В. Г. Телицын
Русское иго, или Нашествие ушкуйников на Золотую Орду
Ушкуйник — речной разбойник; новгородские ушкуйники, шайки удальцов, пускались открыто на грабеж и привозили добычу домой, как товар…
Владимир Даль
История России удивительна, и по своим поворотам, и по своим событиям, и, главное, по своим последствиям. Это в полной мере можно сказать об истории русского землепроходства, которое на начальном своем этапе приобретала формы вольницы (вошло в историю как феномен «ушкуйничества»).
Так уж сложилось, что Россия — страна необъятных территорий, и для Средневековья поиски новых земель оказывались делом обычным. Необычным было то, что землепроходство приобретало характер не чисто географический, а военно-политический, воспринимается как русская историческая доминанта…
И в результате землепроходство первых веков существования России вылилось в непростую историю, в которой перемешалось все — и войны, и открытия, и предательства, и убийства из-за угла, и взаимовыручка, и чудесные спасения, и то, что потом пытались объяснить в своих трудах Лев Гумилев и его последователи.
Об ушкуйниках сказано и написано очень много. Но как-то все в разнобой, нет целостной картины. Пишут о каких-то отдельных фрагментах: об ушкуях, о вооруженин, о ряде удачных и неудачных походов, о вятском периоде ушкуйничества, мельком почему-то — о начале Новгородского периода в истории этого русского феномена.
Нет работ с анализом причин появления ушкуйничества, хотя есть прекрасный исследовательский материал о «Господине Великом Новгороде», с помощью которого не так сложно понять, «откуда есть пошла» шагать по Руси ушкуйская ватажка.
Нет практически работ, посвященных вождям ушкуйников (исключение составляет жизнь Анфала Никитина — конечно, ярчайшего представителя ушкуйнического движения, но далеко не единственного). Нет, наконец, работ, раскрывающих внутренний мир ушкуйника (а стоило только обратиться, например, к такому образу, как Василий Буслаев). Я уж не говорю о тех вожаках ушкуйников, кто хоть и «засветился» в истории, но дальше летописных сводов не ушел…
Мало мы знаем и о том, во что вылилось — уже в XV столетии — ушкуйничество, и какими были последствия его почти шестивековой истории.
В общем, лакуны, лакуны, и еще раз лакуны…
Конечно, и мы не претендуем на всеохватывающую картину. Мы постараемся свести воедино имеющиеся в наличии источники, сопоставить их с тем, что уже было наработано нашими предшественниками, и дать возможность читателю взглянуть на историю ушкуйничества с различных ракурсов, в том числе и с чисто литературного, даже можно сказать больше — с поэтического: вирши А. Толстого и В. Луговского об ушкуйниках прекрасно вплетаются в общую ткань нашего повествования об ушкуйничестве. Иными словами, ушкуйничество как феномен волновало не только историков, что-то было такое, что подогревало интерес… Наверное, не только «удаль молодецкая»…
Особое внимание мы обращаем на Полное собрание русских летописей — удивительный источник, но так до конца и не востребованный исследователями средневековой Руси. А жаль!
Конечно, язык русских летописей очень сложен для восприятия, но сколько они содержат информации! Да, бесспорно, те летописные своды, которые на сегодняшний день есть в нашем распоряжении — копии с копий (что обуславливает появление новых и новых ошибок). Но они, летописи, остаются для нас важны как источник. Они, по сути, сами свидетели давно ушедших эпох.
Такими же свидетелями могут стать и берестяные грамоты, и они сохранили сам дух эпохи «Господина Великого Новгорода» и людей, его населявших…
Источники сохранили для нас факты, события, имена. Нам же остается все свести воедино…
Когда работаешь над исторической книгой (объединившей в себе многогранную историю) или отдельным сюжетом, независимо от степени ее научной освещенности и важности рассматриваемых проблем, о которых говоришь сам, в ней обязательны сюжет, схема, конструкция повествования. Бывает, что сама проблема уже самодостаточна для построения конструкции.
История более иных наук связана с течением реки времени. И потому временной стержень — основа каждого исторического исследования…
Ушкуйники — древнее, загадочное название из самых глубин русской истории.
Кто они? Кем они были?
Их называли разбойниками, пиратами Северной (Новгородской) Руси[1]. Но величать их пиратами совершенно некорректно, неправильно, поскольку цель ушкуйников — не только разграбление морских и речных торговых караванов, городов и сел противника, но и сопровождение торговых судов, разведка во время военных действий, освоение новых земель и дорог, защита собственной земли.
В работах, увидевших свет в 1960–1970-х годах, возобладала тенденция рассматривать ушкуйничество как своеобразную форму новгородской колонизации или как средство борьбы с политическими и торговыми противниками республики, а его историю ограничивать XIV — началом XV столетий, так как «слово «ушкуй» якобы впервые встречается в летописях под 1320 год, а термин «ушкуйники» — под 1360 год, причем в XV столетии они выходят из употребления»[2].
В той же самой литературе указывается, что ватаги ушкуйников набирались боярами, однако состав этих ватаг определяется по-разному: по мнению B. C. Румянцевой, они формировались «из лиц без определенных занятий»[3], а по мнению другого исследователя — главным образом из «нормальных» горожан и земледельцев. При этом он зачисляет в историю ушкуйничества лишь те случаи, когда поход предпринимался «без слова новгородского», то есть без официального разрешения[4].
* * *
Ушкуйников еще звали повольниками (то есть скучающими по воле). Повольник — вольный, свободный человек, свободный от власти, от другого человека — более удачливого и расчетливого, от каких-либо обязательств (и даже общепринятых правил). Хотя и бессребреником ушкуйника то же не назовешь. Ушкуйник, как и всякий человек, был слаб, слаб на злато и серебро, на «мягкую рухлядь» (пушнина) и разнообразное барахлишко, которое можно было добыть посредством меча и ножа. А вольность жизни, отсутствие сдерживающей власти и породили в Новгороде (и на северо-западе Руси вообще) явление, незнакомое в других местах, — повольничество.
А вот еще одно объяснение. Ушкуйник — вольный человек, входивший в вооруженную дружину, снаряжавшуюся новгородскими купцами и боярами, разъезжавшую на ушкуях (лодках) и занимавшуюся торговым промыслом и набегами на Волге и Каме, на северных реках — в Новгородской и Вятской землях.
* * *
Как считает современный исследователь, «…следует вспомнить структуру новгородского войска в XII–XV веках. Основу его составляло ополчение «рубленая рать»; оно собиралось путем «разруба» воинской повинности среди простолюдинов — свободных горожан и сельчан. Другими составными частями вооруженных сил [Новгородской] республики были дружины князя[5], бояр и наиболее богатых купцов, «владычный полк», а также войско из «охочих людей» («охотников»), т. е. добровольцев, ушедших на войну сверх «разруба»; последние, как правило, воевали в пехоте и передвигались на судах. Судя по всему, именно «охочими людьми» были летописные «молодцы новгородские» и «люди молодые», которых историки отождествляют с ушкуйниками. Обратим также внимание на то, что в середине XIV — начале XV веков походы ушкуйников организовывались, как правило, боярами, причем подобные предприятия новгородские власти если не поощряли, то и не запрещали. Даже если «молодцы» выступали, «не послушав Новаграда», санкции против них не применялись. Можно полагать, что сходное отношение к походам «солдат удачи» имело место и в более раннее время. В таком случае ватага ушкуйников — это официально сформированный отряд «охочих людей» во главе с представителями знати, который полностью автономен в своих действиях и передвигается на гребных судах; цель их походов — снискать славу и богатство за пределами Новгородской земли»[6].
С этими определениями вполне можно согласиться, поскольку он отражали сущность ушкуйничества, хотя и несколько ограничено.
«Во главе Новгородской феодальной республики, — обобщал А. В. Арциховский, — стояли феодалы, владельцы огромных вотчин и профессиональные полководцы. Летописи много говорят о военной деятельности всех новгородских посадников и многих других бояр».
Оставим в стороне определения, подобные этому— «феодальная республика», и попробуем с помощью исследования известного отечественного историка и археолога, знатока средневекового Новгорода, разобраться с особенностями вооруженных сил русского Северо-запада.
