Положим, среди воправославленных встречаются верующие христиане. Причем - сплошь порядочные люди, все как один. Зато номенклатура - совершенно без царя в голове.
На прошедшей неделе один центральный протоиерей: в наступившем учебном году церковь, так и быть, не настаивает на обязательном изучении основ православной культуры. Ограничимся факультативом. Обступившая пресса: ура! ура! какой пример широты и терпимости.
Но едва лишь конь по имени Сенсус топнул копытом, как на горку взобрался и рак с клешней - и как свистнет! Я, говорит, не смотрите, что диакон, - я из российских богословов самый крупный богослов. Я, говорит, все эти годы думал о главном. И вдруг, знаете, осенило: если русская выходит за нерусского - за какого-нибудь, к примеру, кавказца, да еще рожает от него детей, - это же самый настоящий геноцид русского народа. Обступившая пресса: ой, да что вы? Неужели? Ай-я-яй!
Это все я к тому, что церкви не до собора. Тем более - не до линии горизонта. За которую так волнуются очкарики в потертых пиджаках.
А сами виноваты. Это все из-за вас. Сидели бы по домам, жевали свою овсянку - губернаторша, глядишь, не так безоглядно торопилась исполнить Миллеров каприз. А ему самому - разве не все равно, какой ландшафт погубить.
Но их, по-видимому, безумно раздражает вот это ненормальное положение вещей: что какое-нибудь ничтожество с ежемесячным доходом сто евро вдруг начинает им - им! - объяснять, что красиво, а что некрасиво. Душа Петербурга, видите ли. Вы разве не читали у Анциферова... Трали-вали и так дале. Типа он грамотный. Писатель книг. Архитектор кислых щей. Отставной козы ностры барабанщик. Прошел университет и коридор - а на вставную, в случае чего, челюсть не заработал.
Так вот, колобок: покатался, и будет. От Жданова ушел, от Козлова ушел, от Романова как-то увернулся, - а теперь, колобок, я тебя есть, конечно, не стану, больно ты черствый, а сброшу в мусоропровод.
За линию горизонта. Существующую, как и этот город, только в твоем воображении.
Хотя обком у Кваренги получился действительно супер.
Какие люди там играли, например, в комсомол. Беспокойные сердца. Незаменимые начальники всего. Ах, как они пригождаются. Вот только что прокуратура в муках извергла из себя следственный комитет. А принял - бывший секретарь Ленинградского обкома ВЛКСМ. И такое теплое сказал напутственное слово. Про совестливость, про порядочность - чтобы без них впредь ни шагу. Так что убийство Политковской отныне в надежных, так сказать, руках.
А впрочем, оно уже и разъяснилось: убивали, кто бы мог подумать, бандиты и ГБ-полковники (на фамилии наплевать - мало ли у них фамилий), а кто им приказал, поручил, позволил - будет объявлено дополнительно. В надлежащее время. В лежащее над линией нашего горизонта.
Не говорил ли я: Петербург невелик и со всех сторон окружен Ленинградом.
24/9/2007
К вопросу о мистическом
Некруглая годовщина некоторых событий многоугольных. И хотя, Горацио, ты мне друг, но истина дороже. Спроси у Полония, если не веришь: на свете есть много такого, что и не снилось нобелевским лауреатам.
Зря они носятся с диалектическим своим материализмом, как с писаной торбой. Как с отмычкой, отпирающей все факты.
Реальность многослойна, и в иные слои рассудку, хоть он тресни, не протиснуться с фонарем. А зато оттуда просачиваются к нам иногда какие-то загадочные частицы. Или же волны.
И залетают в мозговое вещество разных людей. Как правило - простых, не ученых, даже недалеких, вообще-то. И там, в глубине мозга, превращаются в сообщения.
Например, из т.н. будущего - из времени не наступившего. А потом, когда время наступает, достоверность этих сообщений подтверждается. Неверующих посрамляя.
Отчего-то такие чудесные явления происходят обычно ранней осенью.
Возьмем для примера известный случай со старцем Дорофеем. Начало октября 1581, что ли, года, осажденный поляками Псков. Запасы кипящего кала иссякают, а не сегодня-завтра предстоит решающий штурм. И вот некто Дорофей - бывший кузнец, а ныне инвалид по зрению - передвигаясь вдоль крепостной стены, вдруг обнаруживает - вероятно, на ощупь - в стене пролом.
И тут, на этом самом месте, ему является Богородица. Причем не одна, а в окружении целой клики святых. Которые со слезами умоляют Ее о спасении города, как сказано в старинной повести, "от належащия беды".
И Она распоряжается: заделать пролом и укрепить его доставленной из Печор чудотворной иконой. В смысле - передай, Дорофей, согражданам, пусть займутся.
И после того как эти меры приняты, в рядах поляков происходит смятение. Они снимают осаду и отступают восвояси.
А спасенные при помощи Дорофея псковичи заказывают еще одну икону - с изображением всего происшедшего.
Вот вам, атеисты, вот вам, агностики! Событие засвидетельствовано: из зрячих осажденных никто не обращал внимания на эту брешь в стене, и для решения геополитической проблемы понадобился слепой пенсионер. Каким научным методом вы это разъясните? Ах, это было, по-вашему, слишком давно?
Но в том-то и дело, что не далее как восемь лет назад случились почти подряд сразу два подобных эпизода. Мистических. Непостижимых. Сверхъестественных.
Сигнал из потустороннего мира - где время, должно быть, не течет, как река, но плещется, как необозримый пруд, - был получен дважды, через двоих реципиентов очень неравного качества, - не одинаково и сработал.
И эти две поучительные истории надо, конечно, изучать в школе.
Первая разыгралась 13 сентября на самом обыкновенном, рутинном заседании Совета Госдумы РФ.
Обсуждалась там, значит, повестка заседания следующего, т.н. пленарного. Какой вопрос поставить первым, какой вторым, то да се. И вдруг входит это существо. Никто даже не разглядел его как следует, поскольку внешне оно, вероятно, ничем не отличалось от человека. Костюм, ботинки, галстук. Как у всех в обслуге говорильни. Его и приняли за кого-нибудь такого секретаря. Существо приблизилось сзади к председательствующему, положило на стол перед ним листок бумаги с напечатанным текстом - и сгинуло навсегда. Председательствующий - такой Селезнев, коммунист, между прочим, - скользнул глазами по тексту и произнес, как во сне, такие слова (а стенографистка записала):
- Вот сообщение еще передают. По сообщению из Ростова-на-Дону, сегодня ночью был взорван жилой дом в городе Волгодонске.
Все что-то такое изобразили на лицах, после чего вернулись к своему порядку дня.
То есть в тот момент - это было в понедельник - никто не понял, откуда принесли записку, кто - отправитель. Ну а в четверг, когда этот волгодонский дом действительно взлетел на воздух и погибли 17 человек, - оказалось, что рокового листка нигде нет. И никогда не было. Спросили у Селезнева - а что это такое значится в стенограмме за позапозавчера? А он этак вяло: понятия не имею; должно быть, хотел зевнуть или кашлянуть, а голосовые связки сами собой скрипнули - почему-то про Волгодонск, почему-то про взрыв; не иначе как бес попутал.
Само собой, именно так оно и было. Это, как мы знаем хотя бы по роману "Мастер и Маргарита", характерный почерк нечистой силы: из хвастливого куража она порой непрочь открыть людям тайну грядущего, - но тайну выбирает мрачную, а посредника такого, который ничего не предотвратит.
Такое - адское - ясновидение вполне бесплодно. Человек, на минуту им наделяемый, - на самом деле не более чем чертова кукла. Говорящая. С закрывающимися глазами. С бессмысленной улыбкой.
Тогда как предупреждение из сфер небесных обращено к душе живой и наполняет ее деятельной, неутихающей тревогой. Мы это видели на примере псковского старца. Но практически о том же самом говорит история рязанской старушки. Разыгравшаяся через десять дней после описанного заседания - ровно, стало быть, восемь лет тому назад.
Итак, жила- тогда была - надеюсь, и посейчас проживает - в городе Рязани старушка. И 23 тогдашнего сентября вечером вышла она зачем-то во двор своего дома. В одной из квартир которого была прописана. И в сгущавшихся сумерках ей померещились дьяволы. То есть мимо промелькнули какие-то фигуры, вроде человеческих, с мешками, что ли, на плечах. И шмыгнули одна за другой в открытую дверь подвала.
Такое, значит, было старушке видение. И она испугалась, сама не зная, отчего. Но, испугавшись, не поспешила домой, не укрылась с головой одеялом. А - поскольку тоже, видимо, читала "Мастера и Маргариту", - направилась прямиком в милицию. Чем спасла много жизней. Потому что дьяволы, будучи застигнуты врасплох, растерялись, залепетали вздор - типа: мы вообще-то свои, из ГБ, шутки ради укрепляем фундамент сахарным песком, - и растаяли в воздухе, оставив характерный скверный запах.
Правда, война началась тогда все равно. И все же непостижимое существует, друг Горацио. Говорю же - у Полония спроси.
