После гибели Шестакова полк принял бывалый командир, отважный боевой летчик Павел Чупиков. Под его командованием полк сохранил все свои старые традиции, приумножил счет побед: летчики били врага над Советской Белоруссией, а теперь участвуют в освобождении братского польского народа. Новые товарищи рассказывали мне, что плечом к плечу с войсками фронта сражается Первая армия Войска Польского, что в боях отличались польские летчики, проявив мастерство и отвагу. С первого взгляда видно, что здесь, как и в старом полку, живут одной семьей, чтят традиции, гордятся победами товарищей. Командир внушает чувство уважения: сразу видно, человек он волевой, энергичный. Его светло-серые глаза смотрят зорко, проницательно. Он статен, подтянут, на вид ему лет тридцать. Лицо загорелое, обветренное, к вискам от уголков глаз тянутся морщины, как бывает, когда летчик, прищурившись, подолгу смотрит на солнце. Видно, полковник с утра до вечера на аэродроме или в полете.
По всему чувствуется, что командир он требовательный и в то же время заботливый и, как его предшественник, многое делает для сплоченности боевого коллектива.
ВХОЖУ В ЖИЗНЬ ПОЛКА
Заканчивая беседу, полковник обратился к начальнику штаба:
– Яков Петрович, вы на КП за меня останетесь, а я покажу товарищу капитану местонахождение эскадрилий. Пойдемте, товарищи офицеры.
Когда мы вышли, командир, который умел давать краткие и меткие характеристики людям, сказал:
– Почти вся история полка прошла на глазах начальника штаба. Он хорошо говорит, владеет пером. Умеет не только поставить задачу и разъяснить ее летному составу кратко и интересно, но и обобщить боевой опыт, который так необходим для учебы.
Замполит Асеев заметил:
– Яков Петрович записывает все события. Записи бережет. Они действительно представляют собой большую ценность. На них должно учиться молодое поколение летчиков и техников.
Навстречу нам шел паренек лет пятнадцати, в комбинезоне. У него было подвижное, энергичное лицо, решительная походка.
– Давид, подойди, представься моему заместителю, – говорит полковник и добавляет: – Это сын нашего полка.
Паренек подошел, вытянулся в струнку и отрапортовал:
– Товарищ командир, моторист комсомолец Давид Хайт!
Отпустив его, Павел Федорович сказал:
– Много ему пришлось пережить. Потом узнаете подробнее. У нас все его очень любят, и он горячо предан нашему полку, дисциплинирован. Способный, смелый паренек. Он работает мотористом самолета лейтенанта Васько, и Васько им очень доволен. Давид будет вашим ординарцем. Думаю, и вы останетесь им довольны. У вас, как инструктора, глаз наметанный, есть педагогический опыт. Вы будете следить за его развитием. Согласны?
Согласился я охотно. К деятельным, смелым и дисциплинированным ребятам всегда отношусь с симпатией.
К нам подходит статный, подтянутый летчик. Это командир третьей эскадрильи, Герой Советского Союза майор Андрей Баклан. Он докладывает, что у КП эскадрильи собрались летчики и техники. Все вместе идем к стоянке самолетов.
Вдруг Чупиков кого-то позвал:
– Зорька, Зорька, скорее сюда!
Да это медвежонок! Спешит к нам, переваливается, глазки у него весело блестят. Вот он встал на задние лапы, передними еле доставая до плеч командира.
Чупиков гладит забавного косматого медвежонка по широкому лбу:
– Наш баловень просит угощения.
Титаренко протягивает мне кусок сахара:
– Угостите Зорьку, товарищ капитан.
Медвежонок живо слизнул сахар с моей ладони и затрусил рядом с нами.
– В полк он попал двухмесячным малышом, – рассказывает командир. – Вот какая у него история. Крестьяне из Ужгородского района, освобожденного от фашистов, подарили медвежонка маршалу Новикову. А маршал – нам. Старший лейтенант Дмитрий Нечаев выпросил у нашего врача Шалвы Капанадзе хирургическую перчатку. Отрезал резиновый палец, проколол, натянул на бутылку с молоком и выкормил медвежонка. Зорька у нас проказница. Каждый день жди какой-нибудь выходки. Недавно в бочку с хлебным квасом залезла, перепугала официантку и сама испугалась. А летчики хохотали до упаду. Да у них еще зверушки есть. Где-то подобрали раненого зайчонка, ворону с подбитым крылом вылечили, завели собачку Кнопку… А вот и Зорькин укротитель! Знакомьтесь.
Крепко жму руку молодому широкоплечему летчику Дмитрию Нечаеву. Он говорит:
– Зорька перелетает с аэродрома на аэродром на «ЛИ-2». «Налет» у нее большой. Прекрасно знает распорядок дня, ходит с нами в столовую. Смотрите, сейчас будет представление.
Черная юркая собачонка – это и есть Кнопка, – задорно тявкая, пробегает перед носом Зорьки. Но медвежонок успевает ее схватить. Кнопка жалобно завизжала.
– Придушит он собачонку! – всполошился я.
– Что вы! Визжит Кнопка с перепугу: на помощь зовет. Вот увидите – потом снова в бой полезет.
В самом деле, медвежонок держит Кнопку осторожно, не причинив никакого вреда.
Дмитрий Титаренко вызволяет Кнопку. Она дрожит, лижет ему руки. А очутившись на земле, вдруг с тявканьем лихо кидается на медвежонка. Он ворчит для острастки, шлепает ее лапой, и она отлетает в сторону под дружный смех летчиков. А Зорька как ни в чем не бывало бежит вперевалку рядом с нами.
– Смеешься над выходками Зорьки – и словно отдыхаешь, – говорят мои новые товарищи. – Ведь иногда так нужно отвлечься, особенно после напряженных боев.
ДРУЖБА
После знакомства с эскадрильями я вернулся на КП и по просьбе командира и замполита кратко рассказал о своих бывших однополчанах. Потом меня обстоятельно вводили в курс моих обязанностей.
Предстояло изучить по карте район будущих боев, тактику действий полка, повадки воздушного противника.
Внимательно вглядываюсь в карту, пока Яков Петрович подробно знакомит меня с обстановкой на левом крыле фронта, ближе к которому находится наш аэродром. Войска ведут бои за расширение плацдармов в районе Магнушева и Пулавы. Одновременно войска правого крыла овладевают плацдармами в районе Пултуска и Сероцка, где противник наносит сильный контрудар.
А затем подошел командир, и мы заговорили о слетанности.
– Вам известно, товарищ капитан, что пара – единое целое. А в нашем полку этому единству придается особое значение – ведь на охоту мы вылетаем парами. У нас за каждым летчиком закреплен самолет, и у каждого летчика – постоянный напарник. За время подготовки прекрасно слетались летчики, прибывшие к нам сравнительно недавно. – И командир добавляет: – Вам, очевидно, чаще всего летать в паре с Титаренко – он будет вашим ведомым, раз вы прилетели без напарника. Хоть у вас обоих большой опыт, но слетаться надо.
К вечеру Титаренко, Шебеко и я поехали километров за пять от аэродрома в поселок, где расквартированы летчики. Внимательно приглядываюсь к Титаренко. Видно по всему, у него веселый, спокойный характер, он хороший товарищ.
