не добившиеся фавора, утешают себя презрением к тем, которые его добились». Умри, Александра Маринина, лучше не скажешь. Эх, капитаны полковой гаубичной артиллерии, не бывать вам майорами (это я и про себя). Вот читатель скажет, опять Пригодич будет хвалить писателя и т.д. За дело, за дело хвалить… Один простодушный критик, прочитав книгу моих статей, написал, мол, недурственно пописывает Пригодич, но монотонно. Лихачев у него – хороший человек, Пелевин – замечательный писатель. Скучно. А вот если бы эссеист написал, что Лихачев – мерзавец, а Пелевин – говно, то было бы ИНТЕРЕСНО. Увы, я не привык кривить душой, хотя, разумеется, иногда приходится.
Сюжет романа состоит из похождений-рассуждений-размышлений бессмертной феи-лисы А Хули в разных временах и в разных странах; о ее трагедийной связи с волком-оборотнем, который, натурально, является генералом-лейтенантом ФСБ. Больше о сюжете ни словечка. «“А Хули” по-китайски означает “лиса А”. По аналогии с русскими именами можно сказать, что “А” – это мое имя, “Хули” – фамилия», – признается героиня романа (С. 8).
Атас! На этом «тормознулись» ВСЕ критики. Это «прозвище» настолько потрясло их детские мозги, ослепило и оглушило, что практически все ламентации вертятся вокруг самоназвания прелестницы. Жалко, что пацаны конкретные не прочли более 30 страничек. В романе действуют Е Хули, И Хули, идет речь о замечательном приборе под грозным наименованием «хуеуловитель», об инсталляции под названием «пизда из кожезаменителя над заброшенным футбольным полем» и т.д. Замечу, драгоценный читатель, что в сюжетной ткани (простите за пошлость) «Священной книги оборотня» важное место занимает соположение-сопоставление древнескандинавских вселенского волка Фенрира, который в конце времен пожрет Одина, космического пса Гарма, который в конце света (Рагнарёк, по ихнему, как теперь принято изъясняться) пожрет бога Тюра (даже слесари выше третьего разряда дифференцируют богов Тора и Тюра), и русского пятилапого Пса под горделивым, чеканным именем Пиздец. «Он спит среди снегов, а когда на Русь слетаются супостаты, просыпается и всем им наступает…» (С. 322). Наша собачка еще спит, слава Богу, а когда проснется, то…
Феи-лисы прикатили в наши Палестины из Китая. Был там такой дивный духовидец Пу (фамилия) Сунлин (имя; 1640-1715), который под конец жизни издал дивную книгу «Рассказы Ляо Чжая о чудесах». Ляо Чжай – псевдоним. 7 У этих лисичек и была такая особенность: они, оборотни, могли «перекидываться» из лисы в женщину и обратно. Вот своеобразный дневник такой «лисы» и предлагает нам Пелевин.
Читатель, Ты не поверишь, Пу Сунлин был неимоверно популярен в питерской литературной «тусне» – богеме в конце славных 1970-х годочков (в 1960-е в почете были «Дхаммапада», Вивекананда, Рамачарака и Кришнамурти; все течет, но НИЧЕГО не изменяется). Чтобы не грузить господ, проявивших внимание к этой заметке, дробным-подробным «анализом проблематики» творчества и биографии Пу Сунлина, приведу свой рифмованный текст:
В.Ш., А.З., Д.Р.
«Русь. Захолонувшая равнина.
Виселицы. Снежные заносы.
Бродят по страницам Пу Сунлина
С посохами мудрые даосы.
Феи-лисы дарят людям ласки,
Нежные, одна другой пригожей…
Господи, да за такие сказки
Я готов расстаться с белой кожей,
Стать шеньши в замызганном халате,
Складывать стихи витевато.
Чем поэт бедней и бесноватей,
Тем его искусство больше свято…
Мозг кусают злые мысли-трутни
И зудят в болезненном круженье:
Перетрутся скоро струны лютни;
Дао призывает к погруженью…
7 февраля 1981 г.» И т.д. и т.д. по тексту.
Грешно, право, но скажу честно: в этих незатейливых словах – весь Пу Сунлин и весь Пелевин (только не гневайтесь; я не страдаю манией учителя-поучителя и бредом реформаторства).
Книгочей, знаешь, что такое «супрафизическая трансформация» (С. 226)? А что такое муладхара, наби и манипура (С. 210)? А чем отличается оборотень от сверхоборотня (страницу не указываю, об этом ВСЯ книга). Нет? Читай Пелевина. Я уже писал когда-то, что Виктор Олегович непомерно (точное слово) культурен. Сие, кстати, мешает писателю, ибо он полемизирует не с читателем, а с суровыми «олимпийцами». Скажем так, что он бухает (нюхает кокаин?) с Буддой, Гань Бао, Нагвалем Ринпоче, Оккамом, 8 Шекспиром, Гуру Гант Сахибом, Беркли, Руссо, де Садом, Байроном, Толстым, Оскаром Уайльдом, Рудольфом Штейнером, 9 Фрейдом, Шпенглером, Малевичем, Набоковым, Борхесом, Солженицыным, Стивеном Хокингом, Деррида, Мураками, Энди Уорхолом, Вонгом Карваем и прочая, и прочая, и прочая. В конце романа небо застит прообраз-образ Желтого Господина Радужного Потока… Да-с, путешествие на остров Ultima Thule с лисой А Хули (в рифму). Просвещенному глотателю книг Пелевина не надо напоминать о том, почему об этом крайнем северном пределе Ойкумены писали Пифей, Страбон, Плутарх и Плиний (старший).
Книга одновременно смешная, глубокая (иногда и по-газетному мелкая) и содрогательно трагическая. Пелевин безжалостен к Матушке-Руси.
Приведу несколько цитат (для уловления потенциального читателя):
«Элита здесь делится на две ветви, которые называют “хуй сосаети” (искаженное “high society” <высшее общество> и аппарат (искаженное “upper rat” <верхняя крыса>. “Хуй сосаети” – это бизнес-комьюнити, пресмыкающееся (так!) перед властью, способной закрыть любой бизнес в любой момент, поскольку бизнес здесь неотделим от воровства. А “аппарат” – это власть, которая кормится откатом, получаемым с бизнеса. Выходит, что первые дают воровать вторым за то, что вторые дают воровать первым» (С. 101); «Реформы… вовсе не что-то новое. Они идут здесь постоянно… Их суть сводится к тому, что из всех возможных вариантов будущего с большим опозданием выбрать самый пошлый. Каждый раз реформы начинаются с заявления, что рыба гниет с головы, затем реформаторы съедают здоровое тело, а гнилая голова плывет дальше. Поэтому все, что было гнилого при Иване Грозном, до сих пор живо, а все, что было здорового пять лет назад, уже сожрано» (С. 102; курсив – В.О.Пелевина); «Я давно заметил одну китчевую тенденцию российской власти <Борис Большое гнездо, Владимир Красная Корочка>: она постоянно норовила совпасть с величественной тенью имперской истории и культуры, как бы выписать себе дворянскую грамоту, удостоверяющую происхождение от славных корней – несмотря на то, что общего с прежней Россией у нее было столько же, сколько у каких-нибудь лонгобардов, пасших коз среди руин Форума, с династией Флавиев» (С. 87).
Пелевин безжалостен к современной (вечной) России. Как либерал-демократ могу сказать, что безжалостная, честная, горькая критика Пелевиным демократов-либералов совершенно справедлива: «либерал» «у нас означает бессовестного хорька, который надеется, что ему дадут немного денег, если он будет делать круглые глаза и повторять, что двадцать лопающихся от жира паразитов должны и дальше держать всю Россию за яйца из-за того, что в начале так называемой приватизации они торговали цветами в нужном месте…А трагедия русского либерализма в том, что денег все равно не дадут… Почему не дадут? Раньше
