Однако Мао из своего прекрасного далека продолжал относиться к этому методу ведения хозяйства со все возраставшим недовольством. «Дела становятся все более сложными, — сказал он своему врачу. — Некоторые твердят о системе закрепления заданий за дворами, которая на самом деле есть не что иное, как возрождение капитализма. Мы управляли страной все эти годы, но можем контролировать только две трети нашего общества. Одна треть остается в руках нашего врага или тех, кто ему сочувствует. Враг может подкупать людей, не говоря уже обо всех тех товарищах, которые женились на дочерях землевладельцев»91. Кого Мао имел в виду под «подкупленными товарищами», он не сказал, но его собеседник не мог не знать, что жена Лю Шаоци, Ван Гуанмэй, — дочь богатого дичжу, занимавшего важные посты в пекинской милитаристской администрации в 1920-е годы. Да и супруга Дэна, Чжо Линь, была не из бедной семьи.
Двадцать пятого февраля 1962 года Мао поручил своему секретарю Тянь Цзяину создать небольшую комиссию для изучения ситуации в деревне и проехать по тем местам в Хунани, где недавно побывал Лю Шаоци. А заодно завернуть и на родину самого Мао, в Шаошаньчун. Он знал, что Тянь относился к семейному подряду так же, как он сам, — отрицательно, видя в нем возрождение капитализма. Но каково же было его удивление, когда вернувшийся через два месяца честный секретарь доложил, что крестьяне «настоятельно требовали от комиссии „оказать им всестороннюю помощь в деле разделения земли по дворам“. Мао скривился: «Мы из тех людей, которые следуют линии масс, но иногда нельзя слушать всего, что говорят массы. Например, то, что они говорят о семейном подряде, слушать нельзя»92.
Но Тянь на свой страх и риск доложил о результатах проверки Чэнь Юню, а потом и Лю Шаоци, который, в свою очередь, ознакомил с ними Дэна. И все трое горячо поддержали выводы секретаря Мао! На отчете комиссии Дэн написал одно слово: «Одобряю!», а Лю сказал Тяню: «Надо придать семейному подряду силу закона»93. Чэнь Юнь составил специальный доклад Мао Цзэдуну и другим членам Постоянного комитета Политбюро, в котором подчеркнул: «В некоторых районах можно вновь [как и в начале 1950-х годов] применить метод раздела земли и закрепления заданий за дворами для стимулирования производственной активности крестьян, для ускорения восстановления сельскохозяйственного производства»94.
В конце июня 1962 года на заседании Секретариата, рассматривавшего отчет отдела Восточно-Китайского бюро ЦК по работе в деревне, Дэн тоже откровенно сказал: «В районах, где жизнь крестьян трудна, можно использовать разные методы. Аньхойские товарищи говорят: „Неважно, черная кошка или желтая, если она может ловить мышей, это хорошая кошка“. (Возможно, правда, Дэн говорил о котах: у китайских существительных нет категории рода. — А. П.) В этих словах есть определенный смысл. Система, при которой задания закрепляются за дворами, — дело новое, можно попробовать, посмотреть»95.
Так ли говорили в Аньхое, мы не знаем, но то, что на родине Дэна, в Сычуани, крестьяне любили меткую поговорку о разноцветных кошках, точно. Возможно, Дэн просто использовал ее, приписав аньхойцам. Как бы то ни было, но фраза о кошках стала со временем наиболее знаменитым его выражением; при этом в народном фольклоре «желтая» кошка превратилась в «белую» — наверное, для большего контраста. А он произнес эту фразу тогда потому, что работники Восточно-Китайского бюро резко осудили подрядную систему, заклеймив ее как «ошибку в линии» и указав на то, что она направлена на возрождение единоличника. Чэнь Юнь же и Дэн Цзыхуэй, принимавшие участие в заседании, высказались в защиту семейного подряда, а мнения членов Секретариата разделились поровну96.
Что-то Дэн совсем утратил бдительность. То ли думал, что Мао искренне признал «ошибки», то ли — что вернее — на самом деле искренне полагал, что иного пути возрождения экономики КНР нет. В конце концов не он один в то время смело ринулся в атаку на ветряные мельницы! Неужели все эти романтики всерьез считали, что Мао можно переубедить?
Трудно сказать. Пока же 7 июля на пленуме ЦК комсомола Дэн вновь повторил крамольную фразу о кошках, причем на этот раз придал ей глубокий теоретический смысл. Правда, преподнес ее уже как сычуаньскую поговорку и на всякий случай прикрылся авторитетом старого друга, маршала Лю Бочэна. Вот что он сказал: «Надо поднять энтузиазм крестьян для того, чтобы они увеличили сельскохозяйственное производство… Говоря о сражениях, товарищ Лю Бочэн неизменно приводил сычуаньскую поговорку: „Неважно, желтая кошка или черная, если она ловит мышей, это хорошая кошка“. Причина, по которой мы смогли разбить Чан Кайши, заключается в том, что мы не болтали о старых правилах и не шли проторенными путями, а исходили из обстановки. Вот потому и победили. Сейчас надо восстановить сельскохозяйственное производство, поэтому тоже нужно исходить из конкретной обстановки. А это значит, что никоим образом нельзя придерживаться только одной незыблемой формы производственных отношений, следует применять те формы, которые стимулируют активность масс»97.
Для Мао, напряженно следившего за всем, что говорили и делали в Пекине его младшие товарищи, вышедшие, казалось, из повиновения, слова Дэн Сяопина означали одно: даже такие верные соратники, как Дэн, были готовы восстановить в стране капитализм! Ведь Генеральный секретарь ЦК утверждал, что любые формы производственных отношений хороши, если экономика успешно развивается!
На самом деле, конечно, Дэн не имел в виду восстановление частной собственности на землю. Все формы производственных отношений, о которых он говорил, являлись социалистическими. На пленуме ЦК комсомола он даже специально подчеркнул: «Говоря в целом, во всей стране мы должны укреплять коллективное хозяйство, укреплять социалистическую систему. Это наша основная задача»98. Но Мао на это не обратил внимания.
В страшном гневе не только на Дэна, но и на всех остальных «подрядников» «великий кормчий» тут же вернулся в Пекин. И первый, кого он принял, был Лю Шаоци. Тот зашел к Мао сказать, что Чэнь Юнь и Тянь Цзяин хотели бы поговорить. Мао, плававший в бассейне, разозлился. Выйдя из воды, он обрушился на Лю с упреками: «Сейчас вновь делят землю — так же, как в старое проклятое время. Что ты сделал, чтобы остановить это? Что произойдет, когда я умру?»99 После этого он принял Чэнь Юня, который, не догадываясь о настроении «великого кормчего», начал рассуждать о целесообразности довольно длительного сосуществования индивидуальной и коллективной собственности. И тут Мао так разозлился, что стал кричать: «„Единоличники, делящие землю“, — это развал коллективного хозяйства, это ревизионизм!»100 На полях доклада Чэнь Юня он написал: «Этот человек, Чэнь Юнь, — по происхождению мелкий бизнесмен. Он не может исправить свой буржуазный характер. Его все время клонит направо»101.
