«Об Алексее Дидурове. В рассказе о нашем застойном, пере- и постперестроечном времени это имя должно прозвучать непременно — я бы сказал: исторически неизбежно, иначе картина получится не то что не полной, а просто фальшивой. Алексей Дидуров.
Этот, как сейчас говорят, совершенно «нераскрученный» автор, тем не менее, очень хорошо и широко известен нашей публике как замечательный поэт и ярчайший представитель нашего поэтического и музыкального подполья 70–80 гг., давшего такие звездные имена, как В. Цой, Б. Гребенщиков, В. Коркия, И. Иртеньев, Д. Быков. Даже то немногое, что удалось ему издать из своих богатых запасов, говорит о зоркости глаза, остроте ума и отменном чувстве юмора. Дидурову внятен и подвластен язык улицы, как немногим, — и не меньше, чем самая изысканная и даже витиеватая речь, скажем, маньеристов. Ну, и разумеется, темперамент, напор, бунтарство — первейшие атрибуты наших неформалов.
Но, может быть, главная заслуга Дидурова — это его «Кабаре», постоянное и давно существующее содружество авторов, главным образом поэтов, — на сегодняшний день, может быть, единственный литературномузыкальный круг, со своей активной творческой жизнью. А ведь ничто так не важно для появления и развития таланта, как творческая среда — особенно необходимая в наше время торжества ширпотреба.
Таких людей, как Алексей Дидуров, российская традиция называет подвижниками. Без их ежедневного и бескорыстного подвига отечественная культура наша не устояла бы».
Юлий Ким
«Литературное рок-кабаре Дидурова — не имеющий аналогов университет современного искусства.»
Владимир Качан — актер, писатель, шансонье
«У Алексея Дидурова, нашего земляка и современника, есть два больших таланта — талант сочинителя и талант подвижника. Как правило, каждый настоящий поэт — это «вещь в себе», эгоцентрик, вся творческая энергия которого уходит на создание нетленных виршей. В редких случаях (Е. Евтушенко, С. Михалков) поэт становится общественным деятелем и, как сейчас принято говорить, «публичной фигурой». Но случай Дидурова вообще уникален: не знаю я ни одного такого же крупного поэта, который значительную часть жизни посвящал бы поискам других поэтов и помощи им».
Артемий Троицкий
«Талант — это одаренность плюс судьба. Дидурову жизнь щедро отсыпала и того, и другого. Он вырос из московских коммуналок — но именно вырос: подошвы в грязи, а голова в облаках».
Леонид Жуховицкий
«Оставшийся на узеньком перевале, Дидуров в самые страшные, глухие, нищие годы был по-своему счастлив и блажен — на холоде. Он вдруг резко отверг соблазны стать выкормышем советской периодики и избрал сторонний, независимый, отпугивающий внешнюю удачу путь».
Татьяна Бек
«По моей классификации, Алексей Дидуров принадлежит к неоформленной критическими и литературоведческими указами и разъяснениями школе «постромантизма». Думаю, что именно этой школе предстоит сохранить для желающих и интересующихся предания и бытовые сказки провалившейся в преисподнюю времени страны»
Александр Кабаков
«…Должен признаться, что я люблю Дидурова как поэта. Я люблю его поэмы. Сейчас мало кто пишет поэмы, а так крепко, здорово и современно, как это делает Дидуров, может быть, не делает никто…»
Дмитрий Сухарев
«Поэзия Алексея Дидурова искренна и демократична. Она напрочь лишена книжной манерности и интеллектуального кокетства, но при этом не впадает и в другую крайность — в тяжеловесную нравоучительность и псевдонародную простотцу.
Может быть, поэтому легкие, изящные, ненатужные стихи Алексея Дидурова так легко и органично ложатся на музыку»
Леонид Филатов
«О Дидурове нужно написать. Что нужно о нем написать? Что он двадцать лет собирает вокруг себя молодых сочинителей в литературном кабаре «Кардиограмма». Что дело это завещал ему Булат Окуджава — сакральное напутствие зафиксировано, я слышал голос Окуджавы. Что он занимается этим вне нашего времени, а значит, бескорыстно, а значит, верно, честно, результативно и — современно. Что с его помощью совсем недавно в Союз писателей приняты около 40 (!) молодых литераторов, что вышла уникальная антология кардиограммской литературы «Солнечное подполье». Что он подвижник, настоящий поэт, я бы сказал, мифический герой нашего времени: деятельность его, если знать о ней все (а всего, думаю, никто, кроме него, и не знает), даже на слух, даже просто в виде перечисления выглядит нереально, с этим, по нашим пошлым понятиям, не может справиться один человек, живой, из плоти. Мифический Геракл, Сизиф. Вот что можно сказать. А у меня в голове все равно, понимаю, что мало этого про Дидурова, даже несправедливо мало, если только это про него сказать, не сказав того, что я уже сказал, но через запятую, но все равно, недостаточно — в голове у меня крутится: ибо горе безмерно, а сам я имею предел, а любовь одинока, а должно вступаться за слабых».
Николай Фохт («Неделя», № 34, 26 августа — 1 сентября, 1999 г.)
«…Это учреждение — отнюдь не кабаре в привычном смысле слова. Там не танцуют канкан, не садятся в ажурных чулках на колени мужчинам с сигарами. Это — кабаре литературное, в которое приходят барды, поэты и прозаики, как признанные, так и начинающие, и выступают перед зрителями. Многие зрители приходят сюда каждую неделю и не первый год. Мир кабаре, хотя не замкнут, но своеобычен. Здесь есть свои кумиры и свои хиты, свои зануды и свои очаровательные хулиганы. Руководит всем этим Алексей Дидуров. Поэт, к тому же редкий в наши дни энтузиаст и бессребреник. Похоже, смысл его жизни — собрать вместе людей пишущих, поющих и небесталанных, найти для этих сборов помещение (такое в городе Москве сделать непросто) и всячески тем людям помогать — организовывать им записи и публикации, подыскивать работу, утешать в недобрый час. Не зарабатывать при этом ни копейки. Более того, частенько вкладывать собственные сбережения. Которых, в общем-то, немного — Дидуров неуживчивый, он может отказаться от какого-либо выгодного предложения и на вопрос «почему?» ответить с улыбкой в лицо: «Потому что вы — жулик».
Так что если бы Дидурова не было, его пришлось бы выдумать. На этом аналогии между ним и Богом вроде бы исчерпываются. Впрочем, нет, имеется еще одна. О Дидурове, как и о Боге, вспоминают только когда плохо. Во времена благоприятные немногие все бросят и поедут на противоположный конец Москвы, чтоб в тесном и частенько душном зале петь свои баллады. А в тягостные дни это один из верных способов почувствовать себя стоящим на земле обеими ногами»
Алексей Митрофанов («Известия», № 44, 1Змарта 1999 г.)
«Собственные песни Дидурова и песни на его стихи — это настоящая энциклопедия нынешней жизни»
Виктор Славкин — драматург
«Блажен поэт, которому при рождении досталось всего в меру, но вечно несчастен «проклятый поэт», которому дали всего в избытке. Он оттого и становится проклятым, что этого избытка никто не может вместить. Вечный дворовый подросток Дидуров, «гибрид кота и соловья», по собственному безупречному определению, получил в наследство от родителей, как и всякий интеллигент в первом поколении, фантастическую цепкость и живучесть. Одна очень умная и много пожившая женщина сказала, услышав как-то самопальную кассету Дидурова (сам пел под шестиструнку, строенную под семиструнку), что для настоящей славы и канонизации ему достаточно умереть — тут же из него сделают если не второго Высоцкого, так второго Губанова уж точно».
Дмитрий Быков
«О Кабаре Алексея Дидурова мы упоминали в журнале уже не раз. Это едва ли не первый свободный творческий клуб в Москве, возникший в начале 80-х годов, куда свободно собирались поэты, певцы, рок-музыканты, художники посмотреть и послушать друг друга. Это было уже на излете брежневской эпохи, когда андерграундная деятельность новых творческих элит начинала терять свою надрывность и угрюмость. Говорить же о какой-либо единой эстетической или политической идеологии этих неформальных сборищ трудно. Там были художники разных эстетических ориентаций, разных поколений: люди уже широко известные, и те, чья звезда только начинала всходить, и «просто» сочувствующие, те, кто создавал необходимую для творческой жизни среду. Но внутри этого замечательного сообщества не было тогда и не могло быть какой-либо иерархии. Собирались, чтобы почувствовать друг друга, подышать свободой. Причем свобода эта никак не декларировалась, люди, регулярно собиравшиеся у Дидурова, не объединялись даже неким (!) специальным усилием противостоять несвободе — это не был политический клуб. Существовало это Кабаре во многом благодаря энтузиазму, а точнее сказать, одержимости создателя его, рок-поэта Алексея Дидурова».
