Почти полгода ушло на нескончаемые обсуждения с нефтяниками и депутатами. Кудрин сам переговоры не вел, но внимательно следил за всеми деталями. Как только возникали непреодолимые препятствия, он тут же выносил вопрос на обсуждение президента.
Нефтяники упирались, они не желали увеличения налоговой нагрузки. Правительство искало способ, который бы позволял при разных значениях цены на нефть более-менее справедливо делить нефтяные доходы между бизнесом и государством. И, в конце концов, во время одной из дискуссий в подкомитете Дубова родился компромисс.
Главная идея нефтяников состояла в том, чтобы застраховаться от низких цен на нефть. Еще свежи были в памяти ужасы низких цен конца девяностых, промышленники боялись, что это повторится. В итоге родился первый вариант НДПИ: если цена на нефть будет ниже 9 долларов за баррель, то в этом случае налог просто-напросто не будет взиматься. Нефтяники посчитали, что при 8 долларах за баррель добыча нефти становится нерентабельной.
— Если девять — будет ноль? Заманчивая формула.
Дубов хлопнул ладонью об стол и взял несколько дней на размышление.
Нефтяники дали добро. Правительство рискнуло и выиграло: цена нефти ни разу не упала до 8 долларов. Она устойчиво росла и приносила дополнительные доходы в бюджет.
Новые правила взимания ресурсных платежей начали действовать с января 2002 года. Базовая ставка была установлена в размере 340 рублей за тонну нефти с корректировкой на среднемесячную цену нефти Urals и курс рубля к доллару. Нефтяники называли налог жестким, прогнозировали, что нефтедобыча сильно упадет. Но этого не произошло.
НДПИ корректировался еще не раз. Следующие серьезные поправки были внесены в 2003 году: нефтяники согласились изменить линейную зависимость. Точкой отсечения сделали теперь 25 долларов за баррель: если цена меньше 25 долларов, то нефтяники платят небольшой налог, если больше, то высокий. Нефтяникам это показалось выгодным. Правительство рискнуло — ведь при низкой цене на нефть бюджет мог недосчитаться доходов, — и опять выиграло. Кто тогда мог подумать, что цена нефти превысит сотню долларов? Но за счет этого безудержного роста НДПИ и другие ресурсные платежи принесли в бюджет лавину денег и заложили базу экономической стабильности следующего десятилетия.
Лекция о нефти
Это был не обычный проектор для просмотра слайдов. В новом офисе ЮКОСа все было оборудовано по последнему слову техники: специальный кинотеатр, трехмерные изображения.
Это сейчас все знают о 3D-формате, а в 2003 году такую фантастику в России мало где можно было увидеть.
Каждый слайд был произведением искусства. Вот так из разных частей пласта извлекается нефть: на экране появлялись объемные картинки с разноцветными пластами, на них указывали какие-то стрелки, высвечивались таблицы и графики. Могло показаться, что это обычная, только очень красочная лекция на тему: «Как добывается нефть». Однако лектор и его единственный слушатель были совсем не обычными. Лектор — молодой, уверенный в себе генеральный директор крупнейшей нефтяной компании страны. Слушатель — вице-премьер и министр финансов.
Ходорковский давно зазывал Кудрина к себе в офис: «Я подробно расскажу, как мы проектируем и разрабатываем месторождения». ЮКОС обвиняли в том, что компания хищнически эксплуатирует свои месторождения. Современные технологии позволяют делать такие изъятия, доказывал Ходорковский: мало того, подобные изъятия необходимы, и ничего хищнического в такой добыче нет. Кудрин посмотрел на красивые картинки, поблагодарил Ходорковского. Но уверенности в том, что нефтяной магнат прав, не прибавилось. Он хорошо знал, что за красивым фасадом ЮКОСа может скрываться что угодно.
Публичные отношения Кудрина и Ходорковского были формальными, непубличные — чрезвычайно холодными. Ходорковский — некоронованный король, искусный лоббист, человек с большими ресурсами, который напролом шел к своим целям. Ходорковский мог позвонить премьеру Касьянову или главе администрации Александру Волошину, которые всегда выслушают и поддержат. Кто для него Кудрин? Тихоня-министр финансов, который вечно лезет не туда, куда надо: то затеял эпопею с ресурсными налогами, то порывается закрыть внутренние офшоры.
Кудрин знал, что очень многие крупные сырьевые компании платили налоги по так называемым индивидуальным схемам. Каждая договаривалась с каким-нибудь губернатором о том, что будет платить налоги в его регионе, открыв там свою торговую компанию. Губернатор получит свою долю нефтяных доходов, а за это обеспечит компании налоговые послабления и не будет вникать в детали ее бизнеса.
Добывающая компания продавала сырье своей региональной «дочке» по заниженной цене, а эта торговая компания, в свою очередь, перепродавала его уже по реальной цене, в том числе на экспорт. Вся прибыль сосредоточивалась в торговой компании, которой регион давал максимум льгот.
Зачастую такая схема использовалась в закрытых территориальных образованиях (ЗАТО), которые могли давать льготы по федеральным налогам. Местным властям это было выгодно: есть постоянный источник налогов. Бизнесмену тоже — налоговая нагрузка становилась меньше.
Противозаконной эта схема не была, все проходило в соответствии с региональным законодательством. Кудрин же хотел изменить правила на федеральном уровне — запретить регионам давать льготы по налогу на прибыль. Бизнесу это очень не нравилось, а Ходорковскому — особенно. Его компания сотрудничала с Мордовией. На уровне регионов возможностей для льгот здесь было меньше, чем в ЗАТО, но нефтяникам и этого хватало. Глава Мордовии, энергичный Николай Меркушкин активно помогал ЮКОСу. Главный лоббист ЮКОСа Дубов попал в Госдуму в 1999 году благодаря тому, что от депутатского мандата отказался Меркушкин, прошедший по списку партии «Отечество — Вся Россия».
И хотя Ходорковский всегда был подчеркнуто любезен с Кудриным, министру передавали настоятельные советы от лиц, приближенных к нефтяному олигарху, — не лезть в тему. Были и угрозы: самая простая — что Кудрина снимут с поста министра, самая ужасная — что заведут уголовное дело.
— Леша, что у тебя с Ходорковским? Наслышан про войну на твое уничтожение.
Вопрос Чубайса Кудрину показался странным.
— Да ничего. Кино у него в офисе посмотрел. Нет никакой войны, все вроде спокойно. Есть разногласия, но их, надеюсь преодолеем. А что говорят?
— Да всякое говорят. Хорошо, что спокойно.
Чубайс оборвал разговор, но договорились, что надо будет встретиться и поговорить на тему налогообложения сырьевых компаний. Может, и Гайдара с Грефом пригласить, подумал Кудрин: нужно выработать системное решение.
Смена эпох
Об аресте Ходорковского в октябре 2003 года Кудрин узнал из СМИ. Хотя уже был арестован партнер Ходорковского Платон Лебедев, никто не думал, что за ним может последовать и глава ЮКОСа. Было ясно, что арест возмутит общество, особенно бизнес. С другой стороны, агрессия Ходорковского мешала его жалеть.
Версий об аресте Ходорковского ходило множество. Главной была политическая — Ходорковский заигрался. Путин собирался баллотироваться на второй срок, и его бесили «византийские игры» олигархов и некоторых чиновников. В кулуарах рассказывали, что Ходорковский собрался поставить под свой контроль новый парламент, что он уже финансирует всех подряд, без оглядки на их политические пристрастия: и правых, и коммунистов. Ходил даже слух, что Ходорковский намеревался выдвинуть тогдашнего главу Администрации президента Волошина на пост премьера. А вот версию о банальном переделе собственности в расчет почти никто не принимал. Считалось, что это слишком примитивно, чтобы быть правдой.
Политическая версия стала основной, в том числе потому, что вскоре один из ее центральных героев — Волошин — подал в отставку. Путин отставку принял. На смену ему пришел неизвестный широкой публике человек — тихий аппаратчик и юрист Дмитрий Медведев.
Кудрин не встал на защиту Ходорковского. Он воспринял его арест с облегчением — теперь противостояние налоговым новациям ослабнет, и проводить реформы станет легче. Дело ЮКОСа, по его мнению, было неизбежным — но не в персональном смысле, а в смысле выяснения правил игры. «Даже самые богатые компании в стране не должны навязывать власти свою волю в нарушении законов», — скажет он в одном из интервью. «Византийская» эпоха Ельцина закончилась, радовался Кудрин, наступает время развития честной конкуренции.
Кудрин был прав — времена сменились, прежняя эпоха действительно закончилась. Но реформы от этого быстрее не пошли, и время честной конкуренции не настало. Дальнейший ход событий доказал наивность рассуждений Кудрина. С уходом Волошина «византийские» интриги не исчезли, они видоизменились. Ельцинский двор сменился путинским.
