мосту…»? Представим себе два далеких берега, соединенных дугой, посреди которой стоит одинокий человек, ушедший от одного берега, но так и не дошедший до другого. Может быть, тогда мы сможем лучше понять, что это за человек — Александр Васильевич Сухово-Кобылин…
Вопреки всему он не прекращал попыток восстановить хотя бы основные фрагменты «Учения Всемир». 18 июня 1901 года, лежа в постели, он диктовал А. Молегину фрагмент под названием «Промахи Гегеля, или Определение Неогегелизма».
В архиве Александра Васильевича все датируется весьма приблизительно, нельзя точно сказать, какие именно части восстановлены, какие сохранились. Где-то дата написана его рукой, где-то — рукой Луизы Александровны или А. Молегина. От этого — повторы, многочисленные обрывы мысли, продолжение которых порой можно найти в ранних фрагментах.
В 1995 году брошюру «Учение Всемир» составили и издали профессиональные математики. Они группировали фрагменты вокруг математических выводов Сухово-Кобылина о строении и развитии мира. Е. Н. Пенская попыталась выстроить свою контаминацию с гуманитарной точки зрения. Все это дает возможность не только «параллельно» изучать литературное и философское наследие, но и личность Сухо-во-Кобылина. И в данном случае для нас оказывается совсем не так уж и важна точная датировка — более существенна модель мира, представленная в «Учении».
«Всемир как Идея есть адекватное Понятие. Адекватность эта состоит в том, что Понятие с своей Реальностию выравнилось, слилось в Реальность, воплотилось и в нераздельное Единство соключилось, и это нераздельное Живое Единение и Единство Понятия и его Реализации, Души и Тела, Мышления и Бытия, и эта превысшая Степень Бытия и полнейшая Инкарнация Мысли и есть Идея, сама Истина. Идея и есть Бог, но живой, себя в Мир построевающий Бог, не тот Бог, который Мир в семь Дней создал и за сим его покинул и от Трудов своих почил; так что Бог остался отдыхать на Небе, а Мир остался глупить на Земле. Это не Правда!
Нет ленивого Бога и настолько же нет глупого Мира, а есть Идея Мира, или Мир как Идея и есть, существует тот Бог, который Мир этот своим Разумом строит и потому себя в нем воплощает».
Мысль кощунственная и жестокая, да простит меня за нее Александр Васильевич Сухово-Кобылин!
Невозможно судить сегодня о целостности и ценности его философских открытий, но по сохранившимся фрагментам видно, что трагедия, произошедшая с ним на пороге нового столетия, когда сгорело любимое имение, была сродни той давней трагедии, когда погибла любимая женщина. Тогда сжалось пространство — размышления об устройстве и логических связях Вселенной отразились и исказились в зеркале одной, отдельно взятой души, вынужденной безвинно страдать от невозможности что бы то ни было доказать. Все абстрактные идеи обогатились горькой конкретикой.
Надо было укрыться в Кобылинке, чтобы в одиночестве преодолевать эту невыносимую боль, эту вопиющую несправедливость творчеством, уравновешивая отвлеченную философию художественными открытиями.
Теперь, на склоне лет, когда поданная карета стремительно неслась под гору, пространство сжалось вновь. И тогда погибшая в огне философская система начала складываться, подобно мозаике, в резкие, выразительные тезисы. В сгустки мысли непостаревшей, не подчинившейся старости — из просветов сдавшейся памяти.
Это был последний вызов Сухово-Кобылина Великому Слепцу Судьбе, его последняя битва с фантомами, оборотнями и «упырями».
«РАЗУМ есть СИЛА…
Разум правит Миром.
Это положение Анаксагора есть истинное Зерно всей спекулативной Философии: Разум правит Миром; но править значит иметь Власть над Миром. Власть не есть Слабость, а есть существенно Сила, и потому Миром правящий Разум есть существенно Сила. Различие Разума от Силы состоит лишь в том, что Сила есть себя еще не знающий Разум; а что Разум есть уже в себе назревшая, построившая, т. е. организованная и себя знающая Сила. Таким образом все Силы Природы, т. е. естественные непосредственные Силы, суть себя незнающие Силы и все дальнейшее Поступание Миров и есть оное Обвнутрение естественной себе самой внешней Силы, в опосредствованную обвнутрившуюся Силу, — в Человека, т. е. в Мышление; в каковом Мышлении Человек и узнает себя Разумом…
…Разумное, будучи в Мире исчезающе, только экзистирует, и поколику Разум есть высочайшая Благость, а Разумное есть Благое, а неразумное есть Злое, потолику и мировой Уряд, т. е. Уряд всех миров в том состоит, что Пря, Спор двух Экстремов Рациональнаго и Иррациональнаго т. е. Добра и Зла всегда исходит в Победу Добра, которое Существенно сильно над Злом, которое существенно слабо; или другими Словами, что Уряд всех миров есть устаивающее Торжество Добра, Знания и Истины и перенирующее неустанное Потребление и Исчезновение Зла, Невежества и Лжи, так что этот рациональный Уряд Миров и образует собою оное абсолютное Процессование всех Человечеств и их Ближение к абсолютному Добру и превечной Истине, которая и есть превечный Разум».
Александр Васильевич твердо отстаивал свою философскую систему: «…я не могу пройти Молчанием ту абсолютную Отверженность, которой эта Философия, как высший Оптимизм, клеймит оный скотский Пессимизм калмыцких Мозгов (буддизм), который неизвестно почему и зачем вошел в Моду промежду нам современными кривоумными Декадентами в Форме якобы философского Учения о Нирване или Ничте, которым Ничтом должен де кончиться не токмо наш подлунный Мир, но и сама Вселенная и котораго Последователи ради Безсмысленности и Безнравственности Учения делятся на два Сорта Людей — на Глупцов и Помешанных…»
