Прожив 80 лет, я до сих пор не расстался со всеми заблуждениями. Человек заблуждается, пока живет. Мой отчим Иосиф Иванович, который после лагерей доживал свои дни в Луцке, мог уехать в Судеты, куда уезжали многие его родственники-чехи. Я ему сказал: «Бросай все к черту и поезжай, хоть поживешь по-человечески!» А он мне со слезами на глазах ответил: «Значит, я должен поставить крест на всем, во что верил?..»
Кинематографических дружб у меня нет. Круг моих близких друзей не из этого мира, да и все они уже ушли из жизни. У меня есть фотография, на которой наш курс из Школы киноактера при «Мосфильме». Из 25 человек, снятых на ней, живы только двое (интервью бралось в ноябре 1998 года. — Ф. Р.).
Я спокойно отношусь к своей старости. Просто не обращаю на нее внимания, потому что ни в чем ее не ощущаю. Хотя где-то на уровне подсознания иногда скребется, что осталось уже немного. А в общем, ощущаю всю полноту жизни…»
P. S. О близких М. Глузского.
Супруга М. Глузского Екатерина Павловна работает в Институте искусствознания.
Старший сын Андрей закончил постановочный факультет Школы-студии МХАТа, одиннадцать лет работал вместе с отцом в Театре-студии киноактера. Был заведующим постановочной частью. Затем работал на заводе, участвовал в восстановлении храма Христа Спасителя.
Дочь М. Глузского Мария окончила Институт Мориса Тореза, преподавала иностранный язык, сейчас с мужем живет за рубежом.
У М. Глузского четверо внуков: Ксения, Михаил, Александр и Елизавета. Три первых — будущие юристы, а вот Лиза (ей 13 лет) хочет пойти по стопам деда и мечтает стать артисткой. Она занимается в «Класс-центре музыкального драматического искусства» под руководством Сергея Казарновского.
В. Лановой родился 16 января 1934 года в Москве. Его родители приехали в столицу с Украины, спасаясь от голода. Устроились на один из химических заводов и первое время жили в общежитии. Вскоре у них родилась дочь Валентина, а затем Василий и Людмила.
Когда дети немного подросли, родители стали отправлять их летом на Украину, в деревню Стрымба Одесской области, где жили родители отца — Семена Ланового. Не изменили они своему правилу и летом 1941 года. 23 июня дети сошли с поезда па станции Абамеликово (недалеко от деревни), где их встретил дедушка. Он и сообщил им, что вчера рано утром объявили о начале войны с немцами. А месяц спустя немцы появились в самой Стрымбе.
Вспоминает В. Лановой: «Люди стояли у околицы и молча смотрели на приближающихся автоматчиков на мотоциклах. Немцы ехали, не опасаясь встретить здесь сопротивление, нагло, в открытую, с губными гармошками, в касках, несмотря на летнюю жару, пели, что-то кричали, ели яблоки, молочные початки кукурузы, показывали в нашу сторону и хохотали. Доехав до центра села, развернулись, постреляли вверх, им никто не ответил, и тогда дали ракету своим, что, мол, путь открыт, можно двигаться дальше. А сами подъехали к колодцу и по-наглпому, беспардонно разделись догола на виду у всего села, начали обливаться водой, изредка поглядывая по сторонам с видом завоевателей…»
Колонны немцев шли через село в течение двух недель. На третью неделю в Стрымбе остановился немецкий отряд и разместился в нескольких домах. Не избежали подселения и Лановые. Однако немцы вели себя весьма мирно и никого из местных жителей не задирали. Они ели яйца (живых кур в деревне уже не осталось), воду заставляли пить сначала местных жителей, боясь, что их отравят. Некоторые из немцев даже угощали малышей шоколадом, показывали фотографии своих детей и плакали от умиления. Однажды один из немцев, остановившихся в доме Лановых, подозвал к себе Васю и подарил ему свой ремень. Мол, носи на здоровье. Однако этот подарок едва не стоил жизни будущему народному артисту.
Вспоминает В. Лановой: «Случилось это на току… Подъехал немец, увидел меня с этим ремнем и кричит: «Ком хер, ком хер!» Я подошел. Тогда он показал, чтобы я отдал ему ремень. А я говорю: «Не дам, мой ремень». Тогда этот детина снял автомат и при всех, над самой головой дал очередь. До сих пор слышу свист пуль у самого уха. Бабушка моя сразу упала в обморок, а дед застыл в оцепенении; как он потом говорил, остолбенел и слова сказать не мог. После этого я молча снял ремень и протянул его немцу. Внешне все это я перенес спокойно, но долго еще и после войны продолжал заикаться и с большим трудом избавился от этого недуга…»
В том же году Василий пошел в первый класс сельской школы. Тогда же он впервые познакомился с книгой Николая Островского «Как закалялась сталь». Знакомство это произошло благодаря учителю, который таким образом прививал ребятам ненависть к врагу и веру в скорую победу над ним. Книгу учитель читал, соблюдая все меры предосторожности, заранее предупреждая учеников, чтобы они никому об этом не рассказывали. Узнай немцы, и участь учителя была бы печальной.
В 1942 году в лесах под Стрымбой появились партизанские отряды. Они нападали на немецкие посты, выводили из строя коммуникации, пускали под откос эшелоны. Немцы никак не могли справиться с партизанами и, чтобы обезопасить свои тылы, стали минировать окрестные поля. Однако страдали от этих мин чаще всего не партизаны, а ни в чем не повинные дети. Однажды жертвой мины-ловушки едва не стал Василий. С двумя приятелями, которые были чуть старше его, они пасли скот недалеко от деревни. Дело близилось к вечеру, когда они погнали коров обратно. Ребята были уже почти у цели, когда кто-то из них разглядел в траве металлический кругляк. Мальчишеское любопытство оказалось сильнее чувства страха, и ребята решили проверить, что же это за штуковина. Василия спасла от гибели чистая случайность. От стада отбилась одна из коров, и его, как самого младшего, отправили завернуть ее обратно. Он довольно легко справился с этим заданием и уже подходил к приятелям, когда раздался мощный взрыв. Все осколки приняла на себя заблудившаяся корова, а Василия взрывной волной отбросило на несколько метров в сторону. А вот оба его приятеля погибли.
Между тем в апреле 1944 года по Стрымбе вновь промаршировали колонны немцев. Только на этот раз они двигались в обратную сторону и выглядели совершенно иначе, чем три года назад. Не было в них ни былого лоска, ни веселья. Уже наученные горьким опытом местные жители спрятали своих детей по подвалам и держали их там все дни, пока немцы шли через село.
Тем временем родители Василия продолжали жить в Москве, находясь в полном неведении о судьбе собственных детей. Они по-прежнему работали на химическом заводе, который считался вредным производством (там разливали жидкость для противотанковых гранат). За десять лет работы на этом заводе они заработали себе инвалидность: отец третью группу, мать — вторую. Когда Совинформбюро сообщило об освобождении советскими войсками Украины, мать загорелась желанием отправиться, на поиски детей. Причем, несмотря на то что ходить на практически не могла, а муж не мог покинуть производство. Мать решилась отправиться в дальнюю дорогу в одиночку. И муж ее отпустил. Он довез ее до Курского вокзала, посадил в поезд и, рассказав попутчикам о том, какая причина вынудила отправиться в нелегкий путь его супругу, попросил приглядеть за ней, а в случае надобности помочь. Видимо, этот рассказ настолько потряс пассажиров, что они всю дорогу только и дела: и, что опекали маму Василия.
