3
Я нахожу, что назначение комиссара неудобно во многих отношениях. Бесспорной кандидатуры на эту должность нет. Так что мы все требования не удовлетворим, поскольку обе стороны останутся недовольны. Устранение Союза при такой форме, что мы назначим комиссара – мера не демократическая. Мы проведем постановление, чтобы они дали к утру предложение. Если очень громоздкая коллегия будет, то она может избрать исполнительный комитет. И мы можем это организационно провести завтра или послезавтра, чтобы организационно было бы проведено немедленно в определенный срок. При назначении исполнительного комитета, может быть, отдельных лиц назначить туда. Это будет правильно, поскольку мы речников не устраняем. Против сотрудничества профессиональных союзов они не могут возражать. Если это не пойдет, тогда двинем вопрос о назначении комиссара. Товарищи народные комиссары знают, что вопрос о кандидате, конечно, трудный вопрос и сейчас решить назначить комиссара – это значит ничего не решить, поскольку мы сплошь да рядом теряем целую неделю из-за этого. Лучше применить такой способ. Остается одно предложение – отменить пункты 5, 6 и 7. Принято. По параграфу 3 шесть членов коллегии заменить временным представительством профессиональных союзов.
Печатается впервые, по стенограмме
Серьезный урок и серьезная ответственность
Наши горе-«левые», выступившие вчера с собственной газетой «Коммунист»{160} (надо бы добавить: коммунист домарксовской эпохи), увертываются от урока и уроков истории, увертываются от своей ответственности.
Напрасные увертки. Увернуться им не удастся.
Увертывающиеся из кожи лезут вон, громоздят газетные столбцы без числа, трудятся в поте лица своего; не жалеют «даже» типографской краски, чтобы представить «теорию» «передышки» беспочвенной и плохой «теорией».
Увы! Их потуги бессильны опровергнуть факт. Факты – упрямая вещь, как говорит справедливая английская пословица. Факт тот, что с 3-го марта, когда в 1 час дня прекращены были германцами военные действия, и до 5-го марта, 7 час. вечера, когда я пишу эти строки, мы имеем передышку и мы уже воспользовались этими двумя днями для деловой (не фразами, а делами проявляющей себя) защиты социалистического отечества. Это – факт, который будет становиться с каждым днем все более и более очевидным для массы. Это – факт, что в момент, когда панически бежит, бросая пушки и не успевая взрывать мостов, фронтовая армия, неспособная воевать, защитой отечества и повышением его обороноспособности является не болтовня о революционной войне (болтовня – при таком паническом бегстве армии, ни одного отряда которой сторонники революционной войны не удержали, – прямо позорная), а отступление в порядке для спасения остатков армии, использование в этих целях каждого дня передышки.
Факты – упрямая вещь.
Наши горе-«левые», увертываясь от фактов, от их уроков, от вопроса об ответственности, стараются скрыть от читателя недавнее, совсем свежее, имеющее историческую важность, прошлое и замазать его посредством ссылок на давно прошедшее и несущественное. Пример: К. Радек вспоминает в своей статье про то, как он писал в декабре (в декабре!) о необходимости помочь армии продержаться, писал в «докладной записке Совету Народных Комиссаров». Я этой записки не имел возможности прочесть, и я спрашиваю себя: отчего же не печатает ее целиком Карл Радек? Отчего не разъясняет он точно и прямо, что именно понимал он тогда под «компромиссным миром»? Отчего не вспоминает он более близкого прошлого, когда он писал в «Правде» о своей (худшей из всех) иллюзии насчет возможности заключения мира с германскими империалистами при условии возврата Польши?
Отчего?
Оттого, что горе-«левые» вынуждены затушевывать факты, вскрывающие их, «левых», ответственность за сеяние иллюзий, которые на деле помогли германским империалистам и помешали росту и развитию революции в Германии.
Н. Бухарин пытается теперь даже отрицать тот факт, что он и его друзья утверждали, будто немец не сможет наступать. Однако очень и очень многие знают, что это – факт, что Бухарин и его друзья утверждали это, что, сея такую иллюзию, они помогли германскому империализму и помешали росту германской революции, которая ослаблена теперь тем, что у великороссийской Советской республики отняли, при паническом бегстве крестьянской армии, тысячи и тысячи пушек, сотни и сотни миллионов богатств. Я это предсказал ясно и точно в тезисах от 7 января[48]. Если Н. Бухарин вынужден теперь «отпираться», тем хуже для него. Все, кто помнит слова Бухарина и его друзей насчет невозможности наступления для немцев, пожмут плечами по поводу того, что Н. Бухарину пришлось «отпираться» от своих собственных слов.
А для тех, кто их не помнит, для тех, кто их не слыхал, сошлемся на документ, немножечко более ценный, интересный и поучительный сейчас, чем декабрьские писания К. Радека. Этот документ, к сожалению скрытый «левыми» от их читателей, есть результаты голосований (1) 21 января 1918 г. на совещании ЦК нашей партии с теперешней «левой» оппозицией; и (2) голосования ЦК 17 февраля 1918 г.
21-го января 1918 г. по вопросу о том, разорвать ли переговоры с немцами немедленно, за голосовал (из сотрудников горе-«левого» «Коммуниста») один Стуков. Против все остальные.
По вопросу, допустимо ли идти на подписание аннексионистского мира в случае разрыва германцами переговоров или ультиматума их, против голосовали только Оболенский (когда же напечатаны будут «его» тезисы? отчего молчит о них «Коммунист»?) и Стуков. За голосовали все остальные.
По вопросу о том, надо ли в таком случае подписать предложенный мир, против голосовали только Оболенский, Стуков, остальные «левые» воздержались!! Факт.
17-го февраля 1918 г. по вопросу о том, кто за революционную войну, Бухарин и Ломов «в такой постановке отказываются от участия в голосовании». За не голосует никто. Факт!
По вопросу о том, надо ли «выждать с возобновлением переговоров о мире до тех пор, пока в достаточной мере (именно так!) не проявится германское наступление и пока не обнаружится его влияние на немецкое рабочее движение», за голосуют Бухарин, Ломов и Урицкий из нынешних сотрудников «левой» газеты.
По вопросу о том, «заключаем ли мы мир, если мы будем иметь, как факт, немецкое наступление, а революционного подъема в Германии и Австрии не наступит», воздержались Ломов, Бухарин и Урицкий.
