«Талант знает меру»
(Веб-конференция в «Аргументах и Фактах», 19 августа 2005 года)
Вадим Алексеев, Москва
– «Литературку» читаю с детства, со времен Чаковского, когда она задавала высокий тон всей прессе. Нынешняя газета вызывает в лучшем случае недоумение: дискуссии о серых совписах из подвала ЦДЛ, заказуха про Лужкова и Лукашенко, явная нелюбовь к интеллигенции, заметки фашистского идеолога Дугина. Но зачем, скажите, было публиковать полосное интервью с известным бандитом Михасем?
– По-моему, вы, Вадим, страдаете либеральным дальтонизмом. Дугин – не фашист, а консерватор, а с Михасем, как с феноменом, порожденным гайдаровской «шоковой терапией», беседовали многие либеральные газеты. Вас это не возмущает, не отвращает? Учитесь, Вадим, смотреть на вещи объективно. Как говорил Козьма Прутков, односторонний человек подобен флюсу.
Мая Николова, Пловдив
– Болгарские школьники пишут сочинения на тему «О чем бы я снял фильм, если бы был русским режиссером?» Итак, о чем бы вы хотели снять фильм глазами болгарского школьника.
– «Глазами болгарского школьника» снять фильм я не смогу, потому что в свое время был русским школьником. Но, надеюсь, что российских режиссеров заинтересует мой новый роман «Грибной царь». Кстати, почти все мои вещи экранизированы, я также принимал участие в создании знакового фильма Ст. Говорухина «Ворошиловский стрелок».
Вера Михайловна, Москва
– О чем ваша новая книга?
– «Грибной царь» о том, что происходит с человеком, когда он старается достичь успеха любой ценой. Во все времена это приводило к печальным результатам, но сегодня мы живем буквально в эпоху «десовестизации». А еще мой новый роман о любви.
Александр Григорьевич, Екатеринбург
– Многие ли ваши герои несут в себе ваши черты? И кто они? И если да, то как родные это воспринимают?
– Биография писателя соотносится с его произведением примерно так же, как тело танцора с танцем, который он исполняет. А жены читают сочинения своих мужей-писателей, как следователи по особо важным делам.
Александр, Новороссийск
– В последнее время стал вашим поклонником (в последнее, потому что ранее не попадались ваши произведения). Любимые – «Козленок в молоке» и конечно же «Замыслил я побег…». У меня два вопроса:
1. В «Побеге» все так напоминает, я думаю, не только мои ситуации, но и 2/3 ситуаций мужиков, рожденных в СССР (имеется в виду, во времена социализма). Вы из нашей когорты? Все это написано на личном опыте или рассказано кем-то и т. п.?
2. Будет ли что-нибудь подобное в обозримом будущем (очень ждем!)?
– Спасибо, что следите за моими книгами! Проблема «побега» хоть однажды стояла перед каждым мужчиной, поэтому и я из вашей когорты. А «подобное» уже написано – это мой новый роман «Грибной царь», своего рода завершение трилогии, куда входят роман «Замыслил я побег…» и повесть «Возвращение блудного мужа». Я снова обращаюсь к теме распада семьи, но в «Царе» другой герой и другая ситуация. Кроме того, острый, почти детективный сюжет. Я уверен (и Достоевский тому порукой), что с помощью «детективности» можно не только «разводить» читателей, но и решать серьезные художественные задачи.
Tatjana, Copenhagen
– Dobrij den’, Jurij. Pokorena Vashim stilem i jumorom. Kakoe chuvstvo Vi ispitivaete posle zavershenija ocherednogo proizvedenija? Udovletvorenie? Oblegchenie? Ja vsje eze pod vpechatleniem ot «Neba padshih». Poetomu moj sledujuzij vopros: Mogli bi Vi tak ze sil’no (nesmotrja na to, chto tema ne Vasha) napisat’ o «zizni» nashih russkih zenzin za granicej? Mogu, kak Pavlik, predlozit’ ideju. Istorija budet ne menee shokirujuzej. Spasibo Vam za Vashi knigi.
– После окончания новой вещи чувствую себя, как разрядившийся аккумулятор. Надо срочно подзарядиться от жизни. Поэтому спасибо за предложение! Кстати, буду в Копенгагене, кажется, тридцать первого августа в рамках Международного форума русских журналистов. На всякий случай, мой рабочий телефон в Москве: 2088275. С удовольствием пообщаюсь с вами.
Елена, Москва
– Какую собственную книгу вы считаете наиболее удачной?
– Пока «Козленок в молоке». Но многие мне говорят, что теперь это – «Грибной царь». Есть и фанаты «Апофегея» и «Парижской любви Кости Гуманкова». А вы как думаете?
Natasha, San Jose
– Zdravstvuite, Skazgite pozgaluista kak vi dumaete dlja tchego sozdan tchelovek?Spasibo.
– Об этом хорошо бы спросить Создателя!
Кристина, Ростов-на-Дону
– Как вы относитесь к конкурсному проекту «Дебют»?
– Пока он мне больше напоминает проект «Дебил»!
Елена, Москва
– Книга какого автора за последний год произвела на вас наиболее яркое впечатление?
– Это книга недавно умершего философа Александра Панарина «Реванш истории». Всем советую прочитать, чтобы понять, что с нами происходит.
Vash iskrennyi poklonnik
– Skajite, pojaluista, vash geroi Bashmakov v moei lubimoi knige «Zamyslil ia pobeg» v kontse sryvaetsia s balkona i pogibaet? ili vse taki ostaetsia jyvim? Eto ne ochen iasno.
– Ответ вы найдете в моем новом романе «Грибной царь», где многие персонажи «Побега» снова фигурируют, пусть даже накоротке.
Дана, Тель-Авив
– Прочитала почти все, очень понравилось. Какова степень реальности в ваших произведениях?
– Это художественные сочинения. И для писателя большая похвала, когда ему говорят, что его роман похож на жизнь. Но самая высшая похвала, когда ему говорят, что жизнь похожа на его роман…
Артем
– Какие спиртные напитки вы предпочитаете? Сколько способны выпить за вечер?
– Вечера бывают разные, после некоторых наступает, как выражался один мой герой, «плохендро». Пью водку, текилу, реже – виски и коньяк. Но утром лучше пиво.
Дмитрий, Москва
– Добрый день. Я очень большой поклонник вашего творчества. На мой взгляд, вы один из лучших отечественных писателей. Я был бы очень вам признателен, если бы вы прислали мне фото с вашим автографом для моей коллекции автографов любимых писателей.
– Спасибо! Очень любопытно почувствовать себя в шкурке Киркорова. Обязательно вышлю фото с автографом.
Алексей
– Скажите, как вы относитесь к распространению текстов книг в сети Интернет. Ведь зачастую это происходит без ведома автора…
– К сожалению, Интернет напоминает сегодня познавательную помойку, хотя можно найти и немало интересного. Мои сочинения гроздьями висят на многих пиратских сайтах, сделать ничего нельзя: закон не суров или вообще еще не принят. Но, видимо, это болезнь роста. Плохо другое: у молодых писателей Интернет создает иллюзию того, что черновик – это законченное произведение, которое можно запустить в Сеть к пользователям. В результате молодой автор так и рискует на всю жизнь остаться начинающим.
Алексей Бардин, Москва
– Уважаемый Юрий Михайлович, прежде всего спасибо за новую книгу. Являюсь вашим искренним почитателем еще со времен «Работы над ошибками» и «Апофегея». Кстати, два года учился в МОПИ. Хотел бы задать вам следуюшие вопросы:
1. Вам не кажется, что в «Грибном царе» вы чересчур увлекаетесь чисто эротической темой, причем немного в ущерб сюжету? Для меня в этом смысле золотой серединой являются «Козленок в молоке» и «Замыслил я побег…».
2. Финал романа «Замыслил я побег…» создает стойкое ощущение гибели Тапочкина. Более того, вся логика романа подталкивает к этому выводу. Почему вы приняли решение оживить его в «Грибном царе», да еще и с таким переплетением венчаний и рождений? Это что, попытка сделать задел для нового романа?
– Роман о любви без эротики как Госдума без дураков. А Тапочкина, в которого я вложил много личного, мне просто стало жалко. Но если вы внимательно читали «Грибного царя», не слишком отвлекаясь на эротику, то, наверное, заметили, что и спасенный Башмаков остался в том же подвешенном, буридановом положении…
Илья
– Юрий, как вы боретесь с ленью, если она есть, конечно? И есть ли у вас какой-нибудь рабочий график; например, двадцать тысяч знаков в день?
– Лень – состояние метафизическое. С ленью я борюсь при помощи принудительного трудолюбия. «Нормы» у меня нет, но когда «роман пошел», работаю по пять-шесть часов в день, как правило утром.
Гость, Бобруйск
– Какие вам нравятся женщины?
– Если вы читали мою прозу, то должны бы сообразить – какие. Больше всего мне нравится Надя Печерникова из «Апофегея».
Марина, Москва
– Здравствуйте, Юрий Михайлович! В вашем творчестве, как мне показалось, не последнее место занимает образ роковой женщины. А в жизни вы их сторонитесь или наоборот? И вообще, какой должна быть, по вашему мнению, мечта поэта (и прозаика)?
