Словом, сейчас возникла ситуация, когда действия Минобрнауки достали всех! Недовольны школьники, недовольны учителя, крайне недовольны вузы, которые будут не в состоянии в новых условиях обеспечить качественный набор студентов. На счету чиновников от образования длинный перечень экспериментов над людьми и школой. Сегодня пора поставить на нем точку. ПРИКАЗ ФУРСЕНКО N 365 НЕОБХОДИМО ОТМЕНИТЬ. ПРИЕМ В ВУЗЫ В 2009 г. ВЕСТИ ПО ДИСЦИПЛИНАМ ПРЕДЫДУЩЕГО ГОДА. ВЕРНУТЬ ВУЗАМ ПРАВО САМИМ ОПРЕДЕЛЯТЬ ПЕРЕЧЕНЬ ВСТУПИТЕЛЬНЫХ ДИСЦИПЛИН И ФОРМУ ЭКЗАМЕНОВ. ФУРСЕНКО - В ОТСТАВКУ! Для поддержки этих требований 17 февраля во всех школах России будет проведен единый митинг протеста. Мы приступаем к его организации.
И. АЛЕКСАНДРОВ,
//vkontakte.ru/id7963041
член Палестинского общества,
член-корр. Академии теоретических проблем
«Существует четыре гибели государства.
Приказы вообще не издаются - это называется уничтожением.
Приказы издаются, однако по пути задерживаются - это называется загораживанием.
Чувства народа вообще на доходят до правителя - это называется преградой.
Народные чувства доходят до правителя, но по пути задерживаются - это называется посягательством.
Закон не установлен - вот причина, вследствие которой появляются уничтожение и посягательство, загораживание и преграда.»
Чуть ли не про нас, правда? А писано давно, 27 веков тому... Это Китай, школа, носящая название фацзя или - легисты, т.е. «законники.»
Так уж сложилось, что за редким исключением все дрекнекитайские философские школы, занимаясь каждая своими проблемами, непременно так или иначе выходили на вопросы управления государством, т.е. на том или ином этапе рассуждения предлагали определенную систему рекомендаций «власть имеющим». Иными словами, их занимали не абстрактно-философские вопросы объективной картины мира, не проблемы бытия, а проблемы быта - человека и человеческого общества.
И если одно, условно говоря, «левое» крыло в этом вопросе занимали даосы, рекомендовавшие правителю просто-напросто устраниться от активного вмешательства в жизнь страны и народа, полагаясь на «естественность», присущую всему сущему изначально, то полярное им «правое» крыло занимали «законники» школы фацзя.
Как же толковали столь важную социальную и этическую категорию закона философы, поставившие его во главу своего учения?
Послушаем их самих:
«Если править страной, применяя закон, то достаточно устанавливать и устранять, и это все...»
«Если существуют нормы для определения, то невозможно использовать хитрость и мошенничество, чтобы обманывать; существует безмен для взвешивания, и невозможно использовать разницу в весе, чтобы обманывать...»
«Прежние правители, управляя страной, не давали воли желаниям вне дозволенного законом и не проявляли снисходительности в сфере закона...»
«И хотя правитель лично не занимается делами, это возможно, так как он придерживается закона, действующего вместо него...»
«Чтобы чиновники оценивали выполнение своих обязанностей, нужна не любовь, а наказания...»
«В древности люди были просты и потому честны, ныне же они хитры и потому нечестны. Поэтому, если следовать древности, то в делах управления надлежит исходить прежде всего из добродетели, если же следовать современности, необходимо прежде всего иметь закон о наказаниях...»
«В образцово управляемом государстве много наказаний и мало наград. Поэтому в государствах, стремящихся к владычеству в Поднебесной, каждым девяти наказаниям соответствует одна награда...»
«Тот, кто идет наперекор древности, не обязательно заслуживает осуждения».
«Чтобы принести пользу государству, не обязательно подражать древности».
«С человеком, который ограничен законами, не стоит говорить о переменах», ведь «мудрый творит законы, а глупый ограничен ими».
«В нынешний век могущественные государства стремятся объединиться, а слабые - сохраниться. Это означает, что ныне дела обстоят совсем не так, как в глубокой древности», а «путь, благодаря которому можно стать правителем, - всемерное возвеличивание закона».
Историки, привыкшие отождествлять государственную идеологию Китая с конфуцианством, часто забывают о том, что первой настоящей официальной идеологией было учение легизма (по-китайски фацзя). Если Конфуций и Мо-цзы так и не нашли правителя, который взялся бы за воплощение их идей, то в лице основоположника легизма Шан Яна мы встречаем не только (и даже не столько) мыслителя, сколько государственного деятеля, реформатора, решающим образом способствовавшего установлению в дальне-западном царстве Цинь в середине IV в. до н.э. такого строя, который через сто с лишним лет позволил правителю этого царства Цинь Шихуану объединить страну. Еще сравнительно недавно легизм игнорировался исследователями, но работы последних десятилетий, как и переводы классиков легистской мысли, показали, что уже с IV в. до н.э. это учение стало основным конкурентом конфуцианства. Выяснилось также, что и впоследствии легистское влияние не только не уступало влиянию конфуцианства, но в значительной мере определяло особенности государственной машины императорского Китая и мышления чиновников. Совершенно справедливо теперь отмечается, что на всем протяжении истории Китая не было ни одного сколько-нибудь значительного государственного мероприятия, которое не находилось бы в том или ином отношении к легизму. Добавим, что и нынче в основе современного Китая, социалистического, мастерской мира, по-прежнему лежит фундамент фацзя
Шан Ян, по сути основатель учения фацзя (законников) жил в IV в. до н.э., в бурную эпоху Воюющих царств. Это было время, когда китайские государства вели почти непрерывную войну друг с другом. Слабейшие делались жертвой своих сильных соседей; мятежи, потрясения и войны грозили и крупным государствам. Так, некогда обладавшее гегемонией над своими соседями царство Цзинь пало жертвой междоусобицы нескольких знатных родов, и в 376 г. до н.э. его территория была разделена между государствами Вэй, Чжао и Хань. Пример гибели некогда могущественного царства произвел потрясающее впечатление на правителей тогдашнего Китая, воспринявших это грозное предостережение. (вспомините, что творилось на Руси в XII веке, например, когда даже гуманный Мономах писал в Поучении чадам, что после взятия его войсками одного из русских же городов в живых не осталось «ни животины, ни детей». Раздробленность - самый страшный враг народа и государства.
В ожесточенной войне всех против всех почтение к традиционной культуре и уважение к моральным нормам способны были лишь ослабить позицию борющегося. Столь же опасны для власти правителей были наследственные права и привилегии знати: ведь именно знать способствовала распаду царства Цзинь. Первейшей потребностью властителя, заинтересованного в сильной и боеспособной армии, стала централизация страны и концентрация в своих руках всех ресурсов. Это означало переориентировку всей структуры общества, начиная от экономики и кончая культурой, с тем чтобы все подчинить одной-единственной цели - достижению господства над Поднебесной.
Эту задачу и призваны были выполнить реформы Шан Яна. Они мыслились не как временные меры, необходимые при чрезвычайных обстоятельствах, а как начало такого преобразования, в ходе которого общество должно переродиться раз и навсегда. Это с полной несомненностью следует из идей легизма, изложенных в приписываемой Шан Яну книге «Шан-цзюнь-шу» («Книга правителя области Шан»). Кто же такой был Шан Ян и что представляет собой его «Книга»?
В «Исторических записках» Сыма Цяня помещена биография Шан Яна. Выходец из аристократии одного из маленьких городов-государств, он пытался сделать карьеру в царстве Вэй, но это не удалось: несмотря на то, что главный министр царства, умирая, советовал правителю либо использовать Шан Яна у себя на службе, либо убить его, царь не сделал ни того, ни другого. В 361 г. до н.э. Сяо-гун, правитель царства Цинь, взойдя на престол, обратился с призывом ко всем способным людям Китая идти к нему на службу, чтобы помочь царству Цинь вернуть территорию, когда-то ему принадлежавшую. Шан Ян приехал в Цинь, добился приема у царя и, увидев, что от разговоров о превосходстве древних мудрых правителей и об их нравственном совершенстве царя клонит в сон, изложил ему конкретный план действий, состоящий в том, чтобы при помощи далеко идущих реформ добиться усиления страны. На возражения одного из придворных, говорившего, что, управляя, нельзя пренебрегать традициями, обычаями и нравами народа, Шан Ян, как рассказывает Сыма Цянь, ответил: «Это взгляд человека с улицы. Обычные люди придерживаются старых привычек, а ученые заняты изучением древности. И те и другие годятся для того, чтобы быть чиновниками и выполнять уже имеющиеся законы, но не для того, чтобы обсуждать вопросы, выходящие за пределы этих законов... Умный человек создает новые законы, глупый законам подчиняется».
