Гуадалупе был шурином Микале. Через несколько недель после прибытия в Уругвай я присутствовал вместе с Микале на одной беседе, где как раз обсуждали Бессио Винья. Микале поставил в известность сенатора Гуадалупе, что министр Хил хочет снять начальника полиции, так как обвинения против него подтвердились. Хил считал, что Бессио надо было отдать под суд. Имелись доказательства, что он пытал арестованных в полицейском участке и одного заключенного убил.
Микале также рассказал сенатору о том, с каким удовольствием Бессио бахвалился перед группой знакомых во время заседаний Межамериканской экономико — социальной комиссии методами ведения допросов и пыток, в которых принимал личное участие. Гуадалупе не возмутился. Он объяснил, что защищает Бессио и снятого с поста посла в Гаване дипломата Уртиагу, поскольку все они из одной партии.
— Члены партии «Бланко» должны научиться у партии «Колорадо» всегда и везде защищать своих, — говорил он.
Он напомнил Микале о тех случаях, когда правительства партии «Колорадо» не выносили сор из избы в связи с различными неблаговидными действиями своих единомышленников.
В заключение он сказал:
— Всегда нужно отстаивать своих, что бы с ними ни случилось.
Но обсуждение на этом не закончилось. Группировка, которую представлял Гуадалупе, была согласна на смещение Бессио при условии, что взамен она получит пост заместителя министра внутренних дел.
Дальнейшие события показали, что главной целью борьбы был портфель министра внутренних дел для Гари или, по меньшей мере, посты начальников в нескольких полицейских управлениях провинции. В течение двух лет эрреристская группировка не оставляла своих попыток заполучить эти должности. В конце концов, Гуадалупе совершил поворот на 180 градусов, выступив в защиту интересов своего давнего врага Эчегойена[25].
Таким образом он надеялся сохранить за собой столь высоко ценимый им пост сенатора. Случай с Ровира давал ему возможность продолжать атаки с целью ослабить положение министров — членов Демократического союза «Бланко», хотя он и показал редкий пример непредвзятости, выступив в защиту члена партии «Колорадо».
По политическим мотивам рассмотрение дела директора миграционной службы неоднократно откладывалось. Одних следователей заменяли другими, а решения не было. Министр Техера передал в Национальный правительственный совет свой проект декрета, но Альберт Эбер, также надеявшийся на поддержку руралистов, сумел заморозить дело с помощью Николаса Стораче.
Когда партия «Колорадо» победила на выборах 1966 года, полковник Берта выступал в качестве следователя от министерства внутренних дел, однако, через некоторое время стало известно, что видный член Батльистского союза «Колорадо» Алехандро Ровира станет заместителем министра внутренних дел в кабинете генерала Хестидо.
Я уже писал, что управление общественной безопасности имело две открытые конторы: одна — в здании Главного полицейского управления — должна была осуществлять связь с репрессивными силами и разведкой. Отсюда американцы могли вести прямой надзор за уругвайской полицией. Вторая контора находилась в здании АИД, на углу улиц Пайсанду и Парагвай, и официально считалась частью посольства США. Здесь размещался административный отдел миссии, и проводились закрытые собрания. У Саенса были кабинеты в обоих зданиях, а я мотался между ними. Незадолго до прихода к власти генерала Хестидо я как‑то вечером пришел в офис на улице Пайсанду.
Саенс был в нервозном состоянии — такое случалось с ним нередко в то время, поскольку он запутался в очередной любовной истории. В своем кабинете Саенс мне сообщил, что у него есть для меня конфиденциальное поручение, и передал папку. В ней лежали документы, с которых я должен был снять две копии. Мне нужно было поспешить, так как, если до возвращения Саенса прибыл бы полковник Берта, я должен был спрятать один экземпляр в ящик стола, а другой передать ему вместе с папкой. Саенс предупредил, что, если меня спросят, сколько я снял копий, я должен ответить, что времени хватило только на одну копию. Вторую копию мне было велено положить в средний ящик письменного стола Кантрелла.
Вечером Саенс пояснил подробности. Рассказал он не все, но он не знал, что о деле Ровиры мне было известно, я даже принимал участие в расследовании махинаций обменного бюро и допрашивал замешанную в деле проститутку.
В общих чертах его рассказ содержал следующее: полковник Берта, расследуя дело Ровиры, хотел обезопасить себя от возможного преследования. Документы, с которых я снимал копии, как раз относились к процессу расследования дела Ровиры с самого начала, включая показания свидетелей. В деле имелись доказательства, что полковник Берта, ведя расследование, действовал правильно. Но полковник опасался, что Ровира, заняв пост заместителя министра внутренних цел, уничтожит документы, поэтому решил запастись копиями. Берта был знаком с Саенсом по совместной работе на первых полицейских учебных курсах в Сальто. Он знал; что в миссии есть множительный аппарат. Возможно, он также хотел поставить в известность посольство США об этом деле, но заблуждался, полагая, что посольство выступит в качестве арбитра, если его постигнут неприятности.
Снимая копии и прислушиваясь, не вошел ли Саенс или полковник, я знакомился с документами.
Оказывается, дело не ограничивалось гербовыми марками. Ровира испытывал почти патологическое влечение к проституткам. Это не было тайной и раньше, но теперь у меня в руках находились изобличающие документы. Используя положение начальника миграционной службы, Ровира шантажировал женщин из Бразилии и других стран, грозя им депортацией. Его недостойное поведение проявилось в истории с одной уругвайкой, которая иногда занималась проституцией.
Несчастную женщину бросил с ребенком один иностранец, но потом с ней помирился. Ровира знал об этом, но продолжал принуждать к сожительству свою жертву, угрожая выслать отца ее ребенка. Он прибегал и к угрозам применить силу. Это подтверждали показания многих свидетелей.
В обычной спешке Саенс допустил один из присущих для него промахов: оставил в столе документы. За свою забывчивость он получал серьезные нагоняи, у другого посла они обошлись бы ему куда дороже.
Совершая ночной обход, морские пехотинцы не раз обнаруживали в его кабинете открытый сейф с секретными документами. Когда такое случилось в последний раз, дежурный сержант поднял его в два часа ночи и заставил, несмотря на его проклятия, приехать в миссию, составить опись бумаг и написать рапорт.
В столе у Саенса лежала папка с надписью «Ровира», на другой папке, с красной полосой по диагонали, по — английски было написано «клэссифайд». Вначале я опасался ловушки, но потом понял, что это просто беспечность. Укладывая копии в стол Саенса, я увидел папку с литерой А. Это было досье на Ровиру. Вряд ли Ровира стал бы отказываться работать на янки, но, если бы вдруг не согласился, американцы, располагая компрометирующими данными, заставили бы его сотрудничать с ними.
Разведка и контрразведка: детище ЦРУ
Уругвайские разведка и контрразведка знали много взлетов и падений, они так сильно подвергались в то время политическому давлению, что о них стоит немного рассказать.
В марте 1967 года во главе Главного полицейского управления стал полковник в отставке Рауль Барлокко. Возможно, у него были благие намерения, но он как бы оставался на позициях 25–летней давности, когда возглавлял пожарное управление.
Американцы никогда не придавали корпусу пожарников того значения, какое он имел в условиях
Уругвая. Организованный по французскому образцу, дисциплинированный корпус был эффективным военным подразделением, хотя в последнее время плохо вооруженным. О его эффективности можно судить по тому факту, что в 30–е годы президент Терра совершил военный переворот, опираясь только на это подразделение.
Полковник на новом посту казался целеустремленным и энергичным, он пытался поднять моральный уровень персонала, однако не проявил заботы о материальных условиях низших полицейских чинов, а они были ужасными. Он также не сумел установить контроль за действиями своих непосредственных подчиненных и потерпел полный провал.
Он был против американского проникновения в полицию, но его предал начальник генерального штаба полковник Акунья, человек, которому он полностью доверял. Разочарованный и недовольный растущей политикой репрессий, Барлокко подал в отставку. Возникшая сумятица облегчила действия Акуньи и миссии. Необходимо было заменить командный состав, привлечь надежных людей, войти в курс дел полицейского управления и в течение месяца подготовить конференцию президентов в Пунта — дель — Эсте. Ранее Акунья возглавлял разведку в армии и задумал создать аналогичное подразделение в полиции.
