И если есть на камне дата,
То он ступень, а не конец! - говорит Антокольский.
Теперь, в настоящем мире, существуют книги писателя, библиотеки книг, его памятники, музейные экспонаты и улицы, но существует и тень Гоголя, как собеседник в ночи, персонажи его произведений, которые бродят по великой России и по маленькой соседней улице - они живут везде. Присутствие этой недосягаемой прозрачности ощущается так сильно, что надо определиться - отметить себя и свою позицию. Когда талантливый человек впитает такое знание жизни, всё невозможное становится возможным.
"Вы живого несли по стране", - утверждает Андрей Вознесенский, взяв за основу версию, что Гоголя похоронили живым, когда он находился в летаргическом сне.
Как такое может быть,
если рукопись сгорела,
а герой остался жить? - спрашивает Пётр Вегин.
Был ли Гоголь? Была ли Россия?
Тихий Миргород? Сон наяву?
- Позовите великого Вия! -
Словно вихорь размёл трын-траву.
Юрий Кузнецов в своём стихотворении неслучайно упоминает лестницу и ступени. А как эпитафия мысли о Гоголе звучит строчка из стихотворения Глеба Горбовского: "Невозможно жить без Бога". Это сказано и о Гоголе, и не только о нём, ибо сам Гоголь для многих из нас - Бог.
Существует немало книг, подобных этой книге, которую так профессионально составил Герман Гецевич. Например, у меня есть "Венок Тютчеву" как приложение к его избранным стихам. И у нас в Сербии живут и работают несколько авторов, в основном поэтов, которые собирают тематические антологии и антологии-венки. Один из них - Слободан Стоядинович. К сожалению, в прошлом году он скончался, но оставил венки чужих стихов, посвящённых нашим прекрасным поэтам: Бранку Мельковичу и Браниславу Петровичу. Также он составил антологию стихотворений, посвящённых Чегру и Неле-кули (месту, где турки созидали стену из сербских черепов после битвы в первом Сербском восстании, в 1-й половине XIX века). Особенность этих книг в том, что они слагаются из неожиданных элементов: из од, стихотворений, которые сами по себе, лишь по намерению авторов не могли объединиться в такую книгу. Но всё-таки слагаются и без предназначения - в гармонический порядок, как нечто цельное, как мир для себя. Тогда и понимаешь, что у нас у всех одна задача, одно дело, и это дело - не только самоутверждение. Это не те книги, которые нам говорят что-то важное о человеке, о судьбе гения, о мире, которого до чтения не видели или не желали увидеть. Что-то из того, чего недоставало там, здесь - дополняется. В этом, вероятно, главное достоинство венка Гоголю. Такие книги, как "Небесный огонь", нужны миру. Это ещё одна веха, ещё одна ступень на невидимой лестнице, ведущей к вершинам духовного наследия. Иногда, читая Гоголя и стихи о нём, я невольно думаю, что человек, может быть, когда-нибудь и заслужит эту ступень.
Владимир ЙАГЛИЧИЧ,
СЕРБИЯ
Победил дом № 13
Люди и книги
Ежегодный конкурс "Новая детская книга" подвёл итоги 2012 года. Перед экспертным жюри стояла непростая задача выбрать из 1924 рукописей, присланных на конкурс в двух номинациях, девять лучших произведений. Вот они.
Номинация "Весёлые истории"
I место - Анастасия Орлова (г. Ярославль), "Обожаю ходить по облакам", "Ниточка".
II место - Валерий Роньшин (г. Санкт-Петербург), "Сказки про космонавтов".
III место - Александр Ягодкин (г. Воронеж), "Про ерша".
Номинация "Оригинальный сюжет"
I место - Юлия и Константин Снайгала (г. Омск), "Сказки Московского зоопарка".
II место - Евгения Шляпникова (г. Химки Московской обл.), "Пафнутий и Пряник".
III место - Наталья Поваляева (г. Минск, Беларусь), "Рассказы о привидениях".
Специальная номинация "Будущий бестселлер: версия книжной торговли"
Победитель - Игорь Свиньин (г. Куса Челябинской обл.), "Пещеры голубой жемчужины".
Победителями открытого читательского голосования стали Алексей Ерошин (г. Бердск Новосибирской обл.), "Хочу в Мадрид!", и Михаил Метс (г. Санкт-Петербург), "Приключения дома номер тринадцать".
Все победители и призёры конкурса были награждены официальными призами конкурса "Новая детская книга", которые были разработаны по специальному заказу. Анастасии Орловой и Константину и Юлии Снайгала издательство "Росмэн" предложило контракт. Произведения, вошедшие в шорт-лист конкурса, войдут в сборник "Современные писатели - детям".
Соб. инф.
«Шолохов – великий писатель, в этом нет сомнения»
«Шолохов – великий писатель, в этом нет сомнения»
ОБЪЕКТИВ
Рой Медведев. Тихий Дон: Загадки и открытия великого романа. - М.: АИРО-ХХI, 2011. - 228 с. - 1000 экз.
Новая книга известного историка и публициста Роя Медведева написана с явной претензией на сенсацию. Об этом читатель узнаёт уже из предисловия, в котором сообщается, что в результате многолетних разысканий и раздумий установлено: автором романа "Тихий Дон" является М.А. Шолохов. Если бы это сообщение принадлежало кому-либо другому, оно могло быть принято за шутку. Но к такому заключению пришёл один из корифеев так называемого антишолоховедения, автор ряда публикаций, прежде всего зарубежных, положивших вслед за инсинуациями А. Cолженицына начало новой волны домыслов и сомнений в авторстве М.А. Шолохова по отношению к великой эпопее ХХ века.
В своей новой книге Р. Медведев вынужден признать, что на протяжении почти четырёх десятилетий "оппонентам Шолохова (так он называет сторонников "версии о плагиате". - Ю.Д.) не удалось сколько-нибудь значительно продвинуться вперёд и убедительно обосновать свою точку зрения". Новые сведения и
архивные материалы поставили его перед необходимостью изменить "взгляд на роман". Р. Медведев неоднократно приводит заявления и аргументы своих бывших единомышленников, убедительно обосновывая их надуманность и беспочвенность.
Он решительно и твёрдо отвергает какие-либо сомнения в том, что единственным и безусловным автором "Тихого Дона" является Шолохов, считая, что в Шолохове "мы видим литературный гений". Для всех последователей Р. Медведева в раздувании так называемого шолоховского вопроса такое утверждение было и до сих пор остаётся категорически неприемлемым. Они готовы признать автором "Тихого Дона" кого угодно, только не Шолохова. Ибо, по их убеждению, русский гений в советское время не мог появиться по определению.
Р. Медведев неоднократно повторяет в разных словесных выражениях вывод, который стал результатом его многолетних раздумий: "Шолохов - великий писатель, в этом нет сомнения"; в сравнении с современниками он "оказался от природы более талантливым и даже гениальным человеком" (с. 54); "он был очень талантлив" (с. 114); "Шолохов сумел создать[?] благодаря своему великому[?] молодому таланту великий роман" (с. 205). Такой концентрации столь многозначительных оценочных определений М.А. Шолохова на сравнительно локальном пространстве текста трудно отыскать даже в работах шолоховедов, которые ещё совсем недавно воспринимались Р. Медведевым как оппоненты. Но нет сомнения, что в контексте данной книги они не только оправданны, но и необходимы. Ибо в них - её главный смысл и, пожалуй, главная ценность. Смелость, с которой Рой Александрович так решительно заявил об ошибочности своей прежней позиции, делает ему честь, свидетельствуя о добросовестности и личной порядочности.
Однако новая работа известного автора даёт основания и для характеристик иного рода. Длительное время отстаивая свою прежнюю точку зрения по вопросу об авторстве "Тихого Дона", Р. Медведев стремился подтвердить её целым рядом рассуждений о содержании романа, придавая им видимость более или менее стройной системы. И вот теперь произошло странное: отказавшись от своего главного тезиса, он тем не менее сохранил практически в неизменном виде основные представления о проблематике, образной системе и художественном своеобразии "Тихого Дона". Но, лишённые своей главной составляющей - сомнений в авторстве Шолохова, - суждения Р. Медведева о романе утратили какую-либо значимость самостоятельной точки зрения, они выглядят плоскими до примитивности. Так, например, он считает главным достижением автора эпопеи, его величайшим открытием как художника то, что он "рассказал нам об одном из миров Российского Юга", о донском казачестве. Кто бы спорил? Но даёт ли это основание для локализации смысла произведения историко-этнографическими пределами? Позволяет ли во всей глубине осознать, что Шолохов в "Тихом Доне" "обнаружил течение мировой жизни" (П. Палиевский)? Этот аспект содержания "Тихого Дона" в книге Р. Медведева даже не рассматривается как не заслуживающий внимания. Более того, суждения советских литературоведов о постижении Шолоховым "безмерной сложности и глубины духовного облика" "человека из массы" расцениваются Р. Медведевым не иначе как рецидивы социалистического реализма, как стремление "скрыть и замаскировать главные откровения "Тихого Дона". То есть собственно человековедческая, духовная сущность подлинного художественного открытия Шолохова Р. Медведевым не просто игнорируется, но и отвергается, что, несомненно, значительно упрощает содержание эпопеи, преуменьшает её масштабность и общечеловеческую значимость.
