Клянусь, в тот момент мы были бесконечны.
Она резко вскакивает, взмахивает подолом своего белого сарафана, как цыганка в танце, и бежит вперёд что есть силы.
Бежит до серых камней, спотыкается и падает на коленки. Кровь бархатными маками расцветает на полотне.
* * *
Мы едем в троллейбусе. Она смеётся со старушкой и влажно шепчет мне на ухо:
– Хорошо, что я не доживу до такого состояния, а умру молодой и прекрасной.
Она постоянно говорит о смерти, чем меня уже порядком достала. Вчера она порезала палец и, увидев каплю крови, спросила, почему она не чёрная.
Я не перечу ей, не паясничаю, не убеждаю, что всё будет хорошо. Это не имеет никакого смысла.
Ах да, мы едем в больницу. Босой дождь бьёт ртутными пулями по стеклу.
* * *
Придирчиво осматривает себя в зеркале, не стесняясь при мне своей наготы. Я подхожу и кладу палец в ямку над тазовой костью. Она ужасно исхудала.
– Ты выглядишь отвратно.
– И чувствую себя так же. Бред это всё.
Сегодня ей исполняется 18 лет. Из которых четыре она больна. На разобранной кровати лежит изумрудное платье в пол. На разобранной кушетке в её душе плачет маленькая девочка.
Мы вышли на яхте в море. Она кормила уток, хлопала в ладоши и стояла слишком близко к ограждению. Мне казалось, ещё миг – и она превратится в морскую пену. Такой она была невесомой.
– Я хочу стать русалкой.
– Ты будешь вонять рыбой, – она вся съёжилась под взглядом моих дистиллированных зрачков.
– А ты воняешь снобизмом, неудачник.
* * *
Мраморные плечи. Мир в трёх движениях: нырок лицом к дну, желейная зелень и вдох солнца на поверхности. Сентябрь выдался тёплым, а она – на диво живой. Она кувыркалась в воде, и я боялся, как бы она не подцепила ушную инфекцию.
Она выбежала из воды, мурашки рассыпались по её тощему телу. Я укутал её в махру полотенца.
Уже тогда водоросль болезни цеплялась за волокна её внутренностей.
* * *
Я смотрю на неё. Впервые за долгое время она смеётся, крутится перед зеркалом и примеряет платья. Она ищет, в чём лучше будет смотреться в гробу.
– Только никакого дуба. У меня аллергия. Покроюсь сыпью, а я хочу показать свою аристократическую бледность.
Я встал и вышел из комнаты, из квартиры. Всю ночь меня преследовал аромат гиацинтов.
* * *
Она умерла через месяц. Слишком быстро, чтобы всё успеть, и слишком мало, чтобы привыкнуть к неминуемости скорого финиша. Я любил её.
Её хоронили в изумрудном платье.
Она была похожа на русалку.
C болью о разделённой Родине
C болью о разделённой РодинеВыпуск 3 (12)
Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Книжный ряд
Теги: Татьяна Шорохова , Избранное , Стихотворения
Татьяна Шорохова. Избранное. Стихотворения. СПб.: Родные просторы. 2016. 232 с.
В ноябре 2016 года в Петербурге вышла книга стихов Татьяны Шороховой «Избранное». Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и взаимодействию со средствами массовой информации издательством «Библиотека журнала «Невский альманах». Новая поэтическая книга Т. Шороховой «Избранное» включает стихи разных лет, отразившие судьбы России и Украины, Крыма и Петербурга, а также лирической героини, чья жизнь протекала в сложное время последних 25 лет отечественной истории.
Обращаясь к современному читателю во вступлении «От автора», поэтесса пишет: «Восприятие прекрасного и наполненного драматизмом мира у каждого из нас индивидуально. И всё же есть точки соприкосновения, когда мы можем передать друг другу важную мысль или сердечный импульс. Для этого мгновения – сокровенного чуда встречи сердец под необозримым звёздным небом, – наверное, и даётся людям способность сочинять и понимать стихи».
В рецензии на эту книгу член Союза писателей России Алексей Любегин отметил важные стороны вошедших в неё стихотворений: «Стихи Татьяны Шороховой в книге «Избранное» объединяют темы, близкие её современникам. Это любовь к малой родине, родному дому, Отечеству, и рядом – пронзительная боль за разделение страны, в которой прошло детство поэтессы и были обретены жизненные ориентиры и идеалы.
Доступный и образный язык произведений, врождённая музыкальность поэтического слуха автора, неизбитые приёмы изящной словесности ставят книгу Татьяны Шороховой в ряд достойных изданий гражданской лирики. Сборник «Избранное» помогает осмыслению истории России последних 25 лет через судьбу поэтессы, оказавшейся в эпицентре сначала утраты, а затем и нового обретения Родины. В этой связи особенно интересны стихи-предчувствия Т. Шороховой, приоткрывающие её способность предвидения событий, впрочем, присущую многим поэтам.
Стихи сразу «вступают в реакцию» с душой читателя, вызывают отклик, что является несомненным признаком подлинного поэтического таланта. При всём драматизме содержания книга наполнена теплом неравнодушного сердца автора».
Поэтическая книга Т. Шороховой – своеобразный художественный документ рубежа XX–XXI веков.
„До чего же она хороша!“Выпуск 3 (12)
Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Путешествие во времени
Шалюгин Геннадий
Михаил Афанасьевич Булгаков. Фото 1926 г.
Фото: итар-тасс
Теги: Булгаков , Чехов , Крым , Ялта
Михаил Булгаков в Ялте
В 2016 году отмечалось 125-летие со дня рождения замечательного прозаика и драматурга Михаила Афанасьевича Булгакова (1891–1940). Многие страницы произведений Булгакова непосредственно навеяны впечатлениями от Крыма и Ялты. Это и путевые очерки «Путешествие по Крыму», и роман «Мастер и Маргарита», и пьеса «Бег», и неоконченные произведения – пьеса «Ласточкино гнездо» и либретто оперы «Чёрное море».
Напомним хронологию встреч Булгакова с Крымом. Летом 1925 года состоялась их первая встреча. Писатель гостил у М. Волошина в Коктебеле, жил в доме матери поэта, Елены Оттобальдовны. В начале июля Михаил Афанасьевич с женой Любовью Евгеньевной Белозерской на пароходе «Игнатий Сергеев» отправились в Ялту. В черновом варианте «Мастера и Маргариты» Булгаков обрисовал город, в котором узнаётся Ялта: «…Перед ними возникли вначале тёмные горы с одинокими огоньками, а потом низко развернулись, сияя в свете электричества, обрывы, террасы, крыши и пальмы. Ветер с берега донёс до них тёплое дыхание апельсинов и чуть слышную бензиновую гарь… Но до чего же она хороша! …По спящей, ещё чёрной в ночи набережной носильщик привёл куда-то, что показалось похожим на дворцовые террасы. Смутно белеет камень, парапеты, кипарисы, купы подстриженной зелени, луна догорает над волнорезом сзади, а впереди дворец, – чёрт возьми!.. В окнах гостиницы ярусами Ялта… Светлеет».
«В Ялте прожили сутки и ходили в дом Чехова», – писала Л.Е. Белозерская М. Волошину 10 июля 1925 года со станции Лозовая. Михаил Афанасьевич и Любовь Евгеньевна пришли в этот дом 8 июля во второй половине дня. Л.Е. Белозерская пишет, что Булгаков относился к Чехову с особой любовью – «…какой-то ласковой, какой любят умного старшего брата». Михаил Афанасьевич глубоко знал творчество Антона Павловича, восторгался его записными книжками, а многие его письма знал наизусть.
Чеховские мотивы постоянно звучали в произведениях Булгакова. То это слова Сони из «Дяди Вани» – «Мы отдохнём, мы отдохнём» – в устах Лариосика («Дни Турбиных»), то московский рефрен «Трёх сестёр» в «Записках на манжетах», то снег на Караванной из пьесы «Бег», который ассоциируется с чеховской «Тоской». Художественный опыт «Чёрного монаха» отразился в рассказе Булгакова «Морфий» (1927).
А.П. Чехов в саду своего ялтинского дома
Чехов служил для Михаила Афанасьевича духовным магнитом. Имя писателя Булгаков услышал ещё в детстве. «Чехов читался и перечитывался, непрестанно цитировался, его одноактные пьесы мы ставили неоднократно…» – вспоминала сестра Булгакова Надежда Афанасьевна. Одним из первых университетских наставников студента-медика Булгакова, как выяснил киевский историк медицины Ю. Виленский, был друг Антона Павловича, биолог и путешественник профессор А.А. Коротнев. Но, очевидно, наиболее сильный импульс к осуществлению желания вдохнуть воздух чеховского дома дали встречи М.А. Булгакова с М.А. Волошиным. Волошин в период его исключения из университета в конце 90-х годов позапрошлого столетия посетил Антона Павловича в Ялте. Возможно, сама идея строительства Дома поэта в Коктебеле возникла под влиянием Чехова…
