Сергей Михайлов, к тому времени несколько «потяжелел» в политическом плане: в марте, он был избран депутатом Эл-Курултая (с ним также в главный законодательный орган РА прошли Михаил Паклин и Акай Кине). С депутатом управиться не так просто, как с журналистом – больше церемоний, так что борьба идет до сих пор.
А дело «архаровцев» тем временем тоже двигалось, правда извилисто и медленно: Западно-Сибирское следственное управление на транспорте предъявило обвинение Борису Белинскому, генеральному директору московской компании «Инеко». На официальном сайте ЗССУ говорилось: «В отношении еще двоих пассажиров – бывшего заместителя председателя Правительства Республики Алтай Анатолия Банных и заместителя директора института экономики и законодательства города Москвы Николая Капранова – также вынесены постановления о привлечении в качестве обвиняемых в совершении незаконной охоты, однако в связи с тем, что указанные лица скрываются от следствия, они объявлены в федеральный розыск».
Капранов объявился уже на следующий день после появления новости о своем розыске, сказал, что от следствия не скрывается и очень удивлен тому, что его «разыскивают». А вот узнать, как относится к этой новости Анатолий Банных, было нелегко – говорили, что даже родственники не знают, где он. Он, видимо, пытался понять, что началось: серьезное расследование или так – для проформы? А пока решил «лечь на дно». В ответ 30 июня прокуратура объявила награду за сведения о его местонахождении и указала телефоны, по которым необходимо было «стукнуть», в случае если вы знаете о местонахождении Анатолия Банных.
Он в эти дни сам напоминал несчастного, мечущегося по открытому склону горы архара, над которым ревет вертолет. Казалась, ситуация для него даже хуже, чем зимой 2009-го. Однако при всей долгожданности, обновление его неприятностей спустя полгода выглядело странным и вызывало вопросы.
Поговаривали, что Бердникову намекнули: дался тебе этот Банных, подставляет он тебя! А может, Банных и сам по себе стал вызывать интерес: немалому числу людей вдруг стало ясно, что на просторах России есть человек с немалыми деньгами – и он зарывается! Можно было предположить, что на Талибана сейчас кинутся – и порвут. Все же вряд ли у него могло хватить денег, чтобы удовлетворить все аппетиты, это не букридеры хворым покупать.
Не могу сказать, что меня это расстраивало. Если в стране правоохранительная система продажна и бездеятельна, то остается надеяться, что жулики сами съедят друг друга. Пусть не все и не сразу.
25 июня в федеральном «Московском комсомольце» вышла статья с броским заголовком «Три дня в аду». Потом, когда «МК» от этого материала отрекся (что вообще-то само по себе небывалое дело в газетной практике), с сайта газеты его убрали. Однако найти его в интернете – не проблема. Ну я и нашел.
Три дня в аду
«Анатолий Банных сам родом с Алтая. Крупный предприниматель, занимал высокие посты. Несколько лет назад уехал в Москву в качестве вице-премьера и полномочного представителя Республики Алтай. После крушения вертолета ушел со всех постов по собственному желанию.
Последние лет пять Банных дружил с Косопкиным. Возил к себе в родные края на охоту и рыбалку. Всегда все было успешно, но за год до катастрофы – в 2007-м – случилась неприятность. Косопкин приехал к Банных на Алтай с супругой и друзьями – Белинским и Ливишиным. Арендовали вертолет, поехали на охоту. Добыли огромного лося, марала, козерога, а когда улетали, Наталья, супруга Косопкина, залезая в вертолет, подвернула ногу и сломала ее в четырех местах.
Вертолет пилотировал Владимир Подопригора – лучший, по мнению Банных, профессиональный летчик Республики Алтай. Он сказал тогда Косопкину: «Сергеич, на следующий год приедешь, я свожу вас на охоту, и все будет хорошо. Прости, что так вышло. Мы целлофан в вертолете постелили, чтоб не залить кровью, и она на нем поскользнулась».
Очередная охота, намеченная на январь 2008-го, должна была компенсировать неприятный осадок, оставшийся после того случая. Косопкин и Банных целый год ее обсуждали и планировали. В итоге все сложилось. Вопросы с лицензиями на санитарный отстрел решил добрый знакомый Банных – Виктор Яшбаевич Каймин, председатель Республиканского комитета по охране и использованию объектов животного мира. Подопригоре доверили выбрать вертолет. Он посоветовал арендовать самый лучший – у местного филиала «Газпромавиа».
Аэропорты в крае были закрыты до 7 января. Банных говорит, что всей компании – Подопригоре, Вялкову, Ливишину, Белинскому – не хотелось никуда ехать в новогодние праздники. Но Косопкин настаивал, и решили лететь 8-го.
«6-го числа Сергеич (Косопкин. – «МК») был дежурным по Кремлю, – рассказал Анатолий Банных. – Позвонил мне: давай приезжай. Я приехал. Он вообще никогда не пил, а тут достал бутылку. Выпили, распланировали еще раз – и вечером отправились в аэропорт. Прилетели в Барнаул, получили оружие и двинули в Бийск.
В Бийске нас встретили Яшбаич и Подопригора. Вылета не дали, и мы уехали на базу отдыха за двести километров – в Чемал. Попарились, переночевали, в 9 утра собрались на завтраке. Выпили по стопке на ход ноги. Набрали продуктов. Я водителю говорю: «Коль, ты положь дров-то». И Васю-гармониста (Вялкова. – «МК») тоже попросил дрова взять, так что у нас два мешка дров было в вертолете – это примерно три охапки».
В Бийске в аэропорту в это время готовились к вылету летчики. Максима Колбина – второго пилота штатного экипажа «Газпромавиа» – отправили на место пассажира. На его место посадили Подопригору, чтоб он подсказывал, как и что делать, когда начнется охота. Командир экипажа Баяндин, не искушенный в охотничьих вылетах, нуждался в помощи, а с Подопригорой он дружил, оба были родом из Горноалтайска.
Вертолет залетел в Чемал, забрал охотников и двинулся по маршруту.
«Прилетаем – вот они, бараны! Высаживаем охотника, высаживаем Яшбаича. Взлетаем. Бараны убегают – на них набегают. Они стреляют, добывают одного барана, и чуть дальше падает еще один баран. Вертолет садится. Их забирают, нас высаживают. Мы барана разделываем пополам, затаскиваем тушу в вертолет. Они летят за вторым бараном, который погиб. Загружают его и возвращаются за нами. Только охота началась – у нас уже два барана».
Горные алтайские бараны (архары, или аргали) считаются дорогим трофеем. Они очень крупные – до 50 кг, с такими огромными рогами, что в них может устроить нору лиса. Водятся в основном в Монголии, но вообще их ареал – Китай, Монголия, Тыва, Алтай и Казахстан.
Если у нас охота на архаров запрещена, то в Монголии она официально разрешается. В приграничных районах там функционируют десятки фирм, которые свободно ее предлагают и организуют. Получается, что одно и то же стадо на нашей территории охраняется законом, а шестью километрами южнее – свободно отстреливается.
«Я говорю: «Сергеич, поехали на волков теперь. Яшбаич очень просил: волки житья не дают местным скотоводам, давайте их там поищем, поистребляем».
Сергеич сказал: «У нас тут Ливишин. Сколько летает – ни разу ни одного барана не взял. Давай все-таки он возьмет».
Мы только перелетели гору – следующие бараны бегут.
Ливишин садится к люку. Командир принимает решение стрелять с борта. Ливишин стреляет. Косопкин, Яшбаич суетятся рядом. Я, чтоб им не мешать, перехожу в хвост на крайнее сиденье. У меня была роль «принимающей стороны» – человека с данной территории, который обеспечивает транспорт, питание, быт. Поэтому я не охотился. У меня даже ружья с собой не было.
Ливишин стреляет-стреляет, и баран падает. Я его вижу со своего места. А Косопкин не видит. Он говорит Ливишину: «Уходи, не умеешь стрелять». Ливишин отходит, Косопкин садится. Мы еще метров сто летим и вдруг резко с разворота падаем и бьемся хвостом об скалу.
Я не знаю, что произошло. Ветра не было, прекрасная погода, лучший летчик, отличный вертолет…
* * *
Командир принимает решение садиться. Рядом ровная ложбина – сесть лучше туда. Летчики решают к ней перелететь. Вертолет начинает подниматься – и тут нас резко раскручивает. Хвостовая балка-то повреждена. На втором или третьем развороте они опять пытаются садиться на туже гору и уже с разворота, на скорости, бьются прямо об нее. Переднее шасси вместе с колесом от удара залетает внутрь вертолета. Летчики сразу вылетают вперед – их рубит.
Я думаю, что уже от первого удара Яшбаич и Косопкин выпали из вертолета. А там такое место – почему эти бараны-то водятся – там очень низкая трава. Ветра выдувают снег, его почти нет. Только трава и камни. Яшбаич об них и разбился. Мы потом уже, когда стали смотреть, увидели – тело целое, а головы нет. У Косопкина трети головы нет. Разорванный пополам Баяндин – это командир. Рядом Вертей – нет ноги, и снята кожа со спины. И ниже Подопригора – без руки и весь поломанный.
