Новозагородной улице. Во время беседы выяснилось, что Игнатов имел подряды на перевозку ссыльных на своих баржах по рекам Сибири. Он сообщил гостям о многочисленных попытках местных властей поставить в известность правительственные круги об ужасающих условиях, в которых содержатся заключенные. Имеющиеся в Сибири тюрьмы, построенные много десятилетий назад, следовало бы сломать и построить новые, современные и улучшенные. Увы! В России, как и во все времена, на живых людей денег никогда не находилось. Игнатов рассказал, что совсем недавно в знак протеста он отказался от участия в тюремной комиссии из-за нежелания властей построить новое здание для больницы. От хозяина гости получили подробные сведения о промышленности Тюмени и ее населении, о пароходстве, о маршрутах и объемах речных перевозок, об участии местных предпринимателей в общероссийских торговых ярмарках.
В прогулках по городу путешественники отмечали отсутствие пешеходных тротуаров, неухоженные и немощеные улицы, полные грязи настолько, что в дождь невозможно было перейти от одного дома к другому или соседнему строению. Радовала глаз только великолепная архитектура православных церквей. Неожиданно удивило гостей посещение реального училища, размещенного в одном из самых красивых каменных зданий города. Обучение в нем строилось с учетом политехнического подхода к знаниям учащихся. К директору училища И.Я. Словцову Д. Кеннан имел рекомендательное письмо от его коллег по Санкт-Петербургу. Факт достаточно примечательный, свидетельствующий о широкой известности Словцова в столичных научно-педагогических кругах. Любезно принятые руководителем училища, гости осмотрели учебные классы, оборудованные с учетом последних достижений техники тех лет. Вот что писал Дж. Кеннан по этому поводу: «В училище есть механическое отделение с паровой машиной, токарными станками и всякого рода инструментами, вплоть до телефонов и фонографов Эдисона, Белла и Дольберга. Превосходно оборудованы химическая лаборатория, отделение рисования и черчения, хорошая библиотека и отличный музей. В последнем имеется, между прочим, девятьсот различных видов диких цветов. Словом, такой школой мог бы гордиться любой город такой же величины в Соединенных Штатах».
В непринужденном разговоре И.Я. Словцов узнал о шотландском происхождении собеседника и тут же посоветовал Кеннану посетить в Тюмени семью английского подданного шотландца Джеймса (Якова) Р.Вардроппера, более 20 лет живущего в Сибири и занятого судостроением. Мало сказать о необычности предложения, надо представить себе душевный восторг гостей, совершенно не ожидавших встретить здесь, вдали от родины, англоязычных представителей западной цивилизации. Впрочем, о душевном состоянии людей, истосковавшихся по родине, немало сказано в самом начале очерка. Без официального представления и приглашения, без которых чопорные англичане никогда не решатся нагрянуть в гости, Д. Кеннан и его спутник отправились в дом шотландца. И не ошиблись! Хозяин дома и его деятельная супруга Агнеса Вардроппер (илл. 66) оказали землякам самый радушный прием. Общение на английском доставило всем неописуемое наслаждение. «Все остальные дни, проведенные в Тюмени, мы чувствовали себя совершенно как дома», – писал Кеннан. Дом Вардропперов с уютным некогда садом на живописном перекрестке трех улиц: Дзержинского (Садовой), Советской (Серебряковской) и Сакко (Большой Разъездной) частично сохранился и доныне. Все дни, оставшиеся для гостей в Тюмени, Я. Вардроппер посвятил Кеннану и постоянно сопровождал его по улицам и пристаням города.
Вместе они наблюдали погрузку на баржи и отправку с пристаней партий ссыльных, фотографировали отдельные группы осужденных. По этим фотографиям художник Фрост сделал позже многочисленные рисунки, которыми Кеннан оснастил свою книгу. В общей сложности Д. Кеннан провел в городе почти две недели. Дружелюбие тюменцев надолго запомнилось журналисту. Наверное, не без его влияния в предисловии к своей книге он писал: «К России и русскому народу я питаю самую горячую любовь и симпатию». По совету Я. Вардроппера дальнейший путь экспедиции пролегал на восток в сторону Ялуторовска, Заводоуковска, Ишима и Омска. От первоначального намерения пройти часть сибирского пути по рекам до Тобольска и Семипалатинска пришлось отказаться, так как речное плавание не позволяло увидеть главное, что, прежде всего, интересовало спутников: тюрьмы и ссылку. Утром 30 июня после прощальных визитов и покупки тарантаса спутники продолжили движение по Сибири.
В сотне верст от Тюмени на окраине заводоуковской деревни путники решили сделать остановку в заимке купцов Колмаковых. В книге Д. Кеннан дал очень яркую и сочную зарисовку посещения, описал быт, нравы и обустройство богатого имения. Более подробные сведения о визите будут помещены в очередном параграфе.
ИЗ ПЕРЕПИСКИ ДВУХ ЭНЦИКЛОПЕДИСТОВ (И.Я. Словцов и С.И. Гуляев)
«Письма твои до Нас дошли...,
а что по се время на те твои
письма не ответствовали, и то
случилось за Нашими недосугами...».
Петр I – В.И. Геннину на Урал, 1723.
Нет более ценного и достоверного материала о герое твоего очерка, чем его письма. Они, в отличие от других оригинальных документов, наиболее полно позволяют восполнить те белые пятна биографии, которые заводят тебя в поисках либо в тупик, либо, что греха таить, заставляют пользоваться предположениями или вымыслом, пусть и не очень далеким от истины. Нередко письма коренным образом меняют устоявшиеся взгляды на те или иные события. В первой книге «Окрика памяти» я подробно описал жизнедеятельность Ивана Яковлевича Словцова (1844–1907, илл. 67), основателя Тюменского Александровского реального училища (илл. 68). Как мне представлялось, впервые основы его биографии удалось изложить там достаточно подробно с привлечением богатого оригинального материала. Так казалось до тех пор, пока в моем распоряжении не оказалась омская и тюменская переписка И.Я. Словцова с его знаменитым тестем из Барнаула Степаном Ивановичем Гуляевым (1805–1888). Эпистолярное наследие И.Я. Словцова хранится в архиве города Барнаула в фонде Гуляева.
Приведу один характерный пример, подтверждающий высказанные соображения. Когда в главе о И.Я. Словцове я описывал омский период жизни ученого, то с гордостью сообщал читателю о его встречах со знаменитым Альфредом Бремом и его спутником Отто Финшем. Каково же было мое изумление, когда в одном из писем С.И. Гуляеву в августе 1885 года я прочитал весьма нелестную оценку германских гостей. Летом того же года Тюмень посетили американские
