Справка. Первый проект Фостера включал гостиницы международного класса, зрительные залы, музейный комплекс современного искусства и, конечно, подземные парковки. Авторы примерно раскидали площади по функциям: на гостиницу, к примеру, 160 тысяч квадратных метров, на «культурную составляющую» около 105 тысяч квадратных метров и так далее. Но если с функциональной структурой комплекса члены совета как раз согласились, то с архитектурным решением — нет. Не устроила столичных экспертов попытка Фостера создать некий зримый противовес Кремлю, расположив самые высокие здания со стороны набережной и Васильевского спуска. Фостер сделал еще пару вариантов. Они не понравились снова. И он плюнул...
— Как возникла идея Парламентского центра?
— Конечно, параллельно возникали предложения, в том числе со стороны федеральных органов власти. Парламентский центр был одним из таких. Но он даже не вылился в конкретный проект. Имелись другие предложения, но каждое из них занимало все меньшие и меньшие площади. Коммерсанты потеряли всякий интерес к месту. Думаю, даже хорошо — рассматривать эту территорию с коммерческой точки зрения изначально было неверно. Кроме того, оставшийся от «России» стилобат, как я говорил, закрывает целый узел городских коммуникаций, его трогать в принципе нельзя, он должен остаться в той конфигурации, которую имеет на сегодняшний день. Когда проект зашел в тупик, архитекторы первыми сказали: надо оставить это пространство Москве и ее жителям. И появилась концепция садово-паркового комплекса.
— Но устройство парка — дело тоже хлопотное...
— Никто и не говорит, что простое, особенно с учетом пересыщенного коммуникациями подземного пространства центра города. Необходимо будет решить массу вопросов, связанных с устройством грунта, его толщиной, подогревом дорожек. Это нетривиальная задача со многими переменными. Как обустроить парк, какие аллейки и фонтаны заложить, ответят специалисты позже. Кстати, дорожки могут повторять рисунок старых улиц.
Справка. Чтобы разбить парк на бетонном стилобате, потребуется создать примерно трехметровую подушку из грунта. Задача похожа на создание крышных садов, поэтому обязательным условием является система дренажа, гидроизоляции, водозабора, подогрева и т. д. Самые грубые подсчеты показывают: чтобы насыпать трехметровую подушку на площади 136 тысяч квадратных метров (столько занимает территория снесенной гостиницы), понадобится более 400 тысяч кубических метров грунта, вес всей этой массы достигнет примерно 800 тысяч тонн. Сколько может стоить такое обустройство? Все зависит от проекта. В среднем обустройство скромного сквера у дома стоит в Москве чуть более 300 долларов за квадратный метр. Но это газон и кусты. Сквер типа того, что создан у Большого театра, стоит от 1000 долларов за «квадрат». Вряд ли сад у стен Кремля будет дешевле. То есть только на ландшафтные работы потребуется около четырех миллиардов рублей.
— А что киноконцертный зал? Ведь говорили, что он может быть восстановлен.
— Это было бы очень разумно. Мы получили бы мощную культурную площадку и еще одну театральную площадь. А при грамотном проектировании можно было бы решить вопрос открытой сцены. Варианты есть: в зале могут раздвигаться стены, например. Представляете на этой площадке «Хованщину»? Можно устраивать концерты на открытом воздухе, не городя на Красной площади временные сцены. Во всяком случае, вторая театральная площадь в Москве — идея великолепная.
— Как вы считаете, будет объявлен конкурс на проект парка?
— Не в моей компетенции прогнозировать ситуацию. Возможен и конкурс. Однако считаю, что, кроме затяжки времени, он мало что даст. Поясню почему: опыт всех наших архитектурных конкурсов удручает. Ситуация с Фостером и «Россией» показательна — на конкурсы и проектные картинки потрачено немало средств, но с нулевым результатом. Новый конкурс опять съест бюджет, а затем проект придется править за спасибо российским специалистам, имеющим опыт проектирования уникальных объектов. Это происходит, к сожалению, почти всегда. Дело ведь не в рисунке дорожек, а в грамотном наполнении и исполнении проекта, для чего нужны разные специалисты — от историков города до ландшафтных архитекторов. Нужен разработчик проекта с опытом и набором «опций». Кто соответствует этим критериям, в профессиональной среде хорошо известно.
— Теоретически за какое время такой проект может быть реализован?
— Все вопросы решаются ритмичностью, полнотой финансирования, качественным проектом и надзором за ним. Могу судить только с учетом своего личного опыта и тех ресурсов, которыми обладает «Моспроект-2». Поскольку у нас есть все нужные подразделения и специалисты, полгода потребуется на стадию «Проект». Сколько займет согласование, не могу и представить. Если будет политическая воля, то, видимо, недолго. Вопрос еще и в том, как быстро будут оформлены соответствующие правительственные документы на участок, чтобы можно было на нем проектировать. Сегодня в среднем это согласование — год. Понимаете, уходит год только на бумажную волокиту внутри правительственных структур города Москвы! И еще год нужен для рабочего проекта. А дальше начинается освоение участка. Мы умеем делать многие вещи параллельно, что снижает сроки. Но это — мы, а как работают другие — не знаю. Для нас и концертный зал спроектировать за это время — дело подъемное.
— За срок работы следующего президента управились бы?
— Если дадут возможность работать в ритме и без затяжек, то через 2,5 года можно будет гулять по парку. Но зачем спешить? Надо сделать хорошо и на века. Но пяти-шести лет хватило бы точно, чтобы сделать так, как был справлен стилобат «России», облицованный красным гранитом, который потом спрятали под «шубу». Его еле отковыряли, не знаю, правда, зачем. Он стоял как новенький. И еще стоял бы.
Ирина Мельникова
Профессия Наполеон / Общество и наука / Exclusive
Не заметить его невозможно. Отпрыск Наполеона Бонапарта едва ли не на голову выше всех его окружающих. Впрочем, Шарль Наполеон заметен не только огромным ростом, но и своей удивительной статью: порода во всем! Когда знакомишься с ним, не знаешь, как обратиться. То ли «ваше императорское величество», то ли «господин принц»… Однако он сам при нашей встрече проставил точки над долгими латинскими «i»: «Зовите меня просто — гражданин Наполеон».
В канун 200-летия Отечественной войны 1812 года на вопросы «Итогов» отвечает носитель одной из самых говорящих фамилий на белом свете, главный потомок Наполеона Бонапарта, унаследовавший от него императорский титул. Этим интервью мы открываем публикацию материалов, посвященных историческому юбилею.
— Будем считать, что с анкетными данными вам повезло. Вы Наполеон, да к тому же с таким именем, что и у императора Карла Великого…
— Это вовсе не самое тягостное на земле занятие: быть Наполеоном с именем Шарлеманя, так мы, французы, называем Карла Великого. Эти знаменитые люди — сами по себе, а я — сам по себе. Честно говоря, меня раздражает, когда во мне видят лишь наследника императорской династии. Это вовсе не моя заслуга, это моя карма. Быть Наполеоном очень непросто! Но деваться некуда — имя обязывает.
— И с какими обязательствами идете по жизни?
— Во-первых, я занимаюсь бизнесом: у меня есть собственная компания в сфере промышленного консалтинга. Во-вторых, я много пишу об эпохе Наполеона. Книга «Неизвестный Наполеон — мой предок» стала бестселлером во Франции. Параллельно преподаю политологию, в том числе в американских университетах в штате Флорида. К тому же активно занимаюсь своей ассоциацией. Скажу прямо: если бы не я, Европейской федерации наполеоновских городов не существовало бы. Она родилась в 2003 году. Я задумал объединить европейские города, так или иначе имеющие отношение к Наполеону: Аяччо, Ватерлоо, Фридланд, Дрезден… Включая самые маленькие. Например, Ла-Маддалена на Сардинии. Признаюсь, не думал, что ассоциация разрастется столь стремительно. Штаб-квартира ее расположена в Аяччо, на Корсике, в родном городе Наполеона Бонапарта, казначейство — в Германии. Средства на функционирование этой структуры поступают от ее членов. Взнос зависит от размера города. Скажем, такой небольшой город, как Йена в Германии, платит в год 2800 евро. Кроме того, нам помогает Евросоюз.
