Галлер не был знаком с Пятаковым, Радеком, теми, кого осудили вместе с ними. Но людей, названных в очередном сообщении «В Прокуратуре СССР», напечатанном в «Правде» 11 июня, знал отлично: недавний заместитель наркома обороны М. Н. Тухачевский, командующие Киевским и Белорусским военными округами И. Э. Якир и И. П. Уборевич… И конечно, знал, кто такие А. И. Корк, Р. П. Эйдеман, Б. М. Фельдман, В. М. Примаков, В. K. Путна, перечисленные в этом же сообщении. Цвет начальствующего состава Красной Армии, те, кому было доверено руководить обороной государства. Неужели и они виноваты? Неужели они изменники? Неужели изменник недавно арестованный командующий Каспийской флотилией Захар Александрович Закупнев, коммунист с 1919 года, балтийский матрос, потом командир эсминца, комдив, наконец, командир бригады эсминцев и командующий Северной военной флотилией?! Лев Михайлович неплохо знал его по Балтике, сам выдвигал в комбриги. Закупнев не очень организован, маловато у него культуры, но безусловно честен и, конечно, предан Советской власти. Ничего не прояснил Галлеру и приказ наркома обороны К. Е. Ворошилова № 96 от 12 июня 1937 года. Он извещал о приведении в исполнение приговора о расстреле военачальников из «предательской контрреволюционной фашистской организации»…
Но вскоре случилось такое, что Галлер и не пытался уже понять. Начались повальные аресты на флотах. Они продолжались до конца года. Один за другим арестовывались люди, с которыми он служил на Балтике годы, знали и по делам, и по личному общению. Почти все, кто провожал его перед отъездом в Москву, были арестованы.15 июля покончил жизнь самоубийством вызванный в Москву А. С. Гришин, человек необычайной жизнерадостности, веселый, легкий. А в августе были арестованы В. М. Орлов, командующий КБФ А. К. Сивков, командующий ЧФ И. К. Кожанов, начальник Военно-морской академии И. М. Лудри. Галлер ждал, когда придут за ним. Не должна была миновать его чаша сия — на КБФ арестованы люди, которых он годами продвигал по служебной лестнице. Знал: в доносах упоминается и он, бывший командующий флотом. Ведь не А. К. Сивков, бывший его начштаба, подписывал документы по строительству военно-морской базы в Ручьях. А строительство вроде бы признано вредительским, арестованы все руководители работ. И Г. П. Галкин — помощник командующего КБФ, Н. Н. Зуев — начальник Ленвоенпорта, комбриги подводных лодок; в академии — Миша Петров и многие другие… Легче перечислить тех, кто еще не арестован. Нет, его, Галлера, судьба предопределена. Что будет с сестрами? Стары, немощны…
Но Галлера не арестовывают. М. В. Викторов, новый командующий Морскими Силами, вызывает Льва Михайловича к себе. Он держится строго официально, явно не склонен обсуждать что-либо внеслужебное. Галлер докладывает командующему о ходе строительства кораблей, о проектировании линкора и тяжелого крейсера, начавшемся в самом конце 1936 года. Он говорит о необходимости реорганизации Управления Морскими Силами: не пора ли создать штаб, по структуре и функциям близкий к Генштабу? Но Викторов не отвечает, молчит, похоже, что коморси во власти своих дум. Лев Михайлович просит разрешения выйти. Он проходит в свой кабинет, раскрывает тетрадь. Что бы ни готовила ему судьба, нужно работать. Десятки тысяч людей на флотах — на Балтике и Тихом океане, на Баренцевом и Черном морях. Ими нужно руководить. Нужно восстанавливать подорванную арестами боеспособность флота, проводить боевую подготовку, учитывая малый опыт командиров, ставших у телеграфов взамен «изъятых». Учить добротно и основательно. Нужно вводить в строй новые подводные лодки, надводные корабли и катера. Этим мог бы заняться Эдуард Самойлович Панцержанский, великолепный моряк, опытнейший флагман. Но и он исчез навсегда одновременно с Орловым. На последнем первомайском параде Панцержанский познакомил Льва Михайловича с женой, двумя дочками-красавицами. Был весел, спросил: «Как вам мои паненки, нравятся?» Очень милые девочки, милая жена. Где они сейчас? И Лев Михайлович, может быть впервые, подумал: хорошо, что у него нет жены, нет детей…
Мог ли в те дни Галлер попытаться поговорить с кем-то о невиновности хотя бы тех арестованных, кто был ему хорошо известен? Например, с М. В. Викторовым или членом Военного совета Морских Сил дивизионным комиссаром П. И. Лаухиным. Вряд ли, однако, разговор к чему-нибудь бы привел. Скорее всего те, к кому он обратился бы, посоветовали отказаться от всякого рода ходатайств.
Если бы не служба, не гора дел, трудно сказать, как вынес бы Лев Михайлович все происходившее после ареста Орлова, Панцержанского и многих других. Он еще и специально загружал себя как можно больше. И работа шла. Викторов согласился с необходимостью реорганизации Управления МС, штаба и подписал соответствующий проект. Документ отослали на отзыв в Генштаб. Кроме решения повседневных вопросов по флотам трудился по вечерам над планом военного судостроения — готовил для доклада правительству; анализировал поступавшие материалы по войне в Испании. Самые первые из них были подписаны еще Тухачевским… Здесь помогали беседы с «испанцами» — с начавшими возвращаться нашими советниками. Тех, кто был направлен в Испанию в конце 1936 — начале 1937 года, заменяли. Вернувшимся предстояло поделиться боевым опытом. Лев Михайлович с интересом поговорил с А. П. Лабудиным, артиллеристом с «Октябрьской революции», который плавал на испанском линкоре «Хайме I», и С. С. Рамишвили, фактически командовавшим военно-морской базой в Картахене. Но наибольшее удовлетворение получил от долгой беседы с Н. Г. Кузнецовым. Галлер хорошо помнил выпускника Военно-морской академии Кузнецова по лету 1932 года. Тогда тот стажировался в штабе КБФ. Отличная работа, Кузнецова в штабе над выполнением конкретного задания по оперативной подготовке, умение управлять соединением в море не остались вне внимания Галлера, всегда внимательно следившего за стажировкой «академиков» и любившего отыскивать «алмазные зерна». Аттестуя «академиков» по итогам стажировки, он особо отметил успехи Кузнецова.
Конечно, главным в состоявшемся осенью 1937 года разговоре было желание со стороны Галлера помочь бывшему главному советнику флота республиканской Испании, только что назначенному первым заместителем командующего Тихоокеанским флотом. Лев Михайловича тактично коснулся своего давнего, с гражданской войны, знакомства с командующим ТОФ флагманом 1 ранга Григорием Петровичем Киреевым. «Вам повезло, — сказали он. — Ваш командующий прекрасный человек, отличным организатор, многие годы ведал материально-техническим снабжением наших Морских Сил. Как старый моряк-балтиец, окончивший машинную школу еще до мировой войны, превосходно умеет войти в контакт с личным составом. Думаю, вам будет с ним хорошо работать…» Н. Г. Кузнецов вспоминает о том разговоре: «Лев Михайлович… подробно рассказал о составе флота, объяснял, какие на нем решались задачи боевой подготовки. Всех командиров соединений он называл по фамилии. Я не удивлялся: уже давно слышал, что Галлер знает по имени командира любого буксира. Давая подробные характеристики людям… ни о ком не говорил плохо. Он не скрывал недостатков, однако на первый план выдвигал достоинства… Лишь иногда Галлер предупреждал: „За этим командиром надо присматривать внимательно. Пометьте в записной книжке. Ведь вы не сразу узнаете людей“»[192].
