Литературоведению давно была нужна книга, представляющая собой не сборник словарных статей о тех или иных жанрах, а их историко-теоретическое осмысление с учётом генезиса жанров.
Подход авторов учебного пособия к изучению жанра можно назвать коммуникативно-генетическим - в его основе лежат не аспекты формы и содержания, а обращённость жанра к адресату. Ключевыми становятся теории "речевых жанров" и "памяти жанра" М. Бахтина. "Мы все говорим только определёнными речевыми жанрами" (М. Бахтин) - до литературных жанров была отнюдь не безжанровость, а исторически сложившееся системное единство долитературных образований, "речевых жанров". Благодаря "памяти жанра" литературное произведение обретает способность сохранять в себе пройденный жанром путь, его важнейшие поворотные точки.
В коллектив авторов вошли известные теоретики литературы - Н. Тамарченко (к сожалению, ныне покойный), В. Тюпа, М. Дарвин, Д. Магомедова. Авторы считают, что внежанровых произведений не бывает и категория жанра относится к любому произведению. Она нужна отнюдь не для классификации произведений, как было принято считать, а для адекватного понимания литературных явлений. Атрофии жанрового сознания, как доказывает учебное пособие, в новейшее время не наблюдается.
Книга устремлена к поиску истоков жанров, поэтому в ней нередко возникают и библейское время, и античность. Рассматриваются долитературные тексты, будь то классическая притча о блудном сыне, или анекдот об Александре Македонском и Диогене.
Роман становится одним из важнейших героев книги. По С. Аверинцеву, роман разрушил "самоё концепцию жанра как центральной и стабильной теоретико-литературной категории". Однако бахтинское понимание романа не таково, и авторы книги его развивают.
Каждый жанр в этой книге предстаёт в совершенно новом, неожиданном ракурсе и в то же время остаётся узнаваемым. К примеру, "новая поэма" ("Мцыри" М. Лермонтова, "Медный всадник" А. Пушкина, "Соловьиный сад" А. Блока), в одной из своих разновидностей (байроническая поэма) глубоко изученная В. Жирмунским, открывается как нечто новое, новонайденное. Чтобы охватить это явление, авторы обращают внимание на близкие ей жанры - "естественные пределы, по отношению к которым она самоопределилась, нащупывая собственную внутреннюю меру". Это объёмные
стихотворения, лирические циклы.
Авторы убедительно полемизируют с устоявшимися точками зрения и авторитетными учёными (например, с М. Гаспаровым по поводу определения стихотворения в прозе и др.).
В книге наконец-то уверенно и доказательно разделены жанры новеллы и рассказа. Новелла - жанр канонический (при создании новеллы воспроизводится некий определённый образец), в то время как рассказ не каноничен, а ориентируется на образцы авторского выбора). Доказано, что жанр рассказа зреет в "Повестях Белкина" (которые сами по себе являются повестями), но даже в "Записках охотника" ещё не происходит окончательного формирования рассказа как жанра. Подробно описаны отличия новеллы от повести, изучен рассказ в стихах.
Авторы обращаются к широкому кругу источников, в том числе иностранных, а ведь не в каждом языке даже есть разделение понятий "(литературный) род" (эпос, лирика, драма) и "жанр" (роман, повесть, элегия, трагедия и др.). В русском и польском - есть, а во многих других европейских языках оно отсутствует.
Следуя принципам своей научной школы, авторы учебного пособия сопровождают теоретический материал подробным практическим анализом произведений. Поэтому эта книга будет полезна и студентам, слушающим курс "Анализ художественного текста". В издании подробно исследуются "Сумерки" Е. Баратынского как первая русская книга стихов в жанровом смысле, "Подражания Корану" А. Пушкина как первый русский лирический цикл. Осмысляются и обстоятельно анализируются комедия Шекспира "Много шума из ничего", рассказ Ф. Достоевского "Господин Прохарчин", миниатюра М. Пришвина "Старая липа" и множество других произведений в разных жанрах.
Книга, безусловно, нуждается в переиздании дополнительным тиражом.
Елена ЗЕЙФЕРТ,
доктор филологических наук
Под кодовым названием «Каштанка»
Под кодовым названием «Каштанка»
Елена Котова. Третье яблоко Ньютона : Роман. - М.: Астрель, 2012. - 350 [2] с. - 3500 экз.
Сразу хочу оговориться: перед нами явление массовой литературы. Это означает, что не следует искать здесь стилистических изысков и смысловых подтекстов, не нужно ждать после прочтения переживания катарсиса.
Массовая литература бывает как минимум двух видов. Низкопробного - этакая донцовщина - и более-менее высокопробного - гришковщина, т.е. приблизительно уровень Гришковца и иже с ним.
Однако всё же не стоит недооценивать художественные достоинства массовой литературы. Их мало, как грибов в засушливое лето, но они есть. Например, увлекательность. В современной литературе очень много скучных, мёртвых книг. Дочитать их до половины - большой и чаще всего бессмысленный труд. Читать роман Елены Котовой интересно. Автор, экономист-международник, пишет о той сфере, которую хорошо знает. Не зря в аннотации сказано: роман целиком и полностью основан на реальных событиях и во многом автобиографичен. Достоверно описан сложный банковский мир с его интригами и теневыми сторонами, с опасностями и выгодами; неизменное финансовое и политическое противостояние России и Запада; коррупция международного масштаба.
Кроме того, по композиции роман гармоничен и соразмерен. Поступки героев мотивированны, их портреты выразительны. Текст держит в напряжении, то есть с энергетической точки зрения вполне убедителен. Автору удалось создать свой мир, тревожный и дерзкий, в котором возможно всё: взлёты и падения, страх и восторг, пусть даже это всего лишь восторг аферы. Есть в "Третьем яблоке Ньютона" и ирония, и юмор, и теплота человеческих отношений, которая трогательно смотрится на фоне хищных банковских операций.
Не обошлось и без упоминания классиков. Приятно, что их знают и любят даже в банковской сфере:
"- Кстати, как называется эта компания?
- Неважно. Наш Крис большой поклонник Чехова. Я сам не читал, но разделяю его высокие оценки. Она проходит у нас под кодовым названием "Каштанка". Это собака такая, в каком-то рассказе Чехова".
Есть романы, которые стоит дочитать до конца. Хотя бы потому, что это познавательно. Роман Елены Котовой "Третье яблоко Ньютона" именно такой.
Ксения КОЛОКОЛЬЦЕВА
Трава, пробившаяся сквозь бетон
Трава, пробившаяся сквозь бетон
Бударин С. Свет-синева : Стихи. - Самара: Русское эхо, 2012. - 56 с. - 700 экз.
Стихотворения двадцатидвухлетнего Сергея Бударина (а написаны они им, естественно, в более раннем возрасте) на сегодняшнем литературном поле, на котором буйно разросся бурьян интеллектуальной, рассудочной, или, как ещё её назвал один критик, силиконовой поэзии с вызывающе торчащими кочками постмодернизма, воспринимаются как зелёная трава, неведомо как пробившаяся сквозь асфальт и бетон.
Ветер метёт по земле
Воск шелестящей листвы.
Плещут в заоблачной мгле
Лебеди свет-синевы.
Поэты, которых стихотворец призвал в свои учителя, легко угадываются: Кольцов, Никитин, Некрасов, Есенин, Рубцов, в какой-то мере Юрий Кузнецов. Исходя из этой традиции, он высказывает и своё отношение к делу, которым рискнул заниматься, - к литературному творчеству.
Лирический герой "Свет-синевы" пока, правда, больше смотрит, созерцает, рассказывает, а не действует и думает, но творческое поведение и мудрость, как известно, приходят с годами, а он до завидного молод. Поэтому позволю себе передать ему некоторые слова, которые слышал автор этих строк от поэта-фронтовика Николая Старшинова. Так, Николай Константинович говорил: подражать кому-то можно, но нужно знать - зачем подражать; все знают, как не надо писать стихи, но никто - как надо; слушай советы всех, но делай, пиши по-своему.
Явление "Свет-синевы" интересно ещё и тем, что это, так сказать, не "самопальное" издание. Вышел сборник в ходе реализации проекта "Народная библиотека Самарской губернии" за счёт средств бюджета области, при поддержке руководителя региональной писательской организации Александра Громова и поэтессы Дианы Кан, которая давно, бережно и в то же время строго пестует таланты. В наше время такое, в общем-то, удивительно: как это другие "старшие товарищи" просмотрели, промахнулись - не замолчали, не затоптали этот явно наделённый поэтическим даром молодой "росток"?!
