Работы были перепоручены Гистадруту (Федерации труда), однако к этому моменту успела сложиться институциональная схема организации религиозных рабочих. Учредительное собрание «Ха-поэль ха-Мизрахи» состоялось в Тель-Авиве в 1921 году, а в 1922-м организация поставила задачу распространить свое влияние на всю страну. Члены ее хотели отмежеваться от «Мизрахи» в Эрец-Исраэль и стать международной организацией, входящей в состав всемирной «Мизрахи». Официально движение было основано в 1922 году [59].
Это событие, случившееся в самом начале пути, свидетельствует о том, что в «Ха-поэль ха-Мизрахи» существовали серьезные проблемы с идентичностью. С одной стороны, ее члены ощущали идеологическое сходство с «Мизрахи». Поддержка национально-религиозной идеи создавала очевидную связь между ними и исконным движением религиозных сионистов. С другой стороны, «Ха-поэль ха-Мизрахи» считала, что члены «Мизрахи» равнодушны к идеалам производительного труда или как минимум не прилагают достаточных усилий к их осуществлению. Кроме того, «Ха-поэль ха-Мизрахи» ощущала свое сходство с Гистадрутом. Ее идеологи действительно проводили большую работу в плане отмежевания от социалистических идей международного рабочего движения, таких как солидарность трудящихся и воплощение в жизнь идеалов марксизма. При этом все рабочие, трудившиеся в Эрец-Исраэль, как религиозные, так и нет, сталкивались с одинаковыми трудностями и выполняли одинаково сложные задачи. Другим важным фактором, сближавшим религиозных и нерелигиозных рабочих, была борьба за свои трудовые права. Проблема идентичности постепенно обострялась, поскольку если «Мизрахи» была основана уважаемыми и почитаемыми раввинами, такими как Ицхак Яаков Рейнес и Меир Бар-Илан (Берлин), то члены «Ха-поэль ха-Мизрахи» имели совершенно заурядное происхождение – в основном из семей хасидов. Впоследствии к ним присоединились члены «Бахада» (Брит халуцим датиим – Союз религиозных пионеров), прибывшие в Эрец-Исраэль в начале 1930-х годов. Отсутствие фигур авторитетных раввинов привело к ощущению некоторой отстраненности, однако при этом привнесло сильнейший дух свежести и новаторства. Через несколько лет после основания организации религиозных рабочих проблемы идентичности в ее рядах привели к взрыву, о чем речь пойдет ниже.
Члены «Ха-поэль ха-Мизрахи» занимались рутинной повседневной деятельностью. Начали они с создания кошерных столовых и бирж труда для религиозных рабочих. Тогда шла отчаянная борьба за рабочие места. В Тель-Авиве работники, входившие в Гистадрут, препятствовали религиозным рабочим получать места в пекарнях и на стройках, в противостояние даже пришлось вмешаться ВСО. В сложившихся тяжелых условиях религиозные рабочие пытались добиться признания своего права жить собственным трудом. Помимо активной деятельности, члены «Ха-поэль ха-Мизрахи» вырабатывали новый тип сознания, получивший название «Тора ва-авода».
Еще до того, как Ландау предложил термин ха-меред ха-кадош («священный бунт»), создатели «Ха-поэль ха-Мизрахи» сформировали у себя бунтарское сознание. На общем уровне они бунтовали против психологии изгнания. Они считали, что физический труд способен исцелить от болезни изгнания, поскольку он способствует созданию нового религиозного человека, здорового душой и телом. В противовес «изгнаннической» пассивности, члены «Ха-поэль ха-Мизрахи» ратовали за инициативность, производительный труд и избавление собственными силами. На уровне движения они бунтовали против «Мизрахи». Члены «Ха-поэль ха-Мизрахи» считали, что «Мизрахи» проникнута духом изгнанничества. По их мнению, члены «Мизрахи» как в Эрец-Исраэль, так и за ее пределами ограничиваются одним: следят, чтобы «сионизм не предпринимал ничего против религии» [Shragai 1957: 36]. В этом смысле они ничем не отличаются от евреев в изгнании: по сути, они как бы привезли свое изгнание в Эрец-Исраэль.
Альтернативное сознание, которое сложилось у членов «Ха-поэль ха-мизрахи», вышло на авансцену в двух разных планах:
В теологическом плане был создан новый подход, исходивший из того, что Бог присутствует в природе и может быть явлен через физический труд.
В общественном плане было выдвинуто положение, что труд оздоровляет человеческое существование, делая каждого хозяином своей судьбы [60].
К мессианству религиозного сионизма «Ха-поэль ха-Мизрахи» добавила идею личного избавления. Производительный физический труд – необходимая составная часть самореализации и личного спасения. Рассмотрим следующий текст, написанный Шломо Залманом Шрагаем примерно через десять лет после основания «Ха-поэль ха-Мизрахи»:
Особые достоинства Эрец-Исраэль недоступны ни тем, кто туда не стремится [букв, «кто не способен пройти там и четырех парасангов»], ни тем, кто просто дышит ее воздухом; они доступны лишь ее рабочим и фермерам, благословенным Богом. Вот почему нам дана заповедь: «Когда придете в землю» – и там дух ваш будет явлен через следование Торе и ее заповедям – «и посадите какое-либо плодовое дерево» (Лев. 19: 23) – и это благоносящая заповедь. Вот в чем сила работы на земле в Эрец-Исраэль. Она пробуждает божественное в нас и порождает в нас тягу к духовности, стремление к живому Богу, к осмыслению, постижению, вере.
Живя и работая на природе, человек начинает сознавать, что «нет места, где нет Его». Он видит, как все сущее славит Бога, слышит песню земли: «Господь премудростью основал землю» (Прит. 3: 19); «Господня земля и что наполняет ее» (Пс. 23: 1). Он повсюду видит руку Бога и Божественное Провидение.
Труженику его трудовая жизнь не позволяет жить за счет труда других, она не дает ему жить воровством и эксплуатацией других; она дает ему возможность вести честную здоровую жизнь за счет созданного его руками. Подобная жизнь – одна из миссий пророков.
Чтобы представители нашего народа это поняли и стали жить трудовой жизнью, им необходимо претерпеть фундаментальные радикальные изменения в душе. Необходимо искоренить тот образ жизни, к которому мы привыкли за две тысячи лет, и привить нам любовь к физическому труду, от которого мы давно отрезаны и отрешены [Shragai 1931:32–33].
Соответственно, в сознании «Ха-поэль ха-Мизрахи» основообразующий принцип, который подавлялся на протяжении двадцати лет до ее создания, выходит на поверхность: создание нового типа религиозного человека, достигшего избавления и занимающегося трудом в достигшем избавления мире. Мыслители из числа религиозных сионистов фактически утверждали, что в конечном итоге цель национального возрождения состоит в том, чтобы создать новый тип религиозности, однако они боялись декларировать это в открытую, чтобы не попасть под огонь цензуры ультраортодоксов. «Ха-поэль ха-Мизрахи» этого уже не боялась, поскольку вела свою деятельность в сионистском обществе в Эрец-Исраэль, а не в Европе. В первые годы существования «Ха-поэль ха-Мизрахи» на основе ее идеологии была выработана твердая теологическая база: труд позволяет высвободить божественное начало, которое, точно в узилище, томится в душе изгнанника. Возвращение к трудовой жизни до определенной степени является новым явлением живого Бога.
Идея о присутствии Бога в природе и в человеческой душе в большой степени связана с хасидским происхождением основателей «Ха-поэль ха-Мизрахи» – Иешаяху Шапиры [61], Шломо Залмана Шрагая, Иешаяху Берштейна и других. Хотя, как уже
