— Российские города из принципа не принимаете?
— Пока что ни одного в федерации нет. Хотя через нашего польского вице-президента мы вели переговоры с некоторыми городами вашей страны. Скажем, с Советском, это бывший Тильзит, со Смоленском… Надеюсь, встречи, недавно состоявшиеся у меня в Москве, помогут перевести эти контакты в более деловую схему. Мы заинтересованы не только в том, чтобы отпраздновать круглые даты. Например, готовим сейчас экспозицию «Наполеон и Европа», бюджет которой благодаря фондам Евросоюза достигает миллиона ста тысяч евро. Или, скажем, создали специальную музейную карточку «Пасс» для туристов. Владелец ее получает льготный тариф на посещение музеев городов, входящих в ассоциацию. Разрабатываем маршруты по наполеоновским местам Европы, ведем большую научную работу. К 2012 году относимся с особенным вниманием, ведь в этом году исполнится двести лет с начала вторжения наполеоновской «армии двадцати наций» в Россию.
— Вы были на поле Бородина, или, как французы его называют, Московы?
— И раньше был, и недавно еще раз посетил этот мемориал. Вы знаете, я поначалу не поверил, когда мои друзья в Москве рассказали, что поле Бородинского сражения застраивают особняками и коттеджами, разграничивают оградами и канавами. А когда своими глазами это увидел, ужаснулся. Такие вещи недопустимы. Бородино — мемориал не только русской воинской славы, но и французской, польской, итальянской… Не думаю, что это издевательство над памятью о Наполеоне. Хотя парадокс личности моего пращура в том и состоит, что отношение к нему никогда не было однозначным. То его превозносят, то проклинают… Были времена, когда даже юбилей Аустерлица нельзя было отметить. Теперь все иначе. Даже в Испании, где Наполеон, казалось бы, всегда считался средоточием зла, появляются города, которые хотят больше знать о Бонапартах и их эпохе.
— Если бы вы стали императором французов и иже с ними, под каким наполеоновским номером дефилировали?
— Дальше Наполеона VI историки не ушли… Давайте разбираться в моей родословной по порядку. Как известно, прямых потомков Наполеона не осталось. Я же наследник Жерома Наполеона Бонапарта, самого младшего брата императора, и наш род признан главными наследниками.
Судьба моего предка — это сюжет не для одного приключенческого фильма. Уже в шестнадцать лет Жером командовал частями, которые завоевали для Франции остров Эльба. Да-да, тот самый, на который после своего первого отречения был сослан император… В 1801 году юный лейтенант Бонапарт был послан старшим братом сопровождать дивизионного генерала Леклерка с миссией на Гаити, где восстали чернокожие рабы. Когда генерал откомандировал в метрополию моего предка с депешами, в которых требовалась военная подмога, английские корабли напали на французский фрегат. Каким-то чудом судну с Жеромом Бонапартом удалось укрыться в территориальных водах Америки. Там, в городе Балтимор, французский лейтенант влюбился в юную американку — дочь купца из штата Мэриленд Элизабет Патерсон. От этого брака в 1805 году появился на свет Жером Наполеон Бонапарт-Патерсон. Однако император французов заставил младшего брата расторгнуть этот союз и вернуться в Париж. Он уготовил для своего любимца иную участь…
— Получается, что у вас есть родственники и в Соединенных Штатах.
— К сожалению, эта ветвь на генеалогическом древе Наполеонов иссякла за отсутствием потомков. А ведь среди американских Бонапартов были люди чрезвычайно знаменитые. Чего стоит, скажем, лишь один Чарльз Джозеф Бонапарт-Патерсон, внук младшего брата императора! При президенте США Теодоре Рузвельте он исполнял должности военно-морского министра и генерального прокурора. Это с его подачи в 1908 году было учреждено Бюро расследований, переименованное позже в Федеральное бюро расследований. Он же стал и создателем американского антитрестовского законодательства, действующего по сей день.
— Но, насколько я знаю, американская линия Бонапартов так и не была никогда признана в Париже законной.
— Да, Жером Наполеон Бонапарт-Патерсон, отец будущего американского министра и прокурора, страшно переживал за свой статус. Он упорно домогался признания за ним прав законного наследника своего высокородного родителя, но тщетно… Дело в том, что император видел будущее своего брата не в далекой Америке, а в соседних с Францией странах. После разгрома Пруссии и заключения с русскими знаменитого Тильзитского мира Наполеон I создал из части отторгнутых им немецких земель королевство Вестфалия. Королем этого странного образования был провозглашен Жером, мой предок.
— В русских войсках его шутливо прозвали королем Еремой…
— Я слышал об этом. Жером Наполеон Бонапарт был храбрым воином, но не обладал таким же полководческим гением, как его старший брат. Император не мог простить Жерому, что в битве при Бородино он упустил из окружения армию Петра Багратиона. Впрочем, Жером отличился во время кампании 1815 года, когда в баталиях при Линьи и при Ватерлоо самолично водил солдат в атаку. Но, как известно, окончательный итог всех этих сражений оказался для Бонапартов весьма печальным. Жером вынужден был бежать и в дальнейшем жил за рубежом, пока к власти в Париже не пришел его племянник Шарль Луи Наполеон Бонапарт и не сделал своего дядю в 1852 году председателем сената Французской империи…
— Были свои Бонапарты и в России, если не ошибаюсь.
— Начнем с того, что, по утверждениям некоторых историков, в конце 80-х годов XVIII столетия Наполеон Бонапарт пробовал поступить на русскую воинскую службу, чтобы участвовать в кампании против Турции, но по каким-то причинам получил отказ. А ведь судьбы мира могли бы сложиться совсем иначе. И вообразить сложно! Впрочем, лично мне об этом казусе мало что известно… Второе сближение Наполеона с Россией могло бы состояться после развода императора с Жозефиной Богарне. Тогда Бонапарты серьезно подумывали о том, чтобы связаться семейными узами с российским царским двором. Ведь Наполеон тщетно добивался руки одной из сестер Александра I — великой княжны Екатерины или Анны.
Более успешно состоялось общение с Россией по линии Жерома Бонапарта. Его сын Жозеф, официально признанный претендентом на трон Франции Наполеоном V, увлекся социалистическими идеями и получил за это прозвище Красный Принц. Проведший немало лет в Англии, Жозеф Бонапарт завязал дружбу с Александром Герценом и не жалел денег на поддержку российских революционеров.
Луи Наполеон Жозеф Жером Бонапарт, младший сын Красного Принца, был внуком короля Италии и кадровым военным. Когда ему исполнилось двадцать шесть, он переехал жить в Россию, где его зачислили в звании подполковника в Нижегородский драгунский полк. Почему в Россию? Да потому, что покровителем этого полка был король Вюртембергский. Именно через него Бонапарты находились в родстве с Романовыми. Ведь Жером Наполеон, чей королевский титул был признан российским монархом еще на встрече двух императоров в Тильзите летом 1807 года, был женат на Екатерине Вюртембергской, племяннице императрицы Марии Федоровны, в девичестве Софии Доротеи Вюртембергской, матери царя Николая I. К тому же мои предки были в родстве и с Демидовыми, знатнейшим русским дворянским родом. Анатоль Демидов, князь Сан-Донато, меценат и филантроп, был женат на имперской принцессе Матильде, дочери Жерома Бонапарта. Кстати, как раз Анатолий Николаевич Демидов приобрел в собственность владения императора Наполеона на острове Эльба и основал там первый музей, посвященный Наполеону. Вилла Сан-Мартино до сих пор принадлежит семейству Сан-Донато…
Но вернемся к нашему принцу-драгуну. Расквартировывался знаменитый полк в Пятигорске и заслуженно пользовался репутацией российского иностранного легиона. Туда направляли тех иностранцев, которых по разным причинам было слишком трудно и хлопотно держать в столице. Понятное дело: царь Александр III, стремящийся к военному союзу с республиканской Францией, не хотел с ней политических осложнений. Ведь присутствие в Санкт-Петербурге потомка Наполеона легко могли бы расценить в Париже как попытку России оказать поддержку одному из претендентов на французский императорский престол.
После службы на Кавказе Людовик Иосифович Бонапарт — так его стали звать в России — получил звание полковника и возглавил 44-й драгунский полк, славный своей боевой историей. Со службой этого моего предка в России связано немало забавных историй…
— Помнится, я вычитал в библиотеке университета в Нантере в одном из довоенных белоэмигрантских изданий байку о том, как русские офицеры, чтобы отучить Луи Бонапарта от высокомерия и необщительности, установили на лавочке в пятигорском парке, где француз любил уединяться, табличку: «Остров Святой Елены».
