Если разбирать текст по фразам, то открывается бездна интересного с самого начала. Ну, например, фраза «После крушения вертолета ушел со всех постов по собственному желанию» – во-первых, не так и много их было «всех постов» – всего один, вице-премьерский. Во-вторых, еле оторвали его от этого кресла – ведь еще 5 марта он опровергал все слухи о своей отставке.
«Очередная охота, намеченная на январь 2008-го» – странная ошибка с датой, все же авария была в 2009 году. Летчика Пидопригору автор упорно называет Подопригорой, но это ладно – эту фамилию многие путали, пусть уж простит нас Владимир Пидопригора.
А вот золотая фраза: «Прилетаем – вот они, бараны! Высаживаем охотника, высаживаем Яшбаича»… – Каймина Банных называл, не пожалел, а вот кто такой «охотник» – не уточнил. Анатолий, за эти полтора года наверняка обдумавший каждое слово в своей версии, зря слов не роняет, и если роняет – то не зря. Вот он, например, говорит: «Бараны убегают – на них набегают. Они стреляют, добывают одного барана, и чуть дальше падает еще один баран. Вертолет садится. Их забирают, нас высаживают. Мы барана разделываем пополам, затаскиваем тушу в вертолет. Они летят за вторым бараном, который погиб. Загружают его и возвращаются за нами».
Как можно «набегать» на убегающих баранов? Это же с какой скоростью надо мчаться, чтобы опередить архаров? Может, имелось в виду все же, что за убегающим стадом летел вертолет и оттуда охотники поливали архаров свинцом?
«Вертолет садится. Их забирают, нас высаживают». Забирают, понятно, Каймина и охотника-инкогнито. А высаживают – кого? Банных и кого – Колбина? Не очень ясна и последовательность событий – по рассказу получается, будто вертолет ждал, пока Банных и его неведомый напарник разделают первого архара.
«Мы только перелетели гору – следующие бараны бегут. Ливишин садится к люку. Командир принимает решение стрелять с борта». Вот интересно – командир ли принимает такие решения? Кстати, командир – это Баяндин, про которого потом в разных газетах писали воспоминания друзей о том, как он не любил такие вот «царские охоты».
«Ливишин стреляет. Косопкин, Яшбаич суетятся рядом». Что значит – суетятся? Патроны подносят? Корректируют огонь? Тут и про себя не забыл Анатолий Николаич ввернуть: «У меня была роль «принимающей стороны» – человека с данной территории, который обеспечивает транспорт, питание, быт. Поэтому я не охотился. У меня даже ружья с собой не было». Как мы помним, про «у меня даже ружья с собой не было» – это была его любимая песня.
«Я не знаю, что произошло. Ветра не было, прекрасная погода, лучший летчик, отличный вертолет…» – у этого тезиса потом будет продолжение – на пресс-конференции 14 июля Банных будет намекать, что вся авария – это не просто так, а подстроено.
После падения «выкинули баранов из холодильников, загрузили туда еду, дрова» – вот это интересно – зачем? На горе был мороз, вполне достаточный, чтобы еда не испортилась.
«Маяк нашли. У него антенка и тумблерок. Мы антенку поставили, тумблерок вытащили, но, оказывается, антенку надо было выкрутить из одного гнезда и перекрутить в другое. Максим должен был это знать. Но не знал. Так что маяк у нас не заработал». Ну что тут сказать? Нечего. Напомню только, что маячок спасатели включили сразу по прибытии на гору 11 января.
«Собрали все бумаги, какие есть. Начали жечь все, что можно было». На фотографиях с места аварии видно, что даже бумаги собраны не все – можно было, например, сжечь «Карты контрольных проверок вертолета Ми-171» и толстенную папку бумаг «Руководство по производству полетов». Ну, может не нашли?
«Везде уже были волчьи следы» – говорит Банных о втором дне зимовки. На пресс-конференции 14 июля он также говорил о волках, а в ответ на мой вопрос, какой у волков мог быть интерес к людям, если на горе было полно свежей убоины, ответил: «Волки никогда мясо убитое холодное не едят. Они едят или внутренности, или продукты. Вот продукты все сожрали…» Уже потом я подумал – получается, что если волк завалил лося и сразу не съел, то половину туши он так и бросит? Бывает ли такое? Проблема ли для дикого зверя разгрызть кусок промерзшего мяса? Спрашивал у охотников – оказалось, жрут волки мерзлое мясо. Если зимой загонят лося, то не раз к туше возвращаются.
Статья в общем-то – пример героического эпоса, что-то вроде «Повести о настоящем человеке». Почему Банных испугался ее публикации, почему вынудил «МК» отречься от текста?
29 июня «МК» объявил: «Опубликованная на прошлой неделе статья «Три дня в аду», посвященная крушению вертолета в Горном Алтае 9 января 2009 года, «содержит элементы преувеличений и художественного вымысла». Это произошло потому, что статья Юлии Калининой была «написана по материалам, предназначенным для создания художественного произведения (повести или сценария)».
(Анатолий на пресс-конференции объяснял, что они, мол, с ребятами, решили, что их история достойна книги, наняли журналистку, все ей рассказали, а она вот эти заготовки и опубликовала. Ну даже если и так – и что?).
3 июля сюжет про «архаровцев» показали по Рен-ТВ. Капранов недоумевал, почему судьба баранов заботит кое-кого в России больше, чем судьба людей. Показали и Банных – это было его первое появление после объявления в розыск: Анатолий Николаич сидел в больничной палате и недоумевал, почему его все ищут – он же не прятался. 8 июля прокатились слухи, что Анатолий дал какое-то зубодробительное интервью газете «Континент-Сибирь». В чем была зубодробительность, никто не знал, но будто бы Банных всей мощью обрушился на губернатора Карлина, считая его виновным во всем. Кто придумал Анатолию версию заговора, неизвестно, но он начал ее активно внедрять (вот взять хотя был фразу «Я не знаю, что произошло. Ветра не было, прекрасная погода, лучший летчик, отличный вертолет…» из материала «МК»). Но 9 июля Банных передумал, и вышедшее в «Континенте» интервью было обычно-постным.
Между тем, Банных, видать, припекало. 14 июля он приехал в Барнаул и перед визитом в транспортную прокуратуру дал пресс-конференцию. По поводу объявления себя и Капранова в розыск Банных заявил: «Мы считаем, что это спланированная акция», а на мое предложение назвать фамилии тех, кто ее спланировал, ответил: «Я думаю, что практически все присутствующие здесь понимают, кто за этим стоит», и добавил: «Я вам хочу сказать, что мне кажется, что вы в том числе». Заодно объявил, что никакого розыска не было. Примечательно, что с сайта Западно-Сибирского следственного управления на транспорте это объявление и правда пропало! Банных с честными глазами мог говорить, что оно нам всем приснилось – всей российской прессе, писавшей об этом тогда.
Правда, Лариса Васильева из «Алтапресса» остудила вскипевшего благородным негодованием Анатолия Николаича: оказалось, у нее это объявление осталось в виде скриншота. Анатолий сразу как-то смешался…
(Было ли объявление Анатолия Банных в розыск вызвано интересами следствия или это была акция устрашения, припугивание, напоминание: «Ты смотри, мы еще и не то можем»? Я полагал, что Анатолия банально «доят»: выжмут немного деньжат, подождут – еще выжмут… Ну вот как надо кому-нибудь сына или дочь в Англию на учебу отправить – так сразу дело приобретает новый оборот. Если законы не действуют нормально, то пусть хоть так. Я все же полагал, что всех Анатолий деньгами забросать не может – но, видимо, ошибался).
Тогда же была упомянута теория заговора, которая явно все больше нравилась Анатолию Банных: «Я думаю, что следствие уже сегодня установило все факты, которые есть. И я думаю, что в этой истории очень мало белых пятен. Кроме того, что была прекрасная погода, и мы неожиданно упали. И был лучший пилот в России. Это само по себе вызывает очень много вопросов. – Каких именно вопросов? – Пускай разберется следствие. Я имею в виду, что очень необычно, что, когда погода прекрасная, когда на ходу вертолет, новый, у которого 360 часов налета, 300, и лучший пилот ошибается, когда летал на вертолетах, которые практически подлежали списанию».
Еще до этого Банных как-то обмолвился (явно не просто так), что перед прибытием в Чемал вертолет какое-то время провел на аэродроме в Алтайском крае, вроде бы в Барнауле. Журналисты бросились уточнять, что это он имеет в виду – лопасти им подпилили или сахару насыпали в топливо? Но Банных от комментариев отказался. Однако это был занятный маневр – вот вроде и не охота уже главное, и не семь загубленных человек…
Банных на пресс-конференции лавировал как мог: если ему задавали неудобный вопрос, он ссылался на то, что дал на время следствия подписку о неразглашении. Но как только у него появлялась возможность сказать что-то хорошее о себе, так подписка волшебным образом переставала действовать. Вот например спрашивают его: «В отношении вас выдвинуто обвинение о том, что вы охотились. Признаете ли вы свою вину? Все-таки вы охотились? Кто охотился?», а он подробно отвечает, что он-то не охотился («установлено, что я не охотился. Установлено, что не было оружия»), а вот на вопрос, кто же тогда все-таки стрелял, отвечает: «на эти моменты у нас есть подписка о неразглашении, там частично, по деталям, кто все-таки охотился, пускай разбирается следствие». То есть, Ливишин уже никуда не стреляет?
