Лик Петра снова возник передо мной, но теперь это было не человеческое лицо… — белёсое, уродливое, лик существа из глубин космоса.
— Зачем ты всё это мне рассказал?
— Я не рассказывал. Ты знал всё сам. Знаешь ты и что эти кражи вас не спасут. Ведь там, в будущем, «энергию жизни» вы поглощаете, ничем не подпитывая. Вашей цивилизации — конец. Планету заселим мы…
Встречный ветер от бега охлаждал мне лицо, в груди стучал кузнечный молот.
«Чёрта с два, — думал я. — Не заселите…»
Тускло светящийся объект в небе двигался в нескольких метрах впереди и поднялся выше. Его огни погасли, но я каким-то шестым чувством знал, что он там. Летит вперёд. Невидимый, устрашающий.
Я ускорил бег. Меня тянуло к этой летящей громаде, и это чувство росло с каждым ударом сердца. Как будто меня и её связывало нечто важное, о чём я пока не знал.
Лишённый фонарей переулок упёрся в невысокое здание. Я узнал Музей современного искусства. Остановился. Под рёбрами гулко ухал гидравлический пресс.
Боже, как болит голова… Я сжал виски.
Окна стоявших вокруг высоток были тёмные, казалось, там — ни одной живой души.
Я непроизвольно стал клацать зубами. Вместе с холодом пришёл беспричинный страх. Мне вспомнилось странное болеутоляющее, которое вроде бы принял, и поклялся выбросить его к чёртовой матери, когда доберусь до дома.
НЛО завис в небе у крыши здания. Он словно ждал меня. Я видел лишь тёмный, закрывавший свет вышедшей из-за облаков луны зловещий силуэт.
Следуя интуиции, я вошёл в приоткрытую дверь служебного входа и стал спускаться по лестнице куда-то вниз. В запасник, — прокралась в голову мысль.
Торнадо у меня в черепе достиг апогея. Я издал едва слышный стон и тут же на что-то налетел в темноте.
— Проклятье! Голова раскалывается… Ни фига не вижу.
— Опять на транквилизаторах, — проворчал рядом Силдр.
Вдалеке раздались шаги.
— Охранник! Грёбаные силовые поля, доигрались…
— Тихо ты… Господи… — я едва сдерживал тошноту. Внутренне я зарёкся больше не принимать никакой химии. Если я снова как-нибудь приду в себя во время налёта в прошлое, мне конец. Всё завалю, и других подставлю. «Пётр» был прав в одном: эти когти действительно проникают глубоко… пускают корни в самое сердце. Да и не было никакого Петра. Есть только моё изначальное знание о мире будущего, моём родном времени, и захвативший меня полусон, который наркотик из этого сплёл.
Шаги звучали ближе и громче. Я отчётливо слышал старческое покашливание. В темноте мелькал луч фонаря.
— Что будем делать? — услышал я рядом шёпот, словно мне в мозг вонзалось битое стекло.
Я достал из кармана жевательную пластинку как раз на такой случай и положил в рот. Стимулятор мгновенно проник в кровь, желтоватые молекулы понесло к мозгу, как щепки по реке в весенний разлив.
Облегчение было, как ушат холодной воды. Темнота перед глазами расступалась, я видел очертания приближавшегося человека с фонарём.
Оружие само оказалось в моей руке. Однако я пришёл в норму не до конца, сознание по-прежнему окутывал туман.
— Постой. Давай его просто вырубим, — шепнул мне в ухо напарник.
Он приближался. Не он — оно. Тварь, что называлась Петром, — белёсое, уродливое, лишённое носа лицо с огромными глазами, похожими на две чёрные бездны.
Выстрел отшвырнул её к стене. Лицо космической твари трансформировалось, стало… человеческим. Бледным, как мел, полностью лишённым жизни.
Проклятье! Я сунул излучатель обратно в кобуру.
Мы погрузили картины, статуи в контейнеры и взяли курс на 2095 год.
Находясь на борту темпорального корабля, мы чувствовали излучаемую ими энергию. Мы купались в ней, как в тёплых лучах солнца на берегу реки, как в прохладном ветерке в жаркий день.
Энергия жизни… Энергия жизни…
Надолго ли нам её хватит?
Валерий Гвоздей
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР
Адъютанты вышли, оставив командующих наедине.
Командующий Севера был розовый и круглый. А командующий Юга — смуглый и подтянутый. Сидели на противоположных концах длинного стола, и перед каждым прибор — коньяк, закуска. Но собрались командующие не ради выпивки. На коленях держали пульты. Смотрели на большой экран, занимающий стену, показывающий долину реки.
По обе стороны водной преграды замерли колонны бронетехники.
— Ну что, коллега, начнём? — спросил командующий Севера.
— Да вы уже начали… — усмехнулся командующий Юга. — Ваш десант высадился у меня в тылу.
— Ничего не скроешь. Ну, желаю успеха.
— И вам.
Вряд ли эти слова были искренними.
Они подняли рюмки, выпили. Стали закусывать, поглядывая на экран.
Много лет знакомы. Не раз встречались в бункере. Даже прониклись симпатией. Знали, как зовут жён, детей, внуков, передавали им приветы, небольшие сувениры.
На экране — взрывы, огненные трассы пронзали воздух. Сражались две армии. Камеры варьировали ракурсы, давали то вид сверху, то крупный план характерных эпизодов…
Роботы, колёсные, плавающие и летающие, намного дешевле солдат-людей. Развивалась компьютерная техника, совершенствовались программы. Наступило время, когда сражения превратились в схватку роботизированных систем на специальных территориях-полигонах, отведённых для боевых действий. Командующие сидели в бункерах. Нажимали кнопки. Это напоминало компьютерную игру.
Прочие граждане воюющих сторон занимались карьерой, бизнесом, личной жизнью. Им и дела не было до войн. Грохочет там что-то, на полигоне. И пусть себе грохочет. Лишь бы ночью не грохотало, не мешало спать. Войной интересовались только профессиональные военные. Да политики, для которых война, как известно, продолжение их прямых должностных обязанностей.
Командующие воюющих армий, дабы ничто не мешало съехидничать противнику в глаза, начали собираться в одном бункере. Сидят, потягивают напитки. Друг над другом подтрунивают, беззлобно так, по-доброму. А роботы — знай рубятся в металлолом. Самые гуманные боевые действия.
Но в этот раз что-то пошло не так. Закончилось сражение. А итог — неотчётливый. Каждый из командующих уверен, что победил он.
— Ну, что, опростоволосились? — добродушно улыбнулся командующий Севера. — Продули вчистую!
— Продуть-то продули, но — вы, а не мы, — добродушно улыбнулся в ответ командующий Юга.
— Чья армия лежит вповалку?
— Обе армии лежат вповалку. Но последнее слово осталось за мной.
— Нет, моё слово — последнее!
— Да не ваше, моё!
Дальше — больше.
Командующие из-за стола выскочили, в центре бункера лицом к лицу встали. Заговорили на повышенных тонах. Перешли к взаимным оскорблениям. Затем — к рукоприкладству. Благо, оружия не было. А то бы стрельбу открыли на поражение.
Из бункера оба вышли надутые, в ссадинах. Приветы жёнам, детям, внукам передавать не стали. Разъехались молча.
Следующее их сидение в бункере закончилось перестрелкой — так как оба захватили пистолеты.
Услышав выстрелы, в бункер ворвались адъютанты, с оружием. И тоже начали стрелять, защищая своего патрона до последнего, соответственно, патрона. Охрана подключилась.
Но стреляли все плохо: сказывалось отсутствие реальной практики — стрельбы-то много лет проводились виртуальные.
Связисты передали информацию о происходящем куда следует. Молодые и рьяные представители командования рискнули взять на себя ответственность — приказали немногочисленным людским силам атаковать противника.
Закрутилась подзабытая уже свистопляска.
Многим понравилось. И скоро боевые действия шли по старинке, от души.
Трудно переделать драчливую природу человека.
А то сидишь и смотришь — как машины дерутся. Скучно, ей-богу. Никакого удовольствия.
Зато сейчас — любо-дорого!..
Дарья Туманова
ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО
В машине было душно. Скобцов опустил стекло. Мельком глянул в зеркало заднего вида и повернулся ко мне.
— Уже всё?
— Ага.
— Куда теперь?
— Ещё не знаю, — неуверенно отозвался я.
— Зря.
— Почему «зря»?
— Так это… льготы там, паёк, туда-сюда, бараньи яйца, и по деньгам, вроде, пока не жмут.
— Дай бог, куда-нибудь приткнусь, — я достал сигареты, тоже опустил стекло и задымил.
— Я бы так не смог.
— Валерик, ты у нас человек новый, вот погорбатишься и, если крыша не треснет, тоже куда-нибудь дёрнешь. Все отсюда рано или поздно уходят, или… их уходят.
— Не думаю, — он снова посмотрел в зеркало заднего вида. — Лучше скажи, почему решил?
Я на мгновение задумался. Рассказать или нет? Эм-м… ладно, расскажу…
