изготовляем пальмовое масло и даем его тем из наших больных, которые не могут себя обслуживать, а кроме того, мы еще делаем из этого масла мыло. Много труда приходится мне потратить вместе с рабочими на то, чтобы укрепить наш большой, расположенный на склоне холма сад: за последние годы он все больше и больше сползает в реку. Чтобы положить конец этим гибельным для него оползням, необходимо возвести несколько сот метров крепкой, поставленной на глубоком фундаменте ограды. Доставка необходимого для этой цели камня сама по себе является тяжелой и долгой работой, ибо поблизости этого камня нигде нет. Управиться с этой работой за время сухого сезона мы не успеваем. Заканчиваем ее только на следующий год. Теперь нашему раскинувшемуся на уступах холма саду больше не угрожает опасность сползти вниз.
Для того чтобы привести в порядок дороги, сильно пострадавшие за этот год от страшных грозовых дождей, и хоть сколько-нибудь уберечь их от низвергающихся с холмов потоков воды, надо потратить много сил и соорудить много стен. Давно уже некоторые дороги между больничными бараками сделались опасными.
Первые два года войны я почти ежедневно провожу вторую половину дня с занятыми этим неотложным делом рабочими.
В конце 1940 года меня ждет неожиданная радость. Доктор Эдвард Хьюм, секретарь Комитета по делам работающих в миссиях врачей, которого я знаю еще по Гюнсбаху, предлагает выписать для меня из Америки необходимые лекарства. Одновременно получаю письмо от профессора Миддлбургского колледжа Эверетта Скиллингса, который однажды был у меня в Гюнсбахе: он и его друзья, обеспокоенные тяжелым положением, в котором находится моя больница, стараются собрать для нее пожертвования в Соединенных Штатах. В ответ я посылаю доктору Хьюму список медикаментов и вещей, в которых мы больше всего нуждаемся, и прошу его достать их и выслать мне в том количестве, какое только позволят пожертвования, собранные по инициативе профессора Скиллингса. Проходит больше года, прежде чем мы получаем этот груз; сначала он попадает в Дуалу (Камерун), а оттуда уже следует дальше. С каким трепетом в течение долгих месяцев ждали мы все эти ящики, которые И мая 1942 года разгружает у нас речной пароход! Новая партия медикаментов приходит как раз вовремя. Запас, который у нас был, почти совершенно уже иссяк. Теперь мы снова заполняем пустые полки нашей аптеки. Весной 1945 года приходят также медикаменты из Англии.
Денежные пожертвования, собранные в 1941 году, поступают к нам как раз вовремя, чтобы поддержать нашу больницу. То, что было послано нам в 1942 и 1943 годах, позволяет нам постепенно принимать все большее число больных. У нас есть не только необходимые медикаменты для их лечения, но и средства, чтобы их прокормить. Как благодарен я моим верным друзьям за то, что и теперь, как прежде, могу принимать и лечить всех пациентов, которые в этом нуждаются! Мы имеем также возможность снова делать больше операций, чем до сих пор. Временами в больнице у нас находится до сорока больных, ожидающих, когда я избавлю их от грыжи или опухолей. Они приезжают издалека, и мы не можем отсылать их обратно домой ждать, пока до них дойдет очередь, нам приходится оставлять их на это время в больнице. Среди них встречаются и те, кого мы после наступления войны отослали домой. Проведав, что в больнице снова будут делать операции, они к нам вернулись. Временно уволенные лекарские помощники также снова возвращаются на свои места. С воодушевлением и радостью принимаемся мы вновь за работу.
Большие перемены совершаются в нашем краю начиная с 1941 года с постройкой дорог, по которым теперь могут курсировать грузовые автомобили. Дороги эти необходимы в стратегических целях.
Они нужны для того, чтобы перебрасывать войска в тех случаях, когда переброска их с юга на север или с запада на восток морским путем оказалась бы слишком трудной или слишком опасной. До сих пор в нашей колонии сообщение осуществлялось главным образом по рекам, теперь же, когда построены эти дороги, они связывают между собой те, что были проложены раньше, — на севере и на юге. Разумеется, через главные реки Габона до сих пор еще не перекинуты мосты. С одного берега на другой перевозят на пароме.
Шоссейная дорога, ведущая из Капштадта в Алжир через Леопольдвиль и Браззавиль, проходит и через Ламбарене. Здесь на обоих рукавах Огове курсируют паромы. В каких-нибудь пятистах метрах от больницы ниже по течению реки начинается та часть дороги, которая идет на север, в Камерун и Нигерию. Англичанам, направляющимся из Нигерии в Капштадт, не миновать Ламбарене.
Конечно, эти новые дороги пока еще далеко не совершенны. Ездить по ним не всегда бывает приятно. Но уже много значит, что путь, на который до войны приходилось затрачивать недели, проделывая его с караваном носильщиков по лесным тропам, теперь занимает всего несколько дней. Новые дороги, по которым ходят грузовые машины, позволяют нам поддерживать связь с расположенными в глубине страны английскими, американскими и шведскими миссионерскими пунктами, которые раньше были для нас недостижимы.
Семена для нашего большого сада мы с 1941 года получаем из Южной Африки — из Капштадта. Впоследствии начинаем получать их также из Америки.
Из-за того, что с конца 1941 года голландские колонии с большими плантациями каучука захвачены японцами, каучук у нас стали снова добывать, как и прежде, — из лиан девственного леса. Весь бывший у нас ранее каучук отправлен в Америку.
Когда я приехал сюда в 1913 году, эта примитивная добыча каучука прекратилась, ибо наш каучук не выдержал конкуренции с тем, который добывался на голландских плантациях, где он к тому же обходился дешевле. Как мы тогда радовались, что пришел конец этому тягостному труду, от которого изнемогают местные жители, работавшие на болотах девственного леса вдали от своих деревень и от плантаций! А теперь они вынуждены снова отправляться туда — и на долгие месяцы. К тому же для людей нового поколения труд этот становится еще тяжелее оттого, что они не приучены к нему и у них нет необходимого опыта. Сколько же больных — а среди них есть и случаи ущемленной грыжи — прибывают к нам в безнадежном состоянии только потому, что привозят их не из расположенных на реке или на лесной тропе деревень, а из далекой непроходимой лесной чащи!
В 1943 году доктор Гольдшмидт проводит свой длящийся несколько месяцев отпуск в Бельгийском Конго. В его отсутствие я снова оперирую сам, как то было в начале моей деятельности в Африке, тогда как в остальное
