Именно на Берлинский кризис 1948–1949 годов приходится один из пиков американских планов ядерной войны. В 1948 году было составлено три таких плана. Ядерные бомбы уже перевезли на американские авиабазы Скультхорп и Лакенхерф в Великобритании, где они были готовы к применению. Но в этот решающий политический момент министр обороны США Джеймс Форрестол сделал важное открытие: в Европе нет бомбардировщиков, способных поднять плутониевую бомбу Mark III. В ВВС США имелось 32 специально переоборудованных бомбардировщика В-29, сведенных в 509-ю бомбовую группу, базировавшуюся на базе ВВС США Розвелл, в штате Нью-Мексико. Ни один из этих самолетов не был переброшен в Великобританию или на другие авиабазы за пределами США[81]. К тому же, как выяснилось еще в 1947 году, В-29 не могут достичь большей части обозначенных в плане целей, им не хватает от 300 до 500 миль боевого радиуса. В США всерьез обсуждали идею превращения В-29 в беспилотный бомбардировщик, чтобы увеличить радиус достягаемости, но выполнить этот проект не смогли.
Трагикомический момент. Когда Трумэн рвал и метал, когда надо было бомбить Советы, когда он требовал обезглавить руководство Коммунистической партии, план ядерной войны выполнить было невозможно по чисто техническим причинам.
Оставался еще вариант нанести ядерный удар по Москве и Ленинграду, которые были достижимы для В-29 с авиабаз в Великобритании, а также нанести удар по советским авиабазам в Германии и в СССР. Но это означало сразу полномасштабную войну. Такой удар в очень незначительной степени сократил бы военно-промышленный потенциал Советского Союза и мощь его армии, а через некоторое время советская группа войск в Германии перешла бы в наступление и смяла бы уступающие ей в численности американские и британские войска в Германии. Можно было потерять всю Западную Европу и ввязаться в долгую, затяжную и упорную войну, в которой неизвестно еще, кто бы вышел победителем. Не нужно забывать, что тогда американские генералы и их советники из числа бывших немецких генералов очень хорошо помнили, что такое советское наступление и советские танковые клинья, рвущие оборону. Они помнили, что Советский Союз выстоял практически один на один с Германией в самый тяжелый период войны. Теперь русские были значительно сильнее, чем в 1942 году, и можно было ожидать больших поражений и крупных неприятностей.
В общем, от войны отказались, даже несмотря на 50 ядерных бомм в арсенале. Вместо войны американцы и британцы организовали «воздушный мост» по снабжению Западного Берлина продовольствием и топливом, который действовал до 30 сентября 1949 года. Это было компромиссное решение. Берлинский кризис кончился 12 мая 1949 года со снятием блокады.
Pax Atomica, на который в Вашингтоне возлагали столько надежд, кончился столь же быстро, как и появился. Сталина атомной бомбой запугать не удалось. 29 августа 1949 года СССР испытал свою первую атомную бомбу, чем и поставил американцев перед необходимостью считаться с новым положением в мире. Берлинский кризис и взрыв РДС-1 возродил атмосферу гнетущего страха в высшем американском руководстве.
«Ядерная гонка», которой не было
Принято считать, что СССР разрабатывал свою атомную бомбу и развивал свою атомную промышленность в страшной спешке, якобы под угрозой неминуемого ядерного нападения и уничтожения. Это представление настолько укоренилось в литературе, что почти совершенно не оспаривается. Даже книги так называют – «Атомный аврал»[82].
Впрочем, авторам этих работ, в основном представленных сотрудниками научных учреждений или предприятий российской атомной отрасли, популяризаторами истории развития атомной индустрии, это вполне простительно. Они почти не затрагивают и не анализируют военно-хозяйственные аспекты ядерной войны, концентрируя свое внимание на научных или технологических аспектах темы.
Однако надо отметить, что это представление весьма далеко от действительности. Советский Союз вовсе не был беззащитным перед возможным ядерным нападением со стороны США даже в конце 1945 года, когда до первого испытания советской атомной бомбы было еще далеко, а американцы составляли первые планы ядерной войны против СССР.
Во-первых, советское военное руководство в целом, и Сталин в частности, хорошо себе представляли возможности главного средства доставки атомной бомбы, которое было у американцев, – бомбардировщик В-29. Уже в ноябре 1944 года имелось четыре самолета, совершившие посадку на территории СССР из-за повреждений, три из которых так и остались в СССР. Они были в летном состоянии, проводились их испытания и подготовка летчиков. До июня 1945 года были определены основные летно-технические характеристики самолета, а потом они были перегнаны с Дальнего Востока в Москву. Один В-29 передали в 890-й дальнебомбардировочный авиаполк, в котором было также 12 самолетов В-17 и 19 – В-25.
Этот бомбардировщик имел максимальную боевую нагрузку 9072 кг и с ней имел практическую дальность полета 4865 км. С этой дальностью В-29 с авиабаз в Великобритании мог достичь любой точки в Европейской части СССР, в том числе Баку, а также основных промышленных районов Урала. Угроза была достаточно серьезной, но и советской авиации было что противопоставить американским налетам.
Во-вторых, в СССР в то время уже состояли на вооружении радары и в 1945 году имелось 463 стационарных радара РУС-2с, а вместе с мобильными установками число радаров этого типа достигало 607 единиц. Дальность обнаружения – 150 км. Также имелось как минимум 14 радиолокационных станций П-3, более мощных и более совершенных[83].
В-третьих, имелись истребители, способные перехватить В-29 с его практическим потолком 12 тысяч метров. В 1944 году было изготовлено 35 высотных истребителей Як-9ПД с практическим потолком 13,1—13,5 тысячи метров. Все они находились в Московской зоне ПВО. В конце 1946 года также появился реактивный Як-15, имевший практический потолок 13,3 тысячи метров. Хотя эта машина считалась переходной от винтовых к реактивным и использовалась для обучения пилотов, тем не менее в 1946–1947 годах было выпущено 280 машин этого типа, и они могли при необходимости принять участие в отражении налета. В 1947–1949 годах появились Як-17 (выпуск 430 машин), Ла-15 (235 машин), Як-23 (310 машин), а также началось производство одного из самых массовых реактивных истребителей – МиГ-15. Этот самолет специально создавался для ядерной войны с главной задачей перехвата В-29 и показал свои возможности во время корейской войны.
Тут надо указать, что «ядерная» версия этого бомбардировщика – В-29В – отличалась от стандартной отсутствием оборонительного вооружения, снятого ради облегчения машины. Так что для советских истребителей такой «ядерный» бомбер был бы легкой мишенью. Если смотреть с точки зрения советских возможностей по отражению возможного ядерного удара, то надо признать, что у американцев были призрачные шансы на успех.
Потому в известном постановлении ГКО № 9887 от 20 августа 1945 года о задачах вновь созданного Специального комитета при ГКО говорится весьма спокойно и без надрыва. В них входили:
– развитие научно-исследовательских работ в области использования внутриатомной энергии урана,
– широкое развертывание геологических работ и создание сырьевой базы СССР по добыче урана,
– организация промышленности по переработке урана, производству необходимого оборудования и материалов.
И, наконец, наиболее интересный пункт: «а также строительство атомно-энергетических установок, разработка и производство атомной бомбы»[84]. Здесь, так же как и в распоряжении ГКО от 11 февраля 1943 года, где ставилась задача Курчатову составить доклад о возможности создания атомной бомбы, создание ядерного оружия поставлено в самый конец списка задач созданного спецкомитета, причем после создания атомно-энергетической установки, то есть реактора.
А нас уверяют, что это была «ядерная гонка». Только документы этого не подтверждают. Если бы гонка за ядерным оружием действительно имела бы место, то это постановление было бы сформулировано совсем иначе, там бомба была бы названа главной задачей, и весь документ был бы выдержан в весьма решительных выражениях.
Все же ГКО больше склонялся к ядерному реактору и атомной энергетике. Для послевоенного Советского Союза энергетика была узким местом всего народного хозяйства, поскольку были уничтожены крупные энергетические мощности, в том числе Днепровская ГЭС, а Донбасс, бывший главным источником угля, также был разрушен, шахты были затоплены, и это ограничивало его добывную способность. Атомная энергетика в свете этих трудностей выглядела более чем заманчиво; это возможность создать компактный, мощный и не требующий постоянного подвоза топлива источник энергии.
От атомной бомбы СССР также не отказывался, но, как видно и сказанного выше, вероятность ядерной войны была невысока. Советский Союз мог отразить возможное ядерное нападение и перейти в решительное наступление в Западной Европе и на Дальнем Востоке. Это подтвердилось во время Берлинского кризиса, в котором американцы не решились на какие-то силовые акции. Более того, Трумэн всерьез испугался перспектив масштабной войны с русскими и выступил категорически против каких-либо планов использования или угрозы ядерным оружием в ходе Берлинского кризиса. Он поучал министра армии США Кеннета Рояла: «Вы не поняли, что это не военное оружие… Оно употребляется для истребления женщин, детей и безоружных людей, а не для военных целей… Вы не поняли, что я думаю по поводу его влияния на международные отношения. Сейчас не время жонглировать атомной бомбой»[85]. Трумэн довольно откровенно сформулировал, что назначение ядерного оружия состоит в том, чтобы запугивать безоружных, а против прекрасно вооруженного противника, каким был Советский Союз, атомная бомба не годится.
