"…Сочинять одни хиты, чтоб понятно для братвы. Без залеча, без ботвы, без всякого-о отстоя-а. Никогда не унывать, ожиданья воплощать. Вот такая жизнь у рок-н-ролльного героя-а!.."
Деня сидел на скамейке, засунув руки в карманы. Я вышла и споткнулась о него глазами. Остановилась. — Привет, — радостно сказал он и подошёл. — Я вот решил проводить тебя докуда-нибудь.
— Ну, проводи, — пожала плечами я и поймала себя на мысли, что последнее время часто пожимаю плечами. Жизнь становится недоступной для моего стандартного понимания.
Деня проводил меня до метро, потом подумал и проводил до универа. По дороге рассказал множество интересных вещей. Итак, ему двадцать лет. Весной вернулся из армии. Служил в Таманской дивизии, был в Чечне, на его глазах моджахеды перестреляли всех его друзей, а он остался. И вот теперь работает охранником, но ему скучно в этом городе, вообще скучно "на гражданке". Девушка не дождалась его из армии и вышла замуж. В конце концов Деня пространно заметил, что надо бы поехать обратно в Чечню.
Я внутренне воспротивилась этому. Деня мне нравился. Не знаю, чем. У него был потрясающий пофигизм в глазах. Про таких говорят: "Не принимает близко к сердцу". Мне бы так.
Вечером ко мне зашла кипящая от негодования Волкова.
— Ты где была весь день, кегля? — гневно вопрошала она, устраиваясь у меня на кровати с бутылкой пива и включая телевизор. — Поставь мне "Симпсонов". Я тебе звонила-звонила сегодня.
— Мы гуляли.
— Кто это мы?
— Я и Деня. Я, представь себе, шла вчера от Ляпы и познакомилась с мальчиком. Он тут неподалёку живёт.
Волкова с нетерпением дослушала и тут же стала выкладывать подробности своего вчерашнего вечера, плавно переходящего в ночь и так же плавно — в утро.
— Денег у него — умотаться! Машина BMW. Всё время сюсюкал: "Ах, Лена, я просто на тебя насмотреться не могу!" Он мне стриптизёра купил за штуку! А потом мы к нему поехали, а Тарасова с его другом спала на полу, так как кровать одна, а я на кровати! А у него член — как бейсбольная бита! Во! Он меня на работку утром отвёз, телефон вытребовал.
— Приедет ещё?
— Не знаю, — легко ответила Волкова. — А твой Деня как? Прикольно целуется?
— Не знаю, не пробовала, — призналась я.
Волкова скептически поскребла щёку и заявила:
— Погнали уже гулять.
Стемнело. Мы направились было в кафе "Толстяк" — все такие разодетые, на каблуках, в общем, блеск — но на полпути нас окликнули:
— Стоять! Бояться!
Волкова недоумённо остановилась, уставившись на компанию неподалёку. К нам шёл улыбающийся Деня.
— Здравствуйте.
— Привет! — обрадовалась я.
— Привет, — холодно произнесла Волкова, всем своим видом показывая, что она достойна рукоплесканий, машины и цветов, а не приветствий "малолетки". Таковыми она считает всех молодых людей в возрасте до двадцати шести лет без машины.
Тем временем подошли все остальные: какие-то незнакомые мне мальчики, девушка с головой, похожей на яйцо, облепленное светлыми волосами, и Нигер. Тот самый, с цепью. Это, видимо, не входило в планы Волковой, так что весь оставшийся вечер она просуществовала с кислой миной.
Мы гуляли до "Озерков" и обратно, пили пиво, а потом пошли в парк за железнодорожным полотном. Разожгли костёр. Девушка пискливым голосом пела: "Это мир, здесь живу я. Здесь живёшь ты и наши друзья…" — и щипала гитару. К Волковой привязался невысокий плечистый Миша. Я сидела напротив них на скамейке. Деня взял гитару.
-…Что ж ты смотришь так пристально? Не твоя я теперь. За два года я встретила очень много парней…
Я встала и ушла за какой-то куст, так как пиво неудержимо рвалось наружу. Потом пошла обратно и увидела поодаль компании на берегу широкоштанинную фигуру. Фигура принадлежала Нигеру.
— Привет ещё раз, — чересчур весело сказала я, глядя на него пьяными глазами.
Не помню, каким образом всё случилось, но через минуту я была в Нигерских объятиях, он дышал мне в лицо, приоткрыв губы. Потом поцеловал. Крыша подождала чуток и съехала. Нигер оказался сильным, приятным на ощупь, как молодой конь. Наглость, смешанная с детскостью, хлынула на меня из его глаз и я, прощально булькнув, утонула в ней. Целовались мы с Нигером до тех пор, пока на нас не набрёл Миша, собравшийся пописать. Миша вежливо ойкнул и удалился. Мы с Нигером обалдело уставились друг на друга, потом пошли к костру.
Волкова, подлая рожа, всё поняла и многозначительно мне подмигивала до посинения, как контуженная. А Деня как ни в чём не бывало пел песню за песней — и все по-солдатски жалостливые. Но глаза всё равно полны пофигизма. Я так не смогла бы всё время. Я не могу ко всему относиться ха-тьфу, потому что не знаю чего-то такого, за что можно спрятаться. А Деня знает всех своих убитых друзей. Были и нет. На его глазах. И поэтому в глазах пусто.
Он пел и смотрел на меня. А я — на него. И думала: "В голове моей бардак!.."
…Пришла домой опять поздно. Опять началось: "Сколько можно? Ночь на дворе, а она ходит неизвестно где! Последний раз чтоб такое было!" Я кивнула. А что ещё делать? Не обещать же в самом деле, что буду рано приходить? Не буду ведь.
… Деня опять сидел на скамейке, сгорбившись, уставясь в куст. Я на трезвую голову вспомнила всё, что было вчера и подумала: "Э… э…"
Деня поднялся и просто сказал:
— Привет. Я тебя провожу.
Все лекции вместо преподавателя перед моими глазами стоял Нигер. И было такое чувство, что я упустила что-то важное и надо это важное обязательно вернуть. Иначе… А что иначе? Неизвестно. Нигер живёт на Юго-Западе. Это час на метро от меня. А Деня — вот, рядом. Провожает.
Он сидел на той же скамейке у Казанского собора. Я заметила его издалека и сразу свернула в метро. Перепрыгнула через турникет, яростно заорала сигнализация. За мной никто не погнался. Этому способу прохода бесплатно в метро меня Ляпа научил.
Я пришла домой, села на кровать и принялась думать, что же мне делать. В ответ раздался телефонный звонок.
— Это общежитие? Людочку позовите, пожалуйста! — просюсюкали в трубку.
— О! — обрадовалась я, — Волкова! Тебя-то мне и нужно! У меня проблема!
— В рэппера влюбилась, да? — радостно высказала Волкова свою догадку.
— Как его найти?
— Каком. Пойдём с тобой опять гулять с этим больным Деней. У него, по-моему, от Чечни совсем кукушка съехала. Там и будешь со своим обжиматься.
— Он может не прийти! Он на Юго-Западе живёт!
— Если не придёт, спросим телефон. У кого-нибудь из компании.
Волковой было приятно, что она такая догадливая и даёт советы.
— Ладно. Только телефон ты спросишь. Я стесняюсь.
— Ла-а-адно, бегемотик, — сделала одолжение Волкова. — А Людмилочки нет?
— А она, знаете ли, ванну принимает! Вот! Уже вытирается!..
Нигера не было. Были девушка-яйцо и Миша. И ещё Деня. Мы сидели в "Толстяке" и пили пиво. Ставил Деня. Он веселился и был в своём пофигизме и широте красив. Волкова всё время искала глазами какого-нибудь мужчинку, чтобы сначала глядеть на него, а потом отмахиваться от приставаний. Я сидела как на иголках. Будто и вправду кто-то колол ими солнечное сплетение.
Волкова наконец откликнулась на мои отчаянные взгляды, дождалась, когда Деня и Миша пойдут пописать, и с деланным равнодушием спросила у девушки-яйца:
— А этот, как его… широкоштанный…
— Паша?
— Ага, Паша… Ты его телефон не знаешь? У меня брат хочет с ним поговорить об одном деле.
Как это Волкова ловко придумала про брата, молодец. Девушка порылась в сумочке и даже нашла для Волковой листочек, написала на нём: "Павел, 142 34 75".
Волкова сдержанно поблагодарила, сунула бумажку в карман. Пришли Миша и Деня. Пошли нас провожать, разделившись: Миша с Волковой, Деня со мной и с яйцеголовой. Девушка как-то быстро исчезла, Деня взял меня за руку. Довёл до подъезда. Стоял, смотрел в глаза, потом обнял и хотел поцеловать. Я извернулась, как ящерица, виновато похлопала ресницами и улыбнулась. Влетела к лифту, не заметив даже надписи по дороге. Потом долго стояла на третьем этаже, дожидаясь, пока Деня уйдёт.
А через десять минут я уже звонила в квартиру к Волковой. Та вышла полураздетая, широко зевая. Сунула мне бумажку.
