Ельцин уволил Березовского 5 ноября. Березовский направился на радиостанцию “Эхо Москвы”, чтобы нанести ответный удар по Чубайсу. Он сказал, что у Чубайса большевистский склад ума: “Он считает, что цель оправдывает средства”.
Если Чубайс думал, что с увольнением Березовского все закончится, то он ошибался. “У меня было ощущение, — писал Ельцин, — что вскоре покатится голова Чубайса”. И он был прав.
В конце октября Чубайс упомянул в интервью, данном группе журналистов, сопровождавших его в поездке в Лондон, что он и несколько его заместителей написали “монографию” о приватизации. Чубайс сообщил, что 95 процентов гонорара за эту книгу будут направлены на благотворительные цели, но не упомянул конкретно, какую сумму они получат и от кого. Чубайс сказал, что книгу предполагалось издать к пятой годовщине начала массовой приватизации. Интервью было опубликовано 28 октября на первой полосе влиятельной газеты “Коммерсантъ-Daily” под заголовком “Чубайс — не читатель, Чубайс — писатель”. Статья прошла почти незамеченной, но вызвала цепь событий, негативно отразившихся на Чубайсе.
Сколотивший состояние на рекламном бизнесе магнат Сергей Лисовский, отличившийся во время предвыборной кампании 1996 года, рассказывал, что его приглашали на совещание, устроенное командой Березовского и Гусинского с целью разработки плана контратаки на Чубайса. В ее основе должны были лежать новые документы о монографии Чубайса, полученные командой Березовского. Документы свидетельствовали, что Чубайс и четверо его соавторов получили за книгу по 90 тысяч долларов каждый, или 450 тысяч долларов в целом. Эта информация могла вызвать скандал, потому что усиливала впечатление, возникшее после разоблачения Коха, что молодые реформаторы набивают собственные карманы. Суммы были невелики по сравнению с колоссальными прибылями и выплатами периода легких денег, но выглядело это ужасно.
Лисовский говорил, что у них имелся “подробный сценарий” атаки на Чубайса, предусматривавший, в частности, “кто должен был начать первым, кто должен был подхватить”. По его словам, он отказался от участия в этой атаке. “Вы совершаете самоубийство, — предупредил он Гусинского и Березовского. — Если вы уничтожите Чубайса, то через несколько лет будете уничтожены сами, потому что в конечном счете Чубайс никогда не будет топить вас, никогда не посадит вас в тюрьму, он сам создал вас как российских капиталистов. Любой другой на его месте обойдется с вами очень жестоко”{484}.
Заговорщики решили предать материал гласности с помощью Минкина, близкого Гусинскому специалиста по журналистским расследованиям, у которого ранее вызвал сомнение гонорар за книгу в размере то тысяч долларов, полученный Кохом. Я познакомился с Минкиным за несколько лет до этого, когда он рассказал мне страшную историю о ночном нападении громил, вооруженных обрезками труб, которому он подвергся из-за написанной им статьи. В годы перестройки Минкин приобрел известность благодаря своим по-настоящему острым статьям об экономике и политике в распадающемся Советском Союзе. Но существовал и другой вид журналистских расследований, сводившийся к получению компрометирующих материалов от коммерческих структур или служб безопасности и их опубликованию. Использование компромата было сомнительным делом; он мог быть достоверным, мог быть сфабрикованным, мог соответствовать действительности наполовину, но всегда распространялся, чтобы запятнать чью-то репутацию по указанию недоброжелателя.
В данном случае, как сказал мне Минкин, информация о Чубайсе поступила к нему напрямую. Он не признался, кто был его источником, но не испытывал никаких угрызений совести, публикуя материалы, потому что разделял те же “принципы”. По его словам, он знал, что утечку организовали Березовский и Гусинский. Те же документы легли на стол министра внутренних дел Анатолия Куликова, как писал Ельцин в своих мемуарах. 12 ноября Минкин без промедления дал интервью на принадлежащей Гусинскому радиостанции “Эхо Москвы”. Об интервью с Минкиным сообщили телевизионные каналы Гусинского и Березовского — и это не случайно. Такой гонорар за книгу Минкин считал “непомерным”. Он называл его “скрытой формой взятки” и “отмытыми деньгами”.
А откуда же взялись деньги? Минкин говорил, что издателем монографии было издательство “Сегодня Пресс”, имевшее отношение к газете “Комсомольская правда”, а не к газете “Сегодня”. Издательство “Сегодня Пресс” было приобретено в том году “ОНЭКСИМ-банком” Потанина, но стало принадлежать Потанину уже после того, как команда Чубайса заключила контракты на издание книги. Минкин правильно сообщил, что деньги за книгу были получены из фонда, основанного Чубайсом во время предвыборной кампании 1996 года, когда он получил 5 миллионов долларов от магнатов. Однако верное предположение Минкина о том, что Чубайс отмывал деньги, полученные на проведение кампании, в ходе скандала было полностью проигнорировано. На передний план выдвинулось слово “взятка” и малосущественная связь с Потаниным. Чубайс и его команда хранили молчание об истинном источнике денег, потому что не хотели снова затрагивать гораздо более щекотливую тему “черного нала” и финансирования предвыборной кампании Ельцина в 1996 году. Источник, близкий к Чубайсу, сообщил мне, что книга на самом деле была поспешно придуманным прикрытием для получения командой денег, оставшихся после кампании 1996 года.
Переданное по радио интервью Минкина вызвало новый скандал. Сначала Чубайс был настроен воинственно и заявил: “Я не вижу здесь никакого преступления против человечества”, повторив, что 95 процентов денег передается “благотворительной организации”, которой почему-то оказался Фонд защиты частной собственности, возглавляемый Егором Гайдаром. Обещание дать деньги на “благотворительность” прозвучало довольно неопределенно, и Гайдар был в ярости оттого, что Чубайс вовлек его в скандал, к которому он не имел никакого отношения. Через два дня после того, как Минкин предал огласке эту историю, Чубайс сказал: “Гонорар — высок... это правда...”. Чубайс написал письмо Ельцину, в котором говорилось, что, хотя книга действительно написана, он “считает себя виноватым”. Ельцин немедленно уволил с должности в Кремле Александра Казакова, союзника Чубайса, а затем уволил Максима Бойко, еще одного протеже Чубайса, возглавлявшего агентство приватизации, и Петра Мостового, руководителя Федерального агентства по банкротству. Все они были людьми Чубайса в правительстве и соавторами книги. Пятым соавтором был Кох. В довершение всего Чубайс лишился портфеля министра финансов, что стало для него крупным поражением, хотя Ельцин заявил, что не хочет совсем отказываться от Чубайса и оставляет его в правительстве. “Книжный скандал был банановой кожурой, на которой поскользнулась вся команда молодых реформаторов”, — сказал Ельцин. Чубайс даже подавал в суд на Минкина за клевету, но проиграл его.
Война банкиров оказалась крайне пагубной для всех. Молодые реформаторы и магнаты потратили на борьбу большую часть года. Чубайс и Немцов не смогли восстановить свои позиции. Их программа проведения реформ была свернута. По иронии судьбы, внешне казалось, что Россия возвращается в нормальное состояние. “1997 год был годом упущенных возможностей”, — сетовал Васильев. Аркадий Евстафьев, помощник Чубайса, сказал, что виноваты были олигархи. “Они хотели управлять страной, потому что были жадными и хотели завладеть всем. Есть пословица: аппетит приходит во время еды. Их аппетит стал огромным. Березовскому Чубайс был не нужен по одной простой причине: он не давал ему возможности взять все в свои руки. Чубайс стоял на его пути”.
“Мы потеряли 1995 и 1996 год, это можно простить, — сказал Стивен Дженнингс, инвестиционный банкир и партнер Йордана. — Нов 1997 году не произошло никаких изменений. Именно тогда они должны были предпринять решительные шаги”. Доверие к Чубайсу и Немцову было подорвано, их внимание было отвлечено от проведения экономических реформ, их энергия иссякла. То, что произошло, еще глубже запечатлело олигархический капитализм в общественном сознании и продемонстрировало, насколько могущественными стали магнаты и телевизионные каналы, используемые ими в качестве оружия.
Потанин также пострадал. После того как он выиграл аукцион по “Связьинвесту”, его план захвата компании и быстрого обогащения провалился. Государство не позволило ему сделать это. Второй пакет акций не был продан, а цена акций, приобретенных за 1,87 миллиарда долларов, упала. Сорос позже назвал инвестицию в “Связьинвест” худшим капиталовложением из всех, которые он когда-либо сделал. С точки зрения бизнеса Гусинскому повезло, что он проиграл, но в 1997 году у него появились серьезные противники. Кох не забыл о вреде, причиненном ему Гусинским, и позже пытался отомстить. Злоба, затаенная после “Связьинвеста”, обрушилась на Гусинского через три года, когда он оказался в очень трудном положении. Гусинский, сомневавшийся в правильности своего решения поддержать Ельцина в 1996 году, сказал мне, что был расстроен, потерпев фиаско со “Связьинвестом”. “Именно тогда я понял, что чем дальше буду держаться от властей, — вспоминал он, — тем меньшему риску будет подвергаться мой бизнес, тем легче мне будет смотреть в глаза своих детей”.
