Дорожно-транспортное недоразумение / Автомобили / Де-юре
Дорожно-транспортное недоразумение
/ Автомобили / Де-юре
Типичная московская ситуация: в месте сужения две машины притерлись крыльями, собрав за собой двухкилометровую пробку. Несмотря на то что претензий друг к другу у водителей нет, съехать хотя бы в ближайший дворик они не хотят: боятся быть привлеченными по статье 12.27.2 КоАП за оставление места ДТП. Кому охота лишиться прав на год-полтора или даже загреметь под арест! Но что в реальности считать тем самым оставлением? В ГАИ по этому поводу готовят разъяснения. Как должно быть в идеале, рассуждает президент Коллегии правовой защиты автовладельцев Виктор Травин:
— В ПДД говорится, что после аварии мы не имеем права трогать машину с места. Однако если вы тронули и чуть-чуть проехали, то это невыполнение обязанностей при ДТП, за которое предусмотрен штраф 1000 рублей, а ни в коем случае не оставление. Последний термин наши правила не расшифровывают, зато, скажем, в белорусских ПДД определение четкое и исчерпывающее: «Действия участника дорожно-транспортного происшествия, направленные на сокрытие факта такого происшествия или обстоятельств его совершения, повлекшие необходимость проведения сотрудниками Государственной автомобильной инспекции Министерства внутренних дел мероприятий по установлению (розыску) данного участника и (или) розыску транспортного средства». Коротко и ясно. Я года три воюю, чтобы данную норму прописали и у нас, но безуспешно. Одно дело, когда кто-то стукнулся, подумал и решил, что неохота возмещать ущерб, возиться с ОСАГО, платить штраф, и по-тихому смылся — мол, пускай ищут. Вот это чистой воды 12.27.2, так как в данном случае есть умысел. А если человек повернул во двор, проехал двести метров (да хоть десять километров!), но вызвал сотрудников ГАИ, факт участия в ДТП не скрыл, ответственности избежать не пытается, то какое тут оставление?
Часто бывает, что столкнувшиеся решают разойтись полюбовно, никуда не заявляя, — это все та же статья, подразумевающая лишение либо арест. Расстаться без участия ГАИ можно только оформившись по упрощенной схеме, так называемому европротоколу. Есть и второй вариант, предусмотренный правилами: договориться, кто из двоих виноват, составить и подписать схему, подъехать в ближайшее подразделение и там все оформить.
Случается и такое: задел столбик на парковке и уехал. Налицо ДТП, потому что имеется ущерб, — значит, нужно вызывать ГАИ. Если огляделся по сторонам и сбежал, то это опять же оставление. Хотя возможен вариант, когда человек просто не заметил контакта, и в этом случае лишать права управления нельзя. То, что не заметил, придется еще доказать, но я знаком с большим количеством судебных решений, в которых судья шел навстречу невнимательному гражданину. Правда, речь шла о незначительном ущербе.
Клиент опять не прав? / Hi-tech / Бизнес
Клиент опять не прав?
/ Hi-tech / Бизнес
Почему банки не горят желанием возвращать украденные у клиентов деньги
В советской сфере обслуживания бытовал лозунг «Клиент всегда прав». Впрочем, он и поныне вдохновляет, например, банковскую сферу Европы и США — там, в частности, деньги, украденные мошенниками с банковских карт, финансовые организации возвращают пострадавшим клиентам. Подобное будущее обещали и нашим гражданам те статьи закона № 161-ФЗ «О национальной платежной системе» (НПС), которые должны вступить в силу 1 января. Но радость россиян может оказаться преждевременной — Госдума обсуждает предложение депутата Владислава Резника отсрочить эти меры на два года. Что мешает государству безоговорочно пойти навстречу россиянам, обобранным мошенниками?
Единого мнения о ситуации с электронными банковскими счетами в нашей стране нет. Как нет и официальной статистики по данному вопросу. Есть мнения разных заинтересованных сторон. Так, компьютерные криминалисты Group-IB говорят о 73,5 миллиона долларов, украденных в прошлом году у «физиков», и более 750 миллионов — у «юриков». А банки предпочитают указывать на данные фрод-мониторинга (от англ. fraud — «мошенничество») главных международных платежных систем (Visa и MasterCard), которые во всем мире отслеживают мошеннические транзакции. Они, по сведениям Тимура Аитова, вице-президента Национального платежного совета, стабильно показывают вполне допустимый их уровень: примерно 0,01 процента от общего количества наличных денег, снимаемых в банкоматах, и 0,1 процента от объема транзакций в торговых точках. Правда, стабильность данных показателей означает в том числе неуклонный рост хищений с расширением оборота электронных платежей. Есть еще одна настораживающая тенденция. «Мошенники стали воровать чаще, причем небольшие суммы у «физиков», — комментирует Юрий Малинин, ректор Академии Информационных Систем. — Это прибыльнее и безопаснее для преступников». Самое время протянуть руку помощи россиянам, оказавшимся под прицелом компьютерных мошенников. И статья 9 закона о НПС, которая должна вступить в силу 1 января, как раз об этом.
Клиент, узнавший о неправомерном списании денег с карты, пишет заявление в свой банк, который через некоторое время возвращает утраченную сумму. В течение определенного периода (не более 30 дней) банковские специалисты должны «накопать материал», чтобы либо отказать пострадавшему, уличив в нарушении договора с банком, либо, убедившись в его невиновности, передать собранные сведения правоохранительным органам. «А дальше начинается «нормальный» судебный процесс, который может продолжаться несколько лет, — поясняет Юрий Малинин. — Это означает, что в случае небольшой суммы украденного банку проще вернуть деньги клиенту и забыть о мошенничестве, отнеся эти расходы к рискам банка». Это может стать стимулом для перекладывания данных рисков на плечи клиентов банков через, например, увеличение процентных ставок. Похожего мнения придерживается Алексей Сизов, руководитель группы решений фрод-менеджмента компании «Инфосистемы Джет»: «Банки будут вынуждены наращивать подразделения, ответственные за проведение первичных расследований в соответствии с требованиями № 161-ФЗ. Очевидно, что возросшие банковские риски и расходы на работу претензионных подразделений так или иначе будут перенесены на стоимость банковских услуг для клиентов». Революционных открытий в этих суждениях нет — примерно таким образом банки действовали до сих пор. Более того, отмечает Виктор Достов, председатель ассоциации «Электронные деньги», так поступают везде. Мир не придумал ничего иного. Почему же возникла идея отсрочки такого существенного для клиентской лояльности шага?
Чтобы выдержать требуемые законом сроки реакции, банк обязан информировать клиента о каждой совершенной транзакции. Но вот незадача! — один из крупных банков известил депутата Резника, что только пятая часть клиентов сообщает «релевантные контактные данные». Иными словами, по месту регистрации паспорта или указанному гражданином месту проживания и номеру телефона невозможно найти 80 процентов клиентов. Из этих соображений делается феноменальный вывод о том, что они — фактор высокого риска «роста мошеннической деятельности недобросовестных клиентов». В связи с чем требуется еще два года для актуализации контактов с физлицами. Оказывается, банки «вынуждены создавать новые механизмы обеспечения ответственности держателей карт, что приведет к удорожанию услуг, а также к росту недоверия граждан к банковской системе в целом». Иными словами, за месяц до наступления времени «Ч» депутат из профильного комитета Госдумы понял, что для работы в новых условиях нужно потрудиться над новыми условиями договора клиента с банком.
«Для исполнения норм закона кредитным организациям и регулятору необходимо проделать большую работу, — говорит Владимир Сенин, заместитель председателя правления Альфа-Банка по связям с органами государственной власти. — Следует проработать создание и внедрение механизмов, которые бы обеспечили адекватную долю ответственности держателей карт и банков в случае возможных мошеннических операций». Все риски в отношении каждого клиента, пользующегося электронными средствами платежей, должны быть взвешенны. Эта оценка риска не только индивидуальна, но еще может динамически меняться у одной и той же персоны. Под какими новыми требованиями гражданин должен подписаться, чтобы банк был уверен, что клиент всегда поступал правильно? Или, наоборот, чтобы банк легко увидел нарушения этих требований и на этом основании отказал в компенсировании украденных средств? Отраслевое обсуждение этих вопросов началось лишь в конце года, и в оставшиеся дни декабря банкам предстоит аховая работа. Неудивительно, что вместо этого возникла идея, апробированная на Законе «О персональных данных», — его вступление в реальную силу банкам удавалось оттягивать пять лет. Вот только нет уверенности, что тянуть с данным законом — хорошая идея.
