А. Х.: Я имел ввиду то, что имел ввиду. Быть частью толпы – понятие глубоко личное, ты таковым себя ощущаешь внутри или нет. А все остальное – уже внешние проявления.
Корр.: Но все внешнее стоит денег. Получается, если их нет, то ты обречен выглядеть всю жизнь серой мышью?
А. Х.: Для меня нет разницы: большие полчища бедно одетых мышей либо полчища поменьше, но в богатых одеждах. Повторяю, толпа – она живет внутри черепной коробки. Одевая определенную вещь определенного бренда только для того, чтобы внешне подчеркнуть свой статус, в душе становишься беднее.
По моему убеждению, встречают и по одежке, и по уму.
Корр.: Не во всем с вами согласна. Ведь мода на то и существует, чтобы делать людей красивее и индивидуальнее!
А. Х.: Индивидуальным человека делает не мода, а умение этой модой правильно пользоваться!
Корр.: Вы хотите сказать, что самые известные мэтры модной индустрии, денно и нощно бьющиеся над новыми коллекциями, и простые обыватели могут оказаться на одной доске, а их мнения сопоставимы?
А. Х.: Я хочу сказать, что стиль жизни определяет поведение, в том числе социальное. А поведение подсказывает, что и как нужно надеть.
Корр.: Насколько я понимаю, вы зарабатываете на жизнь, руководя предприятиями. А это влечет за собой соблюдение требований определенного дресс-кода: костюм, галстук, часы, портфель. Вы же подчеркиваете своей одеждой некий unformal style.
А. Х.: Я зарабатываю, в первую очередь, реализацией идей и четким выполнением поставленных задач. Мне все равно: исполнитель, руководитель… Не этим определяется социальный статус.
Предвижу ваш следующий вопрос, но постараюсь ответить по-своему.
Перед Богом и в бане все голые. Зайдите в любой спортзал и поймете: не одежда красит человека, а человек одежду! Если этого мало, то – на пляж! Там одежды почти нет, не видно, кто миллионер, а кто нет. Зато видно другое!
Корр.: И что же видно на пляже?
А. Х.: Видно, кто сильный, молодой и красивый! Причем молодость – это далеко не паспортные данные. Моя мама на 80-м году в спортзале даст фору многим сорокалетним!
К вопросу о костюме. Я три раза в неделю, причем в рабочие дни, хожу в фитнесс. И мне, как минимум, неудобно проделывать в раздевалке все эти манипуляции с костюмом, рубашкой, галстуком и вешалками. Да и работать сподручнее в более удобной одежде.
Корр.: Но ведь бывают серьезные встречи, переговоры, когда требуется соблюдать формальности!
А. Х.: Понимаете, я всегда одет, как бы правильно выразиться… Я всегда одет корректно. Обычно тонко чувствую настроение окружающих и знаю, что ни мой внешний вид и ни одежда вызывают раздражение окружающих.
Корр.: Догадываюсь. В нашей стране в любые времена люди никогда не могли простить другим наличие достатка.
А. Х.: Не угадали. Если мне что-то и не могут простить, то это наличие свободы.
Свобода в эпоху победившего неосоциализма
Корр.: Мне кажется нелепо говорить о свободе в стране, в которой в списке приоритетных ценностей эта самая свобода находится чуть ли не на последнем месте! Нам казалось, что свобода была в 90-е, но последние годы нас убеждали, будто страна то десятилетие жила в пьяном угаре, а не в свободе вовсе. Или вы исключение?
А. Х.: А Высоцкий и Сахаров были исключениями? Они были свободными гражданами в несвободной стране! А интеллигент высочайшего полета Аркадий Исаакович Райкин, а Фаина Георгиевна Раневская? Так тонко высмеивать то, чем велели гордиться с трибун и телеэкранов, – высший пилотаж!
Корр.: Про Высоцкого как-то сказали, что если бы он не умер, то делать ему в наше время было бы нечего.
А. Х.: Это говорят те, кто его не читал и не жил в те годы. А если и жил, то прятал свое мнение в области окончания спины. А теперь пытается порассуждать. Это обычная практика: если человек ноль, но сыплет фамилиями великих, называя их по имени, другим кажется, что он в теме, приближен к телу, а может и сам есть это самое тело.
Высоцкий настолько современен и актуален, что я всегда могу привести цитату из него к абсолютно любой ситуации.
Корр.: К бытовой ситуации?
А. Х.: К любой! Помните, как начинался написанный 40 лет назад «Диалог у телевизора»? Ой, Вань, гляди какие клоуны!
Комментарии?
Корр.: Излишне!
Пожалуй, вы меня убедили. Свобода – внутреннее ощущение, никто ее нам не подарит и на блюдечке не принесет. Она или есть, или ее нет, независимо от погоды во дворе.
Страна просыпается. Осенние и весенние выборы вывели людей на улицу!
А. Х.: На улицу людей вывели попы-гапоны.
Корр.: Вы так называете тех, кто последние десятилетия является надеждой демократии и либерализма?
А. Х.: Нельзя до старости считаться подающим надежды!
Я уверен, и на это есть свои основания, что инициаторы митингов и демонстраций последних месяцев имеют от своей деятельности вполне определенную материальную выгоду. Они за деньги ведут толпу на баррикады.
Корр.: А вот вы опять проговорились: люди для вас – толпа!
А. Х.: Я знаю, как отличить людей от толпы. Возьмите, к примеру, современных, много и успешно работающих управленцев, инженеров, преподавателей, коммерсантов. Можете представить их на митинге? Нет. А почему? Да потому, что после рабочей недели им хочется побыть дома, с близкими. Они уже состоялись, у них все хорошо. К чему выходить на улицу? Если уж было невтерпеж высказать свое мнение и политические взгляды, эти люди приходили семьями, заявляли свое мнение, в том числе и присутствием на том самом митинге, и отправлялись также семьями в кино, кафе или зоопарк. Но они не интересны организаторам, ведь таких не спровоцируешь ни на хулиганство, ни на драку.
Ставка делается на тех, кто как-то вышел на Манежную и разобрал новогоднюю елку на стальные прутья. Но это, скорее, уже диагноз.
Корр.: Александр, а вы все-таки ультра! Разрешая свободу себе, вы отказываете в ней другим.
А. Х.: Я не могу отказать в том, чем не распоряжаюсь. А можно я задам вопрос вам?
Корр.: Попробуйте!
А. Х.: Помните, несколько раз власти в полном объеме удовлетворяли требования демонстрантов о предоставлении тех или иных мест для проведения акций протеста в самом центре города? Согласовывали численность до ста тысяч человек? Договаривались о маршрутах движения и перекрытиях улиц? Тысячи сотрудников полиции обеспечивали безопасность не столько протестующих, сколько простых москвичей!
А теперь скажите, как называются те «товарищи», которые по окончании митинга спровоцировали толпу вне имеющихся договоренностей и за пределами разрешения выйти на неперекрытые Тверскую и Новый Арбат, Площадь Революцию и Пушкинскую и бросали людей под колеса машин или на ОМОН со спецназом?
Корр.: Попы-гапоны!
А. Х.: Комментарии?
Корр.: Излишне!
Я поймала себя на мысли, что какими бы парадоксальными и неожиданными не казались мне высказывания и мнения Александра Хаминского, каждый раз убеждалась в его правоте.
Может, это его профессиональное свойство, убалтывать людей? Убеждать и переубеждать?
Что я знаю точно, так это то, что нигде в мире нет такого человека, который одновременно руководит юридической фирмой и психиатрической клиникой, причем делает это весьма успешно.
Корр.: Александр, что было в начале: яйцо или курица? В смысле, психиатрия или юриспруденция?
А. Х.: Сначале было слово (смеется). Которое я дал себе сам. Что и я, и все, кто рядом со мной, будут жить хорошо.
А если серьезно, вначале была инженерия. По первому образованию я инженер-механик.
Корр.: А по второму?
А. Х.: Моя специальность по второму образованию бухгалтерский учет и аудит, по третьему – юриспруденция.
Я это называю «мои университеты»: Московский университет сервиса, Московский государственный университет, Российский государственный гуманитарный университет.
Есть еще и четвертый: Хаминский университет, это моя жизнь.
Корр.: А как же медицинский университет?
А. Х.: В медицине я – Ломоносов!
Корр.: Александр, у нас уже кухарки управляли государством, и все знают, что из этого получилось! А здесь речь идет о здоровье, тем более о психическом. Ну разве так можно?!
А. Х.: Мой главный врач, Соловьева Надежда Валентиновна, считает, что можно. А она, ни много ни мало, лучший психиатр России 2010 года.
Корр.: Это вы так считаете?
А. Х.: Это так считает Путин. У нее премия Правительства РФ как лучшему психиатру.
Корр.: С этим не поспоришь. А вы в чем лучший?
А. Х.: Я лучший в юриспруденции.
Корр.: А я вот знаю совсем других лучших в юриспруденции. Их показывают по телевизору, о них пишут в газетах, они у всех на виду, а вот вас в этом списке нет.
А. Х.: Это потому, что у меня нет соответствующего костюма (смеется в голос).
Корр.: Что, не заработали (тоже смеюсь, и тоже в голос)?!
А. Х.: В том-то и дело, что заработал, только по-другому распорядился заработанным.
Корр.: Как, если не секрет?
А. Х.: Вовсе нет. Я построил уникальный психиатрический центр.
