– Пахнет нелегально…
– Да ладно тебе, нормальные русские сигареты…
– Дай-ка потянуть!
Затягивается – его прошибает сразу (естественно, после «Мальборо»-то).
Охреневшим голосом, но с живым интересом:
– Из чего ЭТО сделано???
– Ну, табак, пеньки, опилки, строительный мусор, трава… – и прикусываю язык: в черном сленге слово «трава» понимается однозначно.
– А покажи-ка целую.
Даю ему целую. Он ее препарирует, замечает нечто зеленое, радуется:
– А говорил, там ничего нет!!!
Все попытки убедить его, что это обычная трава с газона, ни к чему не приводят. Дальнейший поворот его мыслей достаточно неожидан, если не знать негров:
– ПРОДАЙ ПАЧКУ!
– Ну и сколько ты предложишь?
– ПЯТЬ БАКСОВ!!!
Прикинув, что в России «Беломор» стоит около 10 центов, немедленно соглашаюсь. На следующий день парень приходит на работу с улыбкой шире ушей, подходит ко мне, отдает мне еще 15 баксов и спрашивает:
– Еще ЕСТЬ???
Тут уже моя очередь офигевать:
– Ты что, ее ВСЮ скурил за день??
– Нет, я ее братве поштучно распродал – по 2 бакса за сигарету. Братва хочет еще!!! Кстати, те 15 зелени – это твоя доля.
Я был в трансе… «Во б…я, – думаю, – заделался поставщиком»… И тут вспоминаю про «Приму» в багажнике:
– Стой, таких больше нет, но есть другие – не лучше, то есть не хуже.
– ДАВАЙ!!!
Лезу в багажник и обнаруживаю, что кранты: «Прима» подмокла. Ну, думаю, пропал калым. Достаю – показываю, говорю, что надо бы просушить как-нибудь.
– Гавно вопрос, давай сюда.
Через 5 минут «Прима» как только что с фабрики.
– Что ты с ней сделал?
– Микроволновка…
За пачку «Примы», распроданную в черном квартале поштучно, мы получили 50 баксов на двоих. Но беломорный бизнес так наладить и не удалось – съехал я скоро оттуда.
Так что черные – ближе всего к русским по менталитету в Штатах.
* * *
Живу в Германии. Муж – немец. Милый человек, любит Россию и русских. Поет песни типа «Подмосковные вечера»:
– Не слышны в заду даже шоооорохи…
С недавних пор с ним творится что-то странное. А началось все с того, что начал он работать с русскоговорящими (нашими) подростками. Ребята там все простые, коммуникабельные и язык общения у них – русский идиоматический.
Недавно за ужином попался гнилой помидор, на что я говорю по-немецки: мол, надо же, помидоры тухлые продают. После небольшой паузы, жуя и сделав при этом жуткое выражения лица, он ответил по-русски:
– СССуки!!!
Подобное повторилось, когда, увидев на пляже двух голых парней, я сказала:
– О! Голубые что ли?
– Ja-ja, пидоры.
А однажды задумчиво произнес:
– Что русскому хорошо, то немцу смерть.
Мне даже жалко его стало…
* * *
История из серии «от вас, русских, всего ожидать можно». Я сейчас нахожусь в командировке в Америке, и американцы не перестают меня радовать и забавлять. Надо сказать, что они обладают рядом особенностей, так, например, они пишут сначала имя, потом фамилию; сначала месяц, а потом число, а чтобы купить некоторые товары (спиртное и сигареты), надо предъявить документ с фотографией и датой рождения, чтобы доказать, что ты уже взрослый и понимаешь, что делаешь. В качестве такого документа я показываю продавцу российские водительские права. У него широко раскрываются глаза – такую прикольную бумажку он явно видит впервые. Он просит меня показать ему, где тут дата рождения. Я показывают на надпись «14.04.1973».
Тут глаза у него становятся еще больше и он выдает:
– У вас, что, в России 14 месяцев в году?
* * *
В нашем МИДе работают очень веселые люди. Оно и понятно… Кому еще придет в голову назвать ведомство так, как оно называлось раньше – Министерством внешних сношений…
Видимо, еще тогда начал свою трудовую деятельность там товарищ Факов. И случилось так, что назначили его (видимо, ради прикола) работать консулом в нашем посольстве в Великобритании.
Даже если писать «Fakov»– на слух это все равно «Fuck Off». Ну умора. В Англии все просто со смеху погибали, кто за визой приходил.
Рассказываю об этом своему английскому знакомому, который пожил в России. Представляешь, мол, говорю?
А он так грустно:
– А жене-то его еще хуже. Она-то ведь Fuck Over (Факова).
* * *
Забежал как-то в «Costco» (магазин такой оптовый в Штатах). Впереди шествует пожилая парочка: дядечка с нехилым таким пузом, водруженным на ручку продуктовой тележки, и его жена, все время от него отстающая, дабы взглянуть на очередной продукт. Дядечка с унылостью ледокола доезжает до мясного отдела, заинтересованно всматривается в пакеты с мороженой курятиной, вытягивает пакет куриных грудок и, поворачиваясь к жене, радостным басом трубит на весь магазин:
– Му-у-у-ся, груди брать?
Судя по тому, что хохот стоял в разных углах магазина, наших там было предостаточно…
* * *Эпизод борьбы водителей российского происхождения за свои гражданские права в бездушном полицейском государстве (США)
Мой приятель, солидный (в том числе по габаритам) архитектор (пусть будет «А.»), как-то поздним субботним вечером, находясь в приятнейшем полуникаком состоянии, не заметил дорожный знак на перекрестке. Что тот знак изображал, существенного значения не имеет, а важно то, что установлен он был нагло на «островке» недопустимо близко, менее метра от проезжей полосы, по которой приятель вел свой «SAAB 9000». Надо отдать ему должное: автомобиль самоотверженный – и, отбросив упомянутый знак на несколько метров вперед, он поступил по принципу «сам погибай, а водителя выручай» и, вместо того чтобы сломать А. грудную клетку двигателем, покончил с собой, уронив двигатель на мостовую. А. выбрался из машины и попал в объятья дружного коллектива из полдюжины полицейских, которые его тут же вполне законным образом арестовали, т. е. не как в советских фильмах («руки за спину, смотреть вперед, не разговаривать»), а как в американских: «вы имеете право не отвечать на вопросы… вы имеете право на адвоката, а если адвокат вам не по карману, государство предоставит его вам бесплатно» – и уже потом «пшел, сука».
Чтобы определить степень опьянения, бравые копы для начала предложили А. рассказать алфавит туда и обратно, на что А., утрируя свой акцент, заметил:
– Английский алфавит я просто не знаю, хотите русский?
Пополнять свое образование иностранными алфавитами стражи порядка не захотели, а вместо этого затащили А. в участок и предложили дыхнуть в «трубочку». Здесь нелишне отметить, что отказ от теста на алкоголь сам по себе является наказуемым правонарушением. Так что А. отказываться не стал. Он только попросил возможности сначала поговорить с упомянутым в формуле ареста бесплатным адвокатом. А где же его, бесплатного-то, в субботу вечером сыщешь? И часа два под овеянными боевой славой сводами здания полицейского участка звучали бесконечные вариации диалога:
Полицейский (строго): Так вы отказываетесь дышать в трубку?
A. (заплетающимся языком): Что вы, вовсе не отказываюсь. Но вы же сами мне адвоката обещали. Вот пусть он и посоветует – дышать или не дышать.
Наконец полицейские заперли А. в камеру и хитро включили видеозапись. Пьяный А. еще долго не мог заснуть и то сидел, слегка раскачиваясь, на койке, то мерил шагами камеру, шатаясь от стенки к стенке. В воскресенье утром его отпустили домой готовиться к суду, а в понедельник на суде он был, естественно, трезв, наглажен и импозантен. Естественно, он утверждал, что вовсе и не был пьян в субботу.
Чтобы доказать свою правоту, прокурор показал видеосюжет, в котором очевидно в хлам пьяный, довольно толстый мужик бродит по камере. Судья, указывая на экран телевизора, обращается к А. с вопросом:
– Ну а что вы на это скажете?!
– Похудеть мне пора, – сокрушенно отвечает А.
Дело А. выиграл, т. е. за наезд на знак штраф вкатили немалый, но вождение «под воздействием алкоголя» так и не доказали, а это влекло бы за собой кучу затрат и заморочек, примерно оцениваемых от 7 до 10 тысяч долларов.
Историю эту вполне можно привести в любом публицистическом журнале под рубрикой «Это мы».
Так вот, побывал в гостях у теток в славном городе Тел-ави (как сказал бы о нем Мимино), где наслушался историй о том, как там все ностальгируют по России, хотят побывать на родине и т. д. Летим обратно в Ленинград (в Израиле никто не говорит «Петербург»).
Ну ладно, долетели, выходим по трапу в Пулково. Снизу работяги что-то делают с трапом, слышен легкий мат, хмурые лица погранцов – и все, в общем, по-нашему.
Сзади спускаются два пожилых еврея, видимо, из тех, что столько лет ждали этого часа, и один другому говорит фразу, которую я уже никогда не забуду:
– Теперь я знаю, что такое ностальгия. Это чувство, которое кончается, когда сходишь по трапу самолета в Пулково.
