- Ладно, ладно. Я так, на всякий случай. К стати на счет тети Тани…
- Мы Таньке с ее Сашкой голову открутим. Я завтра Сашке поставлю, и все! - он вопросительно посмотрел на меня. Я дал ему еще полтинник. - Танька - дура, что Сашка скажет, то и будет делать. Они думают, что нас, рабочих, можно кинуть! Суки! Мы, бля, им покажем!
- Дядя Миша, не ори, уже ночь, - сказал я. - Просто имей в виду, что я тебе сказал.
- Сынок, да я…
- Все, пока.
Я не включил свет. Скрип половиц, шорох ковра, стон дивана. Я не разделся, просто лег и закрыл глаза. Но не до конца. Оставил маленькую щелочку и сквозь решетку ресниц долго смотрел на окно, которое освещал свет фонаря - нескончаемый источник вдохновения для хреновых поэтов.
Около подъезда дома, где жил Игорь, я встретил его двоюродного брата Лешку и бывшего напарника, с которым Игорь когда-то начинал - Ефимова Виктора. Мы тепло поздоровались, хотя знакомы не очень близко. Несчастье сближает. Они стояли, курили и у обоих были весьма довольные физиономии, что выглядело странным если учесть, что в доме покойник.
- Тебя, я слышал, забирали, - сказал Ефимов.
- Было дело. Я заезжал к Игорю за несколько минут до убийства, - неохотно объяснил я.
- Что-нибудь видел?
- Нет.
- Подозревали?
- Угу.
Мне нравился Виктор. Невысокий, но крепкий, в очках, но с цепким взглядом. Он держал в центре города три продуктовых магазина, часто бывал у Игоря, и, несмотря на разрыв, который произошел у них года три назад, остался ему другом. Он всегда стильно одевался и даже сегодня его наряд был не лишен форса. Я сталкивался с ним раза четыре на днях рождения и рыбалке, и во всех случаях он поражал меня невероятным спокойствием и рассудительностью. Иногда, слушая Игоря, я находил в его голосе интонации Витька и не без основания считал, что многому в своей жизни Игорь был обязан именно ему.
- Мы пробили Игорю место на Покровском кладбище, в самом центре, - сказал Леха. - Только что приехали оттуда, причем не забашляли ни копейки. Директор кладбища когда-то лечился у дяди Вали - отца Игоря.
- Наша страна - одно большое недоразумение. Вместо того, чтобы скорбеть о друге, мы радуемся тому, что сможем похоронить его достойно, - продолжил мысль Ефимов. - Хотя, гробов нормальных нет. Все - говно. Горбыль. Цена зависит от материала обивки… Ничего, что-нибудь придумаем. Наверное придется покупать в салоне, но там средние с позолоченными ручками кончились. Остались только VIP с шелковой обивкой и окошком.
- Ребята, вы меня тоже привлекайте к хлопотам, - сказал я. - Нелька дома?
- Нам может понадобиться твой фургон, съездить за гробом, - сказал Виктор. - А Нелька дома, где ж ей быть, бедняжке. Вообще, ты поговори с ней, может она тебе персонально какое-нибудь задание даст.
- Как она?
- Ревет.
- Тело еще не привезли?
- Вроде должны были сегодня. Толком не знаем. Этими делами заведует Нелькин отец, - сказал Леха, смачно плюнув в урну.
Я поднялся в квартиру. Дверь, разумеется, была не заперта. Мне навстречу вышла какая-то незнакомая тетка в черном платке с красным носом. Я сказал, что друг Игоря, она позвала Нелю. Нелька явно находилась под действием таблеток, она сильно опухла, но к моему приходу слез уже не осталось. Она посмотрела на меня с неприязнью и сказала:
- Я рада, что ты оказался вне подозрений.
«Значит, ты, сука, не исключала такую возможность», - с горечью подумал я.
Когда я обнял ее, она заплакала без слез и без звука, просто трясла плечами и корчила рожи. Я подумал о том, что она отдала бы очень многое за то, чтобы на месте Игоря оказался я или кто-нибудь другой из его друзей. Что ж, осудить ее за это почти невозможно. Еще я подумал, что она, несомненно, уже просчитала все финансовые убытки, которые принесла ей смерть мужа, и, наверняка уже приняла какое-то решение.
- Я хотела сказать, что рада тому, что тебя отпустили. Ты не думай, я не верила ни секунды. Просто неправильно сказала, - стала оправдываться она, сумев проследить логику моих мыслей.
Я ей не поверил. Она это поняла. Нам обоим стало неловко.
Чтобы скрыть неловкость, я стал говорить разные красивые слова. Чем больше я говорил, тем сильнее Неля рыдала. Под конец я стал сам себе верить, растрогался и даже пустил слезу. Вообще-то я говорил искренне то, что думал, но мысли лишены красок, поэтому они не действуют так убийственно, как слова. Слова могут толкнуть на что угодно, даже если они звучат из своих собственных уст.
Мы прошли в комнаты. Там были люди, большинства из которых я не знал. Родителей Игоря еще не пришли. Нелька вцепилась мне в рукав и не отставала ни на шаг. Зеркала и окна были завешаны, поэтому в комнатах горел свет. На кухне Неля прогнала из-за стола каких-то бабулек, усадила меня на стул и налила чаю.
- Я хочу, чтобы ты был здесь, когда его привезут, - сказала Неля.
- Я буду здесь столько, сколько будет необходимо. Когда похороны?
- Завтра, - сказала Неля и опять затрясла плечами. - Он тебя очень любил. Ты даже не знаешь как.
- Знаю. Я его - тоже.
Она внимательно посмотрела на меня и возразила, как пьяная:
- Нет, не знаешь. Его никто не знал. Он был очень хороший. О!
На кухню зашел их сынок Пашка. Он спал у соседей и, видимо, поддавшись всеобщему настроению, тоже плакал. Но, разумеется, его детская душа еще не могла понять всей глубины постигшего их горя. Он попил с нами чаю и попросился погулять. Я вызвался сходить с ним на улицу.
- Заодно купите колбасы, - попросила Неля, протянув мне деньги.
Деньги я не взял.
Вид прыгающего по лужам Пашки навел меня на невеселые мысли о своей жизни. Все-таки после Игоря остался сын, жена, дом. А умри я сегодня, заплачет ли кто-нибудь по мне? Мать? Ха-ха! Кому ты нужен, Коля Чебоксаров?
Потом я стал думать о том, что будет с Нелькой и Пашкой. В том, что Нелька недолго будет вдовствовать, я не сомневался. Но вряд ли она теперь сможет выйти замуж за простого работягу. Я подумал о том, смог бы я взять ее в жены и усыновить Паню. В принципе, она не такая уж плохая баба. Кончилось все тем, что я стал представлять ее в постели, и мне стало стыдно и противно за самого себя, уж очень эти влажные видения были похотливы и не соответствовали трагизму момента.
В магазине я купил Пашке леденец и связку бананов. Он сказал: «Спасибо». Потом, когда мы уже подходили к дому, он выбрал момент, притянул меня к себе, так что мне пришлось сесть на корточки, и сказал:
- Дядя, Коля, ты знаешь, что у меня папа умер?
- Да, малыш.
Он с видом заговорщика, шепотом сказал мне на ухо:
- Теперь мама обязательно купит мне собачку.
- Какую собачку, малыш?
- Ну, собачку, щенка. Папа не разрешал нам с мамой покупать собачку. А теперь, когда он умер и ушел на небо к богу, мама обязательно купит мне собачку, - он немного помолчал, потом продолжил: - Маленькую белую собачку вместо папы.
Он внимательно посмотрел на меня и спросил:
- Ты, что плачешь?
- Нет, - сказал я, но почему-то всхлипнул.
- Большие дяди не плачут. Да?
- Да…. Пошли.
Когда мы вернулись, в квартире людей прибавилось. На лестничной площадке было густо накурено. Все разговаривали, хоть и негромко, но разом и из-за этого в нависшем гуле было неуютно. Я хотел отвести Пашку к соседям, но он не согласился, вырвал руку и убежал к маме. Я потолкался по комнатам, надеясь найти смысл в происходящем и стать кому-нибудь полезным, но вместо этого наткнулся на родителей Игоря. Я их не узнал, а когда понял, кто передо мной, испугался. На них страшно было смотреть. Отец - дядя Валя - сидел на табурете белый, как снег, и смотрел в одну точку. Мать - тетя Галя - блуждала безумными глазами по залу. Увидев меня, она вскочила, схватила меня за руку и поволокла на лестничную площадку. Не дав мне сказать ни слова, она затащила меня выше на один лестничный пролет, огляделась и срывающимся голосом сказала:
- Она никогда не даст нам Павлушку.
- Кто? - удивился я.
- Нелька. Игорек ее кормил, поил, одевал, а теперь, когда его не стало, она никогда не даст нам внука.
- Это она сама вам сказала?
- Что ты! Она не скажет. Просто выйдет замуж и даже не расскажет, кто на самом деле его папа. А нас не пустит, не пустит!
Вся ее речь была слишком похожа на истерику, чтобы воспринимать ее серьезно. Я обнял ее за плечи и сказал как можно тверже:
- Скорее, все будет наоборот. Кому сейчас нужна дама с ребенком. Лишняя обуза. Наверное, они постараются избавиться от Пашки и отдадут его вам навсегда, чтобы не мешал строить Нельке личное счастье.
Мои слова произвели на нее сильное впечатление. С минуту она не могла вымолвить ни слова.
- Ты так думаешь? - подозрительно спросила она. - Или говоришь так только, чтобы успокоить?
- Рассуждайте логически. Кому он нужен, кроме родных бабки и деда?
- А те?
- А у тех будут другие внуки.
Она опять помолчала, затем вдруг разрыдалась в голос и сквозь слезы простонала:
