А дальше произошло необычайное. Хотя указания Верховного суда обязательны для нижестоящего, но, когда дело вернулось в тот маленький мордовский суд, там уже другой судья снова рассмотрел положительные характеристики и – снова отказал Бахминой в условно-досрочном освобождении.
Кто-то из вольных комментаторов этой истории написал, что поскольку закон разрешает освободить эту беременную зэчку, то судье «не надо совершать никакого подвига». Но это ошибка.
Судья не побоялся ослушаться вышестоящей судебной инстанции, потому что, очевидно, боялся чего-то более конкретного, сильного и высокого. В таких случаях от человека как раз и требуется самое трудное: готовность совершить гражданский подвиг – тихий, не публичный, без рукоплещущей толпы, в глуши, где это даром не пройдет.
* * *
Первый срок отбывал я в утробе.
Владимир Высоцкий
Г-н президент, формальности – чепуха; вам достаточно мигнуть, и ее отпустят. Главное, чтобы ребенок родился не в тюрьме. Это же российский гражданин, который не виноват, что его мать работала у Ходорковского.
Многим кажется, что именно в этом главная вина Бахминой (сотрудничала с врагом народа). Но, скажем, кое-кто[35] тоже у Ходорковского работал, а теперь в Кремле и – ничего. А, скажем, Леонтьев работал сперва у Гусинского, а потом у Березовского, и – ничего, лицо телеканала, некоторым нравится.
Если ребенок по вашей милости родится на свободе, это пойдет ему на пользу. Он и так уж восемь месяцев в животе женщины, живущей в постоянном стрессе. Вдобавок – тюремный роддом… (У нас и на свободе родильные дома не очень-то. Высокопоставленные чиновники и бизнесмены отправляют своих жен рожать в Европу, в Америку.)
Милость пойдет на пользу и народу, который легко заражается от властителя как жестокостью, так и милосердием.
Например, если вы усыновите сироту, то и губернаторы, мэры, министры начнут усыновлять (забросив горные лыжи в чулан, где уже валяются теннисные ракетки)[36].
Это пойдет на пользу и вам, ибо бессмысленная жестокость свойственна негодяям, а милосердие (пусть и к врагам) – неотъемлемая черта хорошего человека.
Возможно, именно вы выиграете больше всех от этого благородного жеста (который ни копейки не будет стоить нашему бюджету). Жизнь длинная, совесть иногда просыпается совершенно неожиданно; у многих – в старости, а у царей – перед смертью. Это ж хорошо, если хоть одним кровавым мальчиком (или девочкой) будет меньше.
…Долго молчал об этом случае, чтобы дать вашему милосердию проявиться самостоятельно. Известно, как президенты не любят действовать по подсказке. Но времени нет. Возможно, вы не знаете о Бахминой или не знаете, что она на сносях, ибо по ТВ об этом не говорят. Значит, это просто наш долг – сообщить вам, что происходит. Ибо, если она родит в тюрьме, вас об этом, наверняка, спросят нахальные журналисты где-нибудь на Западе, и вы будете отговариваться ссылкой на законы и параграфы (которые не помешали начать войну, но помешали освободить бабу). А потом, оставшись со своими, зашипите: «Почему мне вовремя не доложили?!»
Но главная наша с вами общая забота – судебная система России. Вы столько раз вслух мечтали улучшить, исправить наш суд. А ведь суд – это судьи. И вот судьи, которые от страха перед вами (властью) отказывают в законном условно-досрочном освобождении безопасной беременной бабе, – эти судьи сломаны, раздавлены.
В постановлении об отказе судья написал:
«Под исправлением осужденных следует понимать формирование у них уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития, а также стимулирование правопослушного поведения, которые у осужденной Бахминой не сформировались. С учетом всех обстоятельств суд находит, что Бахмина нуждается в дальнейшем отбывании наказания в виде лишения свободы в целях исправления осужденной».
Нуждается! Ради ее же пользы. А те убийцы и взяточники, которые получают шесть лет условно, девять лет условно – они, значит, не нуждаются.
…Какая там у судей (и прокуроров) идея законности; только страх за собственную шкуру. А ведь есть Кодекс судейской этики, который обязан соблюдать каждый судья. Там в первой статье первой главы сказано:
«В своей профессиональной деятельности и вне службы судья обязан руководствоваться… общепринятыми нормами морали, способствовать утверждению в обществе уверенности в справедливости».
И вот судья приходит с работы, и надо как-то объяснить жене и детям… Или все уже всё понимают, не спрашивают, в глаза не смотрят, молчат.
Впрочем, кто ж его знает, какие в нашем обществе «общепринятые нормы морали». Народ, в отличие от владык, легко поддается эмоциям, сгоряча способен на что угодно. Как начнет орать «собаке собачья смерть!» или «распни его!»… но, конечно, иногда может и пожалеть.
Г-н президент, на днях Дума с криками «ура!» проголосовала за возвращение памятника Дзержинскому. Значит, этого террориста, на котором кровь сотен тысяч, простили. Так что обстановка для милосердия самая подходящая.
P. S. К письму был подверстан маленький текст «на тему».
Нам осталось пол процента до идеальной законности
«Былое и думы» – русская классика, до сих пор в обязательной школьной программе. Герцен описывает самую мрачную эпоху в истории России. На троне Николай Палкин, мировой жандарм, – казнь декабристов, казнь петрашевцев, Достоевский на каторге, Чернышевский в тюрьме, солдат засекают до смерти, прогоняя сквозь строй…
Герцен пишет о мучениях и пытках, которым во время предварительного следствия подвергаются арестованные, и, желая показать страшную жестокость режима, добавляет: «Надо помнить, что три четверти людей, хватаемых полициею по подозрению, – судом освобождаются и что они прошли через те же истязания, как и виновные».
Он пишет о пытках на следствии, но нас этим не удивишь. Мы удивляемся совсем другому. Эпоха Николая Первого оказывается невероятно доброй и человечной: 75 % оправдательных приговоров!
Потом пропорция изменилась. Авторитетный юрист Сергей Пашин (ведущий передачу «Федеральный судья» на Первом канале) приводит статистику: «В судах общей юрисдикции в сталинское время оправдывали от 7 до 10 %. Сейчас у нас оправдывают 0,8 %. А потом 37 % из оправдательных приговоров отменяют».
Итак, во времена Николая Первого 75 % оправдательных приговоров, при Сталине – около 10 %, а теперь – чуть больше половины процента.
Давайте вместе порадуемся такому невероятному, более чем стократному уменьшению оправдательных приговоров. Ведь это значит, что теперь наши следователи, наша милиция и суды не ошибаются.
1 октября 2008
Г-н президент, приглашаю вас в самый низ. Понятно, как вы сильно заняты встречами в верхах (Буши, Саркози и пр.), но ведь все ради народа, ради низов, правда?
Однако чтобы действовать ради низов (как вы и клялись на Конституции), надо знать, как они там внизу живут и чего хотят. И знать это от них самих, а не по докладам важных чиновников. Потому что важные чиновники докладывают, а сами ничего не знают; судят о низах по докладам менее важных… По пути к вам картина розовеет, подрумянивается, покрывается шоколадом, присыпается сахарной пудрой…
Вам кажется, будто вы иногда сталкиваетесь с низами. Но, увы, это люди отобранные, обученные; их борщ, пирожки и кисель проверены на всю таблицу Менделеева (включая полоний). Может, поначалу они и правда низы, но в процессе репетиций они становятся артистами, это не то. А со мною они во всей красе, в натуре; и говорят почему-то совершенно другим голосом, чем с вами, и совершенно другие слова, чем вам. Вот три картинки из жизни.
Второй год продолжаю в одиночку бороться за права пенсионеров. Почему вы до сих пор не подключились – ума не приложу.
В мае, в письме под названием «Дворец типа сортир», писал вам об этом.
А просили мы, чтобы пенсия назначалась – в точности по Конституции – с того дня, как человеку исполнилось 60 (женщине – 55). А не как теперь – «со дня обращения» (может, человек год в беспамятстве валялся или его Пенсионный фонд за справками гонял. И куда ж его годовая пенсия девалась?).
Сейчас направляем жалобу в Конституционный суд, будем рады, если вы присоедините свое веское слово (конечно, не как президент, а как гражданин, чтобы вас не упрекнули в давлении на суд).
К жалобе велено приложить копию судебного решения первой инстанции. Бегу в суд и заранее думаю, как уговорить девочек (в канцеляриях всегда девочки), чтобы сделали без волокиты ксерокопию двух страничек и печать поставили «копия верна».
Время – полдень. Повезло – ни души. Девочки – на месте. Говорю, так, мол, и так, надо копию.
– В коридоре на стене образец. Напишите заявление и оплатите пошлину – 20 рублей.
