первые дни после Афганистана вновь попыталась косвенно критиковать ВПК. «Опыт минувшего десятилетия, — говорилось в передовице газеты, — вновь подтверждает фальшь позиции тех буржуазных экономистов (?!), которые пытаются создать впечатление, будто гонка вооружений стимулирует развитие всей экономики и научно-технического прогресса». Это опять-таки аргумент, не применяемый на Западе.
Но это было одним из последних выступлений Советской России такого рода. Вскоре она перестала критиковать ВПК прямо или косвенно.
Итак, Брежневу и поддерживающей его части бюрократии не удалось сделать что-либо для выполнения своей широковещательной программы сокращения капстроительства и перехода на интенсивные методы роста. В 1980 г. планировалось освоить 119 млрд. рублей новых капвложений, в то время как капвложения на техническое перевооружение составляли всего 18,1 млрд. рублей
В результате в роли партии, как управляющей силы, произошла существенная эрозия. Очень точное наблюдение сделала израильский советолог Илана Касс. По ее мнению, монистическая модель, рассматривающая партию, как источник всей власти в СССР, должна быть заменена новой структурной моделью, включающей в себя возникающий полицентризм. Даже внешняя политика, как утверждает Илана Касс, не является более монополией партии и ее лидеров.
От тотального управления обществом партаппарат все более переключается на административную деятельность. Джерри Хоу полагает, что партия в настоящее время является посредником в улаживании различного рода конфликтов. Ричард Косолапов, главный редактор журнала Коммунист как бы подтверждает это мнение, говоря: «На этапе развития социализма, огромное значение в направлении деятельности партии приобрела ее способность объединять интересы и усилия различных групп трудящихся, направляя их в одно творческое русло».
Касториадис же полагает, что партия является просто администратором, в то время как основной силой советского общества является армия. Факты, однако, показывают, что такова лишь тенденция советского общества, но к такому положению оно еще не пришло.
Так или иначе, принципом руководства в советском обществе является уже не прежнее единодушие, диктуемое партией, а бюрократическое разграничение обязанностей в рамках единой организации, что позволяет в принципе сосуществование в советской системе различных враждующих групп. Именно это и называют в СССР сейчас «коллективным руководством». Его смысл — «каждый отвечает за свое».
Итак, вместо гигантской монолитной системы, какой оно было раньше, советское общество превращается в совокупность массивных, пересекающихся структур, соревнующихся друг с другом в борьбе за власть и бюджеты.
Как это ни парадоксально, но вытеснение партийной бюрократии от реальной власти может повести к еще большей агрессивности СССР во внешней политике и возможно толкнет его в сторону глобальной войны.
Однако, есть важный фактор, который может существенно изменить положение внутри СССР. Это различного рода национальные течения, причем, главным образом, внутри самой системы. Одним из течений, которое может оказать наибольшее влияние на ход событий, это изоляционистский русский национализм, который является ответной реакцией на русский демографический кризис, сложившийся в результате политики, практиковавшейся в течение последних десятилетий. У русских националистов есть много оснований полагать, что дальнейшая советская экспансия еще более ухудшит демографическое положение русских. Вместе с тем нельзя не признать, что существует и радикальный русский национализм, который отождествляет русские национальные интересы с экспансией. Этот русский национализм открыто культивируется идеологическим сектором партии, в особенности, через Комсомол и Главное политическое управление армии. Он противопоставляет себя русскому изоляционизму. Будущее покажет, как будут развиваться национальные течения внутри СССР.
К тому же приему прибегает Георгий Арбатов в своей книге Глобальная стратегия, США в условиях НТР, М., 1980. Критикуя американский ВПК, он доказывает, что всякий ВПК разрушает экономику.
Устинов, как министр обороны несколько дней спустя после своего предвыборного выступления заявил в Правде, что «мы тратим на оборону ровно столько, сколько нужно для нашей безопасности, не меньше, но и не больше» (Правда, 22 февр., 1930).
