Показательно, что при этом существенно упрощается и центральный образ "Тихого Дона". Григорий Мелехов в трактовке Р. Медведева утрачивает, может быть, главное своё качество - правдоискателя, которое на самом деле позволяет поставить его в один ряд с величайшими образами мировой литературы. Не зря ведь не только в отечественном, но и в зарубежном литературоведении за ним закрепилось определение "казачьего Гамлета". Между тем автор рецензируемого издания считает: "Смешно писать о нём (Григории Мелехове. - Ю.Д.)[?] как о "правдоискателе"". Но ведь именно жгучая потребность в правде, "под крылом которой мог бы посогреться всякий", неутолимая жажда справедливости составляют основу самобытности и личностной масштабности шолоховского героя.
Р. Медведев, вероятно, давно перечитывал "Тихий Дон", поэтому в его сочинении немало деталей, перевирающих текст романа. Особенно не повезло персонажам, имена которых многократно искажаются. Так, Дмитрий Коршунов несколько раз именуется Мишкой, командир красногвардейского отряда Голубов - Голубковым, казак Лагутин - Лагуниным. Полячку, изнасилованную казаками, зовут Франя, а не Фрося, как пишет Р. Медведев, и насилуют её не в вагоне, а в конюшне. Искажаются и имена литературоведов. Так, Ю.А. Андреев назван Ю. Андреевой, С. Семёнова дважды называется Смирновой и один раз даже Семеко.
Но если эти погрешности можно, хотя и с большой натяжкой, отнести на счёт опечаток или ошибок памяти, то гораздо серьёзнее приведённые в книге неверные сведения, касающиеся истории создания произведения Шолохова, поскольку манипуляции с хронологией позволяют автору формировать искажённое представление о логике творческого процесса в угоду собственным, весьма произвольным толкованиям. Так, Р. Медведев заявляет, что хотя "молодой Шолохов обладал исключительными способностями", он мог их свободно творчески реализовать лишь в течение нескольких лет - с 1926 по начало 30-х: "Писателю не было ещё и 30 лет, а во многих отношениях он был уже сломлен". Но как же в таком случае быть с завершающими частями "Тихого Дона", которые создавались на протяжении всего предвоенного десятилетия? По убеждению непредвзятых читателей, да и по признанию наиболее авторитетных исследователей, вершинная часть эпопеи, её четвёртая книга, является наиболее значительной и в художественном, и в нравственно-философском смысле. Р. Медведев же заявляет, что "именно третья книга[?] оказалась самой мощной частью романа во всех отношениях, в том числе и по её художественным достоинствам". Работа Шолохова над четвёртой книгой характеризуется им скороговоркой, как бы между прочим.
Чтобы хоть как-то связать концы с концами, автор рецензируемого издания стремится во что бы то ни стало предельно сжать во времени творческую историю "Тихого Дона". Вероятно, именно поэтому Шолохов у Р. Медведева третью книгу заканчивает не в 1932-м, как было в
действительности, а в начале 1930 года. На самом деле в начале 1930 года Шолохов передал в редакцию "Октября" только продолжение третьей книги без последних глав, над которыми, судя по всему, работал вплоть до августа 1932 года.
Но ещё более решительно - на два года (!) - Р. Медведев передвигает срок завершения четвёртой книги эпопеи, заявляя, что "восьмая, и последняя, часть романа была опубликована в[?] журнале "Новый мир" в № 1, 2, 3 за 1938 год". Хотя общеизвестно, что целиком всю восьмую часть - с первой по восемнадцатую главы - "Новый мир" напечатал в 1940 году в № 2-3.
Не могу не сказать и ещё об одном курьёзе, недопустимом в работе, хоть в какой-то мере претендующей на научность. Читая книгу, я с удивлением обнаружил в ней незакавыченный фрагмент своей давней статьи "Сталинская премия за "Тихий Дон" ("Культура", 1993, 23 мая). Это была первая публикация, основанная на материалах стенограммы заседаний Комитета по Сталинским премиям. Р. Медведев включает из этой статьи в свою книгу целый кусок объёмом почти в страницу со всеми приводимыми мною цитатами. Для автора, в своё время чрезвычайно озабоченного проблемой плагиата, это более чем странно.
В заключение - об особенности издания, не связанной с его содержанием. Книга вышла десятым - юбилейным - выпуском в серии "Исследования по проблеме авторства "Тихого Дона". Юбилейный номер выпуска, конечно, случайность. Но и, как представляется, знаковость. Ведь ещё в 2000 году А.Г. Макаров и С.Э. Макарова, наиболее усердные "оппоненты Шолохова", с гордостью заявляли о том, что "никто из них не отказался, не отступился от своих выводов и заключений - все они продолжают отстаивать свои сложившиеся точки зрения". Теперь, очевидно, пришла пора одуматься. Книга Р. Медведева - яркое тому подтверждение. На обложке издания читаем его название: "Мих. Шолохов. "Тихий Дон". Загадки и открытия великого романа". Однако на титульном листе название обозначено уже иначе. В нём исчезает имя автора романа. Что бы это значило? Что книга Р. Медведева - лишь
повод для дальнейших словесных упражнений на эту тему? И что позиция её автора - лишь его частное мнение?
Юрий ДВОРЯШИН
Дар напрасный, неслучайный дар
Дар напрасный, неслучайный дар
Театральная площадь
Первый месяц осени связан с открытием нового театрального сезона в Москве и обещанием интересных премьер, которые, по идее, должны привлечь зрителей, несмотря на дорогие билеты и сложную обстановку в некоторых
коллективах.Возникает вопрос: могут ли властные структуры вмешиваться в творческую жизнь театров, а значит, руководить ими, как в советские времена, или государственные субсидии дают им это право?
Об этом и умелом лавировании театральных лидеров и пойдёт речь.
Москву очень часто называют театральной Меккой, которая может гордиться неимоверным количеством репертуарных коллективов, коих нет ни в одной столице мира. По этому поводу давно идут дискуссии: сокращать, не сокращать, переводить в свободное плавание, независимое от капризов правительства, или продолжать гордиться. Но поскольку театрам выделяются мизерные суммы по сравнению с миллиардными вливаниями в отечественное кино, то их терпят.
В Москве, как известно, есть театры федерального подчинения и городского, находящиеся в ведении столичного Департамента культуры, среди которых имеются и академические, к примеру, Театр имени Маяковского, отмечающий в этом году своё 90-летие. Благодаря круглой дате здесь наконец-то сменили обшарпанные кресла, стены зрительного зала выкрасили в яркий кирпичный цвет, сделали зеркальные двери, и всё пространство преобразилось до неузнаваемости. Так что главного виновника этого преображения - главу Департамента культуры Сергея Капкова - встречали на сборе труппы как благодетеля.
До недавнего времени мало кого интересовало, какому ведомству принадлежат театры, поскольку деньги на их содержание шли и идут из одного кармана - государственного. Поэтому коллективы, пользуясь объявленной свободой, со своими проблемами разбирались сами, предпочитая не критиковать отсутствие культурной политики, поскольку кусать руку дающего неприлично. И вдруг совершенно неожиданно сработала сигнальная система вертикали власти, но не в региональной политике, а в культуре. История с отставкой Сергея Яшина в Театре имени Гоголя явно показала, кто истинный хозяин городских театров, и сколько бы председатель СТД Александр Калягин ни защищал актёров, которым тоже грозит увольнение, Департамент культуры не слишком реагирует на заявления лидера общественной организации.
Казалось бы, прошлогодний инцидент с тремя московскими коллективами, потребовавшими смены неугодных худруков, должен был чему-то научить чиновников от культуры, так как "бархатная" революция не сделала эти театры лучше. Казалось бы, и творческая дисциплина не хромает, и актёры без суфлёра текст произносят без запинки, и костюмы не перешиты из старого тряпья, а на сцене скука, повторение давно пройденного, тянет поспать, как во время премьеры этого сезона в Маяковке на спектакле Екатерины Гранитовой "Дядюшкин сон".
Понятно, что зрители охотно идут на представления, в которых играют популярные артисты (из тех же сериалов), и мало кого интересует, кто ставил. В то время как профессионалы знают: автором спектакля, его вдохновителем и мучителем актёров является режиссёр, и тут никакие примы не выручат, если у него "кишка тонка", а всякие там "новации" только прикрывают пустоту.
Многолетний успех репертуарного театра тоже нельзя вычислить по расположению звёзд на небе. Слишком он зависит от времени, от умения слушать это время и вкусов публики. Вы думаете, почему Олег Павлович Табаков, один из лучших мастеров школы перевоплощения, открывает двери для пост[?]авангардистов, у которых за плечами, кроме контркультуры, ничего нет. Он что, этого не понимает? Да отлично всё видит и знает! Но ему нужны кураж, свежая струя, эпатаж, а не сонное царство традиций. Сам факт, что в год Станиславского спектакль, посвящённый основателю МХАТа, будет ставить ниспровергатель психологического театра Кирилл Серебренников в компании с провокативным драматургом Михаилом Дурненковым, уже бомба, заложенная под незыблемый авторитет системы Станиславского. В этом сезоне в МХТ также придёт златокудрый Василий Бархатов с "Новыми страданиями юного В.". Наверное, это тоже будет прорыв в высшие слои музыкальной сферы, ведь у этого красивого молодого человека уже есть свой драйв благодаря питерской Мариинке.
