Размер имеет значение
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Кино
В прокате «Великий Гэтсби» Бэза Лурманна
Конечно, Бэзу Лурманну очень не хватало фильма, в названии которого было бы слово «великий». Это же его любимый размер — грандиозные фейерверки, гигантские декорации, пышные костюмы, сияющие драгоценности, крупные планы с напряженными лицами актеров, шикарные панорамы, снятые с вертолета, огромные массовки, музыкальные номера, которыми он, как акустическими гранатами, забрасывает любой смысл, даже такой ничтожный, как в «Мулен Руже». В сущности, он делает не кино, а шоу. В шоу «Ромео + Джульетта» Лурманна как режиссера вывели в дамки великий Шекспир, чей текст в концертном, так сказать, исполнении стал только крупнее, выпуклее, и великолепный Леонардо Ди Каприо в самом расцвете своей молодой славы. В «Мулен Руже» он соединил в едином шоу, кажется, все виды китча — от поп-композиций разных десятилетий до мелодраматических сюжетных штампов Болливуда. А провалившаяся «Австралия» состояла из трех шоу — пробега полуторатысячного стада по пустынным землям, воздушной бомбардировки и мистически-этнических выступлений австралийских аборигенов. Даже последовавший за этим четырехлетний период неудач режиссера был отмечен замыслом о великом Александре Македонском. И вот весь этот замах пришелся на камерный роман Фрэнсиса Скотта Фицджеральда «Великий Гэтсби» с шестью героями и вообще-то совсем небольшого размера.
Нервический писатель Ник Каррауэй (Тоби Магуайр) рассказывает своему психоаналитику историю о том, как в лихие 20-е он случайно оказался соседом таинственного эксцентричного нувориша Джея Гэтсби (Леонардо Ди Каприо), как оказалось, с юности безнадежно влюбленного в кузину Ника Дэзи (Кэри Маллиган), а та была замужем за миллионером Томом Бьюкененом (Джоэл Эджертон), у которого была любовница, жена автомеханика Миртл (Айла Фишер). Гэтсби приманивал к себе Дэзи безумными вечеринками, смотрел вечерами на зеленый огонек на причале, тайно занимался бутлегерством и плохо кончил в воде бассейна. Роман Фицджеральда стал культовым по обе стороны Атлантики, и его, конечно же, большинство узнали в том возрасте, когда ты уже не подросток, но еще не имеешь никакого взрослого опыта. И «Великий Гэтсби» остается в памяти великой поэмой о великой любви. Обычно этого мнения начинаешь постепенно стесняться, перечитываешь книжку и понимаешь, что история-то про деньги — о том, что на них можно купить, а что купить нельзя ни при каких обстоятельствах. В общем, с этой книгой каждый вступает в отношения. Именно поэтому ей полностью прощаются изрядные нестыковки в сюжете и погрешности во вкусе.
Бэз Лурманн оказался вовсе не таким читателем. Романа он не читал, а видел в кино версию 1974 года с Робертом Редфордом в заглавной роли. Потом, когда, мечась от проекта к проекту, задумывал снять что-то в России, ехал по нашим бескрайним просторам в поезде и слушал аудиокнигу «Великий Гэтсби». Но отнесся он к тексту Фицджеральда с почтением. И даже не стал переносить действие в другие эпохи, как «Ромео и Джульетту». Он «просто» заменил музыку. Как известно, эпоха Фицджеральда названа веком джаза. Лурманн вместо джаза подставил народную музыку наших дней — хип-хоп и рок плюс немного Бейонсе и Ланы Дель Рей. И эта музыка затмила романтическую трагедию Гэтсби, мечтавшего о женщине, а сделавшего фетиш из денег. Хорошие актеры здесь тоже часть аранжировки. Играют ненатурально, на пафосе? Так в 3D же фильм. 105 миллионов бюджета, а за четыре дня проката в США уже собрали больше пятидесяти. Номинации на «Оскар» обеспечены.
Роман с медициной / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
Роман с медициной
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
По-русски опубликовано «Рассечение Стоуна» Абрахама Вергезе
Роман Абрахама Вергезе появился в российских книжных, однако пока особых восторгов читателей и прессы почему-то не снискал. Между тем это одна из тех редких универсально восхитительных книг, которые одинаково приятно рекомендовать и ценителям серьезной прозы, и любителям литературы «про врачей», и романтичным чувствительным особам, планирующим летний отпуск. Известнейший американский физиотерапевт, светило медицинской науки и стэнфордский профессор медицины Вергезе написал большой и настоящий многофигурный эпос, сочетающий в себе лучшие черты постколониального романа, пронзительной семейной саги и медицинской энциклопедии.
В больнице при христианской миссии в Эфиопии рождаются сросшиеся макушками близнецы. Их мать, молодая монахиня из Индии, умирает в родах, а их убитый горем отец, талантливый хирург-англичанин, исчезает, так что матерью для малышей становится акушерка, отцом — ее незадачливый супруг, а родней — вся разноязыкая команда миссии. Нож хирурга рассекает соединяющую младенцев перемычку, однако судьбы братьев связаны узами куда крепче телесных, и разрушить их оказывается не под силу ни времени, ни людям.
История Мэриона и Шивы раскручивается от их рождения сразу в обе стороны. Одна нить уводит в прошлое — туда, где юная монахиня-кармелитка Мэри Джозеф Прейз знакомится на тифозном корабле, идущем из Индии в Африку, с Томасом Стоуном — молодым врачом из Англии, а будущая приемная мать близнецов, врач-акушер Хемлата — красавица из касты браминов — в родном Мадрасе встречает своего будущего мужа — врача-терапевта, неряху и сердцееда Гхоша. Вторая нить ведет братьев от рождения в будущее — из уютного и безмятежного детского мирка через крушение их семьи и страны, заменившей им родину, — к разгадке собственного появления на свет. Неторопливый и плавный, скроенный по лекалам великой литературы позапрошлого века роман Вергезе неспешно переносит читателя из Индии в «город порока» Аден, где на долю Мэри Джозеф Прейз выпадают суровые испытания, оттуда — в блестящую и диковатую Аддис-Абебу времен императора Хайле Селассие, а потом еще дальше — в Нью-Йорк, куда, впрочем, отправится лишь один из братьев — Мэрион, летописец и рассказчик этой причудливой саги.
Политические интриги и семейный раздор, любовь длиною в жизнь и сокрушительное предательство, зачарованный мир древней Эфиопии и медицина, становящаяся для героев одновременно и профессией, и проклятием, и смыслом жизни, — «Рассечение Стоуна» содержит в себе все необходимое для того, чтобы стать первоклассным читательским аттракционом. Пусть вас не пугает обманчиво размеренный темп повествования: роман Вергезе лишь прикидывается респектабельным и консервативным экипажем XIX века — под бархатными рюшами и благородной дубовой обшивкой скрывается мускулистое и стремительное тело сверхскоростного болида. А глубокие медицинские познания автора придадут его тексту сходство с лучшими из всенародно любимых медицинских сериалов — от «Скорой помощи» до «Доктора Хауса» включительно. Словом, единожды погрузившись в подробный и продуманный мир «Рассечения», вы не сможете его покинуть до последней страницы — а их, прошу заметить, в романе шестьсот с лишним. Так что планируйте свое время.
Издалека долго / Искусство и культура / Художественный дневник / Театр
Издалека долго
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Театр
Владимир Мирзоев поставил в Театре. doc пьесу Ольги Михайловой «Толстой — Столыпин. Частная переписка»
На своем сайте Владимир Мирзоев разместил полтора десятка притч, в которых так или иначе отразились его мировоззрение и художественные принципы. Среди них есть такая: как-то раз Мастер Му прогуливался в национальном парке и вышел к самому краю высокого обрыва. Взору его открылось огромное, стального цвета озеро. Мастер Му опустил голову и увидел, что прямо под обрывом, вдоль кромки воды, не спеша идет молодая пара — при этом мужчина что-то рассказывает женщине. Но это было не все: параллельно паре, в каком-то метре от берега, двигались четыре огромные рыбы. Они плыли, выстроившись правильным ромбом, на минимальной глубине, но было понятно, что путники не видят их... Мастер Му некоторое время созерцал эту картину — освещенную летним солнцем воду, четырех рыб и двух путников, — а потом сформулировал для себя такую мысль: «Точка зрения наблюдателя должна находиться достаточно высоко, чтобы осознать невидимое для других, но не слишком высоко — потому что тогда реальность может превратиться в абстрактный узор».
