Управление «С» было самой закрытой структурой ПГУ, поскольку готовило и выводило на Запад наших разведчиков-нелегалов. Знакома Вам фамилия Конон Молодый (реальный прототип Лонсдейла из блистательного фильма «Мертвый сезон»)? Вот такие кадры и ковались в управлении «С». Между прочим, В. Павлов в свое время непосредственно курировал работу Рудольфа Абеля…
Ясно, что сомневаться в глубочайшем профессионализме В. Павлова бессмысленно. Его свидетельства многого стоят.
В своей блестящей работе «Антироссийская подлость» Вы, Юрий Игнатьевич, выдвигаете гипотезу, что фальшивки команды Геббельса по катынскому делу (т. н. «письмо Берии» и т. п.) были изготовлены специалистами КГБ.
Цитирую:
«589. Такие специалисты были только в КГБ СССР, поскольку в других ведомствах им нечего делать. Мой знакомый, который учился на курсах КГБ в 80-х, рассказывал о лекции такого специалиста. Тот вызвал к доске курсанта и предложил ему написать на доске несколько слов, которые специалист по подделке почерка надиктовал. Затем этот специалист минут 20 всматривался в слова, после чего под диктовку аудитории начал писать на доске любые тексты почерком того курсанта.
Именно такой специалист и воспроизвел надписи и подписи на геббельсовских фальшивках». (Цитата приведена по изданию: Ю.И. Мухин «Антироссийская подлость», М. - 2003, «Крымский мост-Форум», стр. 686).
А теперь выписка из книги В. Павлова.
Автор вспоминает одну из операций, которая, по его мнению, была провалом. А на мой взгляд, тем, кто курирует подобные «провалы», нужно сразу на грудь орден вешать!
Оцените сами. В. Павлов сокрушается:
«…Примерно в то же время (речь идет о начале пятидесятых годов прошлого века) подготовку к работе в нелегальных условиях проходил Каро, недавний выпускник одного из институтов. Вместе с ним изъявила согласие работать в разведке его жена Аэлита…
Их вывод на Запад для последующего продвижения в США планировался через Чехословакию. По подобранному нами документальному варианту они выдавали себя за судетских немцев, родившихся в Соединенных Штатах…
Для предварительной тренировки мы решили послать Каро в пробную нелегальную поездку по Европе. Снабдили его липовым швейцарским паспортом, но строго предупредили: ни в коем случае не ездить в Швейцарию, так как его документ, хотя и был подделан безупречно, не выдержал бы более основательной проверки.
Поездка должна была продлиться две недели, и мы стали ждать первого сигнала о появлении Каро в одной из тех стран, что ему предстояло посетить. Но он молчал…
Как гром среди ясного неба пришло сообщение, что в Швейцарии задержан человек, невразумительно и путано говоривший о себе… Мы поняли, что речь идет о Каро. В одной из швейцарских церквей священник обратил внимание на странного посетителя и, разговорившись с ним, никак не мог взять в толк, кто он и откуда, зачем приехал. Незнакомец нес какую-то несусветную чушь. Священник позвал полицейского, и дальнейшие сведения по этому делу, в том числе и о проверке документов Каро, мы узнали из полицейских источников, Полиция быстро установила, что имеет дело с явно ненормальным человеком, от которого невозможно ничего добиться…
Полицейские пришли к выводу, что Каро приехал из Чехословакии, и связались с чешским посольством. Последнее, будучи заблаговременно ориентировано через их чешских коллег, согласилось вывезти Каро в Прагу для «лечения», тем более что швейцарские психиатры полностью подтвердили подозрения полицейских и поставили диагноз — душевнобольной.
Как стало известно впоследствии, в полиции у Каро отобрали паспорт и провели тщательную проверку, кто же его выдал. Примечательно, что полицейские не подвергали сомнению подлинность документа — так хорошо он был изготовлен. Даже чиновник, чья подпись значилась на паспорте, признал ее своею, но никак не мог вспомнить, когда он его выдал (выделено. — А.В.)
Словом, этот случай вновь подтвердил высокое качество работы нашей документальной службы.»
Ну, всяко в жизни бывает! От перенапряжения у парня немножко «крыша съехала». Как выяснилось впоследствии, кто-то из его родственников страдал наследственным психическим отклонением. Гены — дело тонкое… Сотрудники КГБ учли печальный опыт, после чего кандидатов в нелегалы стали проверять на предмет душевного здоровья вплоть до седьмого колена.
Но паспорт, паспорт-то! Ведь фальшивкой была отнюдь не «ксива» банановой республики или малоразвитого африканского государства! Подделали паспорт Швейцарии! Документ, имеющий как минимум два десятка степеней защиты! Информация о которых, между прочим, относится к числу наиболее строго оберегаемых государственных секретов!
Зря, ох зря прибеднялся товарищ генерал-лейтенант! Какое, к черту, «высокое качество работы нашей документальной службы»! Не высокое — высочайшее!
Еще раз вдумайтесь — щвейцарские полицейские проверяли документ! Ну, ясное дело, хроматографов разных (или что там используют для сложных физико-химических анализов?) они при этом не задействовали. А почему? Да потому что все тайные реквизиты наверняка были на месте! Все точки, запятые, секретные черточки в положенных местах, скрытые водяные знаки и т. п. Все присутствовало, причем именно там, где положено! Вот если бы нет — тогда подозрительный документ действительно направили бы в лабораторию для более «основательной проверки» …
Мало того — чиновник, выписывавший паспорт, признал липовую подпись за свою «родную»!
А вы говорите — «подпись Берии»… Да положи хоть самому Лаврентию Павловичу на стол такое изделие отечественных самородков, и он бы тоже признал его за подлинное. Куда бы делся…
Таким образом, Юрий Игнатьевич, В. Павлов де-факто подтверждает Ваше предположение об изготовителях фальшивок. И подтверждает авторитетно! Пусть даже только косвенно…
Думаю, что о подобных анонимных талантах стоит знать более широкому кругу наших граждан. Да, разумеется, в принципе мы все догадываемся, что спецслужбы способны достоверно копировать подписи, печати тем разные… Однако, наши личные предположения — это одно, а слова профессионала — нечто качественно другое.
После свидетельств В. Павлова вряд ли уже слепо поверишь голословным прокурорским заявлениям, что, мол, все подписи под «расстрельными документами» Катыни «тщательно проверены» (а кем?) и «признаны подлинными» (а не покажете ли соответствующие заключения экспертов?).
Очень надеюсь, Юрий Игнатьевич, что «Антироссийская подлость» выйдет в свет еще не один раз! России нужны такие книги.
А. ВЕДЕРНИКОВ
Практически за одну ночь 21 августа 1968 года в города и села Чехословакии вошли колонны танков, бронетранспортеров, грузовиков армий СССР, ГДР, Польши, Болгарии и Венгрии.
Двухсоттысячные вооруженные силы ЧССР не сделали ни единого выстрела. Им, как и нашим, политработники объяснили, что целью полумиллионной группировки с пятью тысячами танков и бронемашин была защита завоеваний социализма. Ее вторжение в маленькую страну в центре Европы явилось полной неожиданностью даже для разведки НАТО. В конце 80-х, когда соцстраны захлестнет волна бархатных революций, руководство СССР и его единомышленники признали решение о вводе союзных войск в ЧССР ошибочным, необоснованным вмешательством во внутренние дела суверенного государства.
Николай Васильевич Крепченко прошел Великую Отечественную от Курска до Германии и Чехословакии. Имеет ранения и награды. Особенно дорожит орденом Красного Знамени.
— Самую высокую государственную награду — орден Ленина — могла получить и свинарка за поросят, — улыбается ветеран. — А Красное Знамя давали только за ратные заслуги. Меня этим орденом наградили за то, что в 1945-м силами своего батальона разгромил немецкий пехотный полк и взял в плен около двухсот вражеских солдат и офицеров во главе с командиром полка оберстом (полковником) Пейтером, вокруг тела которого был обмотан штандарт (боевое знамя полка).
А День Победы я встретил в городке под Прагой, куда в начале мая нас срочно повернули из-под Дрездена на помощь участникам национального восстания. Разведчики привезли на мотоцикле пленного. Фриц выскочил из коляски и радостно закричал: «Криг капут!» («Войне конец!»).
Все, конечно, начали радоваться. Мы готовы были обнимать даже пленных. Ведь войны не солдаты развязывают. А я, 22-летний комбат, заплакал. В 1944-м в Польше, на Сандомирском плацдарме, знакомые сообщили, что где-то рядом воюет мой отец. Я собирался, как только наступит затишье, встретиться с ним. Однажды пришел почтальон: «Танцуй, тебе письмо». Открыл конверт и прочитал известие от командира части о том, что отец погиб.
Лишь в 60-е, когда служил в Польше комендантом штаба Северной группы советских войск, разыскал братскую могилу, в которой похоронен отец, в селе Петрув Опатовского уезда.
