Ближе всего они подобрались к Большой Цели в одной из операций под кодовым названием «Серна». (Так в ОАС называли любую операцию, в которой была задействована дальнобойная винтовка.) Вечером 20 мая во время обыска в одной квартире в новом многоквартирном доме, построенном на месте бывшего Зимнего велодрома на улице Доктора Финли, был найден сверток с ярлыком «Алжир – Париж Орли». В нем были реактивный противотанковый гранатомет и три ракеты. Разведслужбы знали цель – де Голль, – но не знали место и время. Члены ОАС обнаружили, что каждый вечер между восемью и девятью часами старый художник, который жил над антикварным магазином в доме номер 86 по улице Фобур-Сент-Оноре, закрывает ставни на ночь. Окна его гостиной выходили прямо на ворота напротив и слегка по нисходящей линии – на вход в Елисейский дворец. 23 мая де Голль должен был принимать президента Мавритании. Протокол для таких визитов всегда был одним и тем же. Когда машина прибывшего въезжала во двор, де Голль выходил из дворца и стоял неподвижно наверху лестницы по крайней мере девяносто секунд. 21 мая заговор был раскрыт, 22 мая художник закрыл ставни и пошел спать, как обычно, а 23 мая де Голль стоял на ступенях Елисейско-го дворца и приветствовал президента Мавритании.
В тот вечер в среду, выехав из дворца в 19.55, президентский кортеж проскользнул через вечерний августовский транспортный поток, пересек мост Александра Третьего и направился в юго-западный пригород. Семь минут спустя он покинул город у Порт-де-Шатильон. Периодически включая сирену, он должен был проехать следующие восемь километров со скоростью свыше семидесяти километров в час, прежде чем резко повернуть направо к аэродрому.
В это время на расстоянии семи с половиной километров на этой дороге владелец демонстрационного зала телевизоров фирмы «Дюкрете-Томсон» в Пти-Кламаре опускал вниз стальную предохранительную решетку, прежде чем пойти в гараж за машиной.
Зажатый между отдаленными пригородами столицы и кольцом скоростных автострад со сквозным движением, Пти-Кламар состоял из перемешанных в беспорядке остатков каждого этапа своего развития еще со времен, когда здесь располагались каменоломни и поля с овощами. Здесь было несколько домов, облицованных штукатуркой с каменной крошкой, станция, несколько магазинов и бесхозных участков земли. Деревенская жизнь – то, что от нее осталось, – была представлена несколькими изгородями из бирючины, горшком герани и птичьей клеткой на покрытом сажей подоконнике. Пти-Кламар был не тем местом, где можно было остановиться специально, вот почему владелец демонстрационного зала был удивлен, когда не увидел машины, которая была припаркована через дорогу на улице Дюбуа.
Этой машиной был «Ситроен-ID». В двухстах метрах вверх по улице в направлении Парижа на мостовой был припаркован «Пежо-403». На другой стороне дороги стояла желтая «эстафета», повернутая капотом на юго-запад, а задними окнами указывающая на Париж. Все эти три машины образовывали треугольник. Время было 20.08. Мужчина с грохотом открыл раздвижную дверь «эстафеты» и начал справлять малую нужду за изгородью, повернув голову в сторону Парижа. Проехало несколько машин; на них были стеклоочистители. Легкий дождик сделал этот вечер необычно мрачным для августа, и некоторые машины вдалеке, ехавшие из Парижа, включили фары.
Он побежал в незастегнутых штанах, крича что-то в сторону фургона. «Itt vannak!» Он зацепился рукой за край двери и впрыгнул внутрь, все еще крича: «ITT VANNAK!», что на венгерском языке означает «Они здесь!».
Президентский кортеж приближался к перекрестку со скоростью девяносто километров в час, гудя сиренами, как скорый поезд. Водитель, который направлялся в Париж, съехал на обочину и увидел, что через дорогу тянется и потрескивает цепочка крошечных язычков пламени, прежде чем почувствовал, что его пальцы бросили руль. Ален де Буассье крикнул своим тестю и теще: «Ложись!» за секунду до того, как мужчины в «ситроене» и «эстафете» открыли огонь. В демонстрационном зале взрывались телевизионные экраны. В кафе «Трианон», закрытом в конце сезона, пули пробили виниловые стулья. На одну-две секунды резкий звук разгоняющихся моторов заглушил шум четырех пистолетов-пулеметов М-1, одного МР-40 и двух пулеметов FM-24/29.
Остановленный перекрестным огнем, «ситроен» де Голля был бы открыт для прямого огня стрелков, которые ждали на углу улицы Дюбуа. Таков был план, разработанный в квартире в Медоне с помощью игрушечных машинок на столе.
С вибрирующими в руках пулеметами террористы увидели, что мотоциклисты свернули в сторону и рванули вперед; они видели дрожащую картинку – место действия, – внезапно обстрелянную градом пуль; они видели, как, сверкнув хромированным и отполированным корпусом, «ситроен», за рулем которого сидел человек, промчавшийся сквозь стену пламени у Пон-сюр-Сен, с ревом пронесся мимо, в сторону заката, оставляя позади Пти-Кламар, который выглядел даже еще более жалким, чем обычно.
Спустя три минуты президент де Голль вышел из «ситроена» на взлетно-посадочную полосу в Виллакубле. Мелкие кусочки стекла тонкой струйкой ссыпались с его костюма на бетонное покрытие. Его жена сказала: «Надеюсь, с цыплятами все в порядке». Она думала о продуктах для обеда в четверг, которые лежали в багажнике «ситроена», но полицейские решили, что она их имеет в виду, так как слово poulet[37] означает также и «полицейский». Де Голль, который всегда отличался сдержанностью, поблагодарил своего водителя и зятя и спокойно сказал: «На этот раз они подобрались совсем близко». Казалось, он больше огорчен неумелостью бойцов ОАС: «Они не могли попасть в дверь сарая с десяти шагов».
Менее чем через час «эстафету» нашли в Медонском лесу. Пулеметы были все еще внутри ее вместе с бомбой, которая должна была уничтожить улики. Запал был подожжен, но по какой-то причине потух. Большинство заговорщиков были пойманы в течение двух недель, не поймали только Хромого. На месте преступления эксперты нашли сотню гильз, разбросанных на перекрестках. Казалось невероятным, что только один человек был ранен. (Водителю, ехавшему в Париж, пришлось перевязать указательный палец.) Около десяти пуль попали в машину, а большая их часть была выпущена слишком низко и не причинила большого вреда. Несмотря на «крота» в Елисейском дворце, никто не сказал убийцам, что президентский «ситроен» снабжен пуленепробиваемыми шинами и гидравлической подвеской. Даже при этом их постигло почти невероятное невезение. Два пистолета-пулемета заклинило, и Хромому пришлось менять обойму во время стрельбы.
Пораженные везением де Голля и смущенные своей неудачей, некоторые члены ОАС начали подозревать, что это и другие нападения были срежиссированы агентами тайных служб с целью дискредитировать ОАС и превратить президента в «живое чудо». Видимо, этой же точки зрения придерживались и телевизионные комментаторы, согласно премьер-министру Помпиду, которому об их саркастических репортажах рассказал друг, у которого был телевизор. Как же тогда, по мнению журналистов, можно объяснить быструю поимку виновных, погасший запал, неуязвимость де Голля и все остальные более мелкие чудеса?
