Против этого резко возражал Владимир Ильич. И в то же время вы у него часто встречаете выражение «пролетарская культура». Но он пролетарскую культуру понимал совершенно в другом смысле. И в своей первой большой книге «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» в 1894 г. он там уже говорит о буржуазной культуре. Слов «пролетарская культура» он не употреблял еще, но говорил о том, что рабочие враждебны буржуазной культуре. Это очень характерно. Он ясно и четко ставит вопрос о том, что нет культуры вообще «какой-то», а есть культура определенного класса. И вот об этой классовой буржуазной культуре он говорит в первом своем большом произведении. Конечно, рабочий класс строит свою культуру, но ту культуру, о которой говорил Владимир Ильич, он ее мыслил увязанной со всеми сторонами жизни и заключающейся не в создании какой-то специфической, пролетарской литературы, а он считал, что пролетарская культура должна пропитывать насквозь всю жизнь, на все влиять и на все класть свой отпечаток. В этом было отличие точки зрения Владимира Ильича от пролеткультовской. Как он смотрел на буржуазную культуру? Характерно, что он говорил об этой буржуазной культуре позже, в «Очередных задачах Советской власти». Он говорил, что буржуазная культура подняла массы на более высокую ступень. С одной стороны, он видит положительную сторону буржуазной культуры, и эту сторону он часто подчеркивал. Сравнивая полукрепостническую культуру с культурой страны, где развит капитализм, он показывал, что наша полукрепостническая культура, выросшая на базе мелкого хозяйства, значительно ниже буржуазной культуры. И в то же время он пишет, что рабочие буржуазных стран находятся в культурном рабстве. Тут он видел другую сторону культуры. Владимир Ильич берет культуру во всей ее сложности. С одной стороны, буржуазная культура подняла рабочего на более высокую ступень, а с другой стороны, в силу классового своего характера эта культура подавляет рабочего. Владимир Ильич брал понятие о культуре во всей его сложности. Это чрезвычайно характерно для Владимира Ильича. Вспоминается мне один разговор с Владимиром Ильичей, когда он был болен. Я прихожу и рассказываю, что я прочитала в одном американском журнале, что американцы собираются к такому-то году ликвидировать свою безграмотность. А когда мы ликвидируем, — это неизвестно. Он говорит: «Мы можем к тому же сроку ликвидировать, только при том условии, если массы возьмутся». Это «если массы возьмутся» характерно для всей точки зрения Владимира Ильича. Он смотрел на массы как на главнейший движущий фактор, который создаст нечто новое.
Характерны высказывания Владимира Ильича по вопросу о науке. Он тоже науку не просто брал как нечто отвлеченное, — он брал науку в зависимости от того, в руках какого класса она находится. Одно значение имеет наука, когда она в руках класса капиталистов, другое значение, — когда она в руках пролетариата.
В своей речи на III съезде Советов Владимир Ильич сказал: раньше наука была в руках буржуазии, в руках немногих, была средством порабощения масс, она была в руках этой небольшой кучки средством эксплуатации, а отныне, при Советской власти, наука никогда не будет служить целям эксплуатации, все чудеса техники, все завоевания культуры станут общенародным достоянием. Этот подход к науке чрезвычайно характерен. Это было в начале 1918 г., когда процветал саботаж, когда учителя и инженеры бастовали, и Владимир Ильич говорил, что люди из науки делают барьер, хотят науку использовать только в одном направлении и хотят быть на службе у капиталистов, чтобы наука служила капиталу, а не массам. В одной из своих речей, тоже в начале 1918 г., он говорит, что ум десятков миллионов создаст гораздо более высокое, чем самый великий гений. Эти слова особенно характерны для Владимира Ильича. Учение о роли массы, о творческой значимости массы, о чем Маркс и Энгельс не раз говорили, это было воспринято Владимиром Ильичем и развито им полностью. И во всем и всегда Владимир Ильич так подходил.
Недавно праздновали десятилетие плана ГОЭЛРО. По этому вопросу была переписка Владимира Ильича с Кржижановским. Многим попадалась, вероятно, эта переписка. Там Ленин говорит, что надо перед массами поставить большую практическую задачу — электрифицировать страну, надо зажечь массы желанием добиться электрификации, вовлечь массы в это дело.
В последних своих статьях Владимир Ильич писал, что для того, чтобы построить социализм, нам надо сейчас добиться крупной индустрии, — в этом, и только в этом, наша надежда. Надо с обнищалой лошади пересесть на лошадь крупной индустрии, на лошадь Волховстроя.
Как он мыслил себе построение этой крупной индустрии? Он не мыслил, что это можно сделать приказом. Еще раньше, перед этим, он поставил вопрос о социалистическом соревновании, о вовлечении при помощи соцсоревнования рабочих в дело строительства крупной промышленности. Когда он это писал, тогда это практически не нашло применения, потому что тогда условия были таковы, что это не могло широко развиться. Когда Владимир Ильич писал, это было такое время, когда рабочие не столько думали о производительности труда и о повышении производительности труда, сколько о том, что теперь они хозяева. Я помню, как в Политпросвет пришла одна работница и рассказывала, что они сегодня не работают, так как: «Мы хозяева, так мы постановили не работать». Вот какая была психология! Это надо было пережить. Это была определенная стадия, которая была неизбежна. Из года в год у нас сознательность росла. Теперь мы видим, какой размах приняло это соцсоревнование и как воспитывается сознательное отношение к труду.
Какую бы мысль, какую бы идею Владимир Ильич ни выставлял, он всюду на первый план выдвигал самодеятельность массы. Это является характерной чертой марксизма вообще. Сохранилась переписка Маркса и Энгельса по поводу Лассаля, в которой Маркс говорил, что ошибка Лассаля была в том, что он думал, что прусское правительство поможет рабочим, а на самодеятельность рабочих не обращал внимания. Маркс подчеркивал, что в этом у него всегда было расхождение с Лассалем. Самое важное, что Маркс считал, — это необходимость поднять самодеятельность масс. Все рабочее движение идет по этой линии, и когда Владимир Ильич в последнее время в своих статьях писал о культурной революции, он точно так же имел в виду эту самодеятельность масс.
В чем заключается культпоход? Он заключается в том, что за дело взялась сама масса. Культпоход явился результатом самодеятельности масс. Характерно, что в самой отсталой Центрально-Черноземной полосе, которая более всех была затоптана помещиками, самодеятельность масс выявилась наиболее бурно. Тов. Шацкий рассказывал, как ликбезники сидят в избе и крестьянин, который пускает задаром к себе в избу ликбезников, сидит и чинит топором карандаш. Помогают друг другу в учебе чем могут. На этой почве выросло большое движение. В нем ребята и взрослые принимают участие.
Сейчас, семь лет спустя после смерти Владимира Ильича, особенно понятными и близкими делаются некоторые его лозунги. Многое из того, что он в свое время говорил и на что тогда не обращалось должного внимания, теперь становится особенно понятным и особенно актуальным. Например, его статья «Очередные задачи Советской власти», написанная в 1918 г., сейчас до чрезвычайности актуальна, как и речь Владимира Ильича на III съезде комсомола, сказанная в 1920 г.; комсомольцы перепечатали ее в двух миллионах экземпляров и проработали у себя в ячейках. И правильно сделали, ибо эта речь является сейчас руководством к действиям и имеет сейчас колоссальное значение. Сейчас она тому же комсомолу гораздо понятнее и ближе, чем она была в тот момент, когда была сказана. Сейчас развитие крупной промышленности будит сознательность. Пожалуй, больше всего это отражается на молодежи. Молодежь особенно впечатлительна. И строительство крупной индустрии особенно захватило молодежь. Мы видим, что молодежь идет в первых рядах ударничества, идет впереди по соцсоревнованию, что она охвачена громадным энтузиазмом и на этом деле чрезвычайно растет. И больше, может быть, она в этом отношении захвачена, чем взрослое население. Теперь, когда растет молодежь, и особенно понятны ей те лозунги и те указания, которые в свое время делал Владимир Ильич. Именно благодаря тому, что они теперь более понятны, ближе и яснее выступают на фоне нашего теперешнего развития, особенное значение имеет то дело, которое мы все начали, — это собирание того, что говорил Владимир Ильич в разные эпохи и в разное время. И не только те специальные статьи его, которые писаны по вопросам культуры, но важны все высказывания его по этим вопросам. У Владимира Ильича нельзя оторвать вопроса культуры от всех других вопросов. Все это связано в один узел, и, чтобы понять по-настоящему Ленина, нужно брать его высказывания во всех опосредствованиях. У нас много цитируют Ленина. Редкая статья по культуре написана без цитаты. Но эти цитаты вырываются из разных периодов и поэтому хотя читаются с интересом, но потом забываются, потому что не видно тех опосредствований, в которых они были сказаны. Мне кажется, что здесь нужна большая коллективная работа над собиранием всего того, что сказал Владимир Ильич. Нет собрания всех декретов, которые были изданы Владимиром Ильичей по вопросам культуры, а между тем таких декретов было достаточное количество, и декретов, которые близко соприкасаются с вопросами культуры. Тут очень большая работа, и эту работу можно проделать, если просвещенческие массы коллективно за нее возьмутся[114].
