— Гуляет много интересных историй о том, как спортсмены разными способами психологически собираются перед соревнованиями. У одного психолога, дескать, была очень нервная подопечная-гребчиха, которая перед каждыми стартами дрожала как осиновый лист…
— …тогда он, дескать, спрятал ее весло в кусты. Спортсменка всполошилась, начала искать, забыла про все предстартовые страхи и выиграла. Знаю-знаю, это классный прием, который очень хорошо переключает внимание. Недавно на чемпионате мира у меня произошел похожий случай: человек зациклился на результате, был слишком сосредоточен и напряжен. Пришлось придумать какой-то пустяковый повод, чтобы отвлечь его внимание. Хотя обычно я пользуюсь другими методами, отработанными за многие годы. Начинаю с релаксации, в том числе подключая биоэнергетические точки, воздействие на которые снимает психическое напряжение. В дополнение к словам я поглаживаю их, делаю пассы. Затем в ход идет ресурсная визуализация. В эти моменты человек перестает думать о результате и переключается на то, что я ему говорю. И вместо нервных поисков весла в течение пяти минут, как в вашем примере, спортсмен погружается в особое измененное состояние сознания, в котором последующие внушения приобретают особую силу.
— Не секрет, что вы применяете гипноз. Обывательское сознание тут же рисует картинку: врач дает установку, совершает некие пассы — и пациент встает с места, идет неведомо куда. На ваших сеансах все это так и выглядит?
— Любой человек, владеющий навыками гипноза, может сделать такое. Бывали аналогичные случаи и у меня. Я долгое время читал курс «Психологическое обеспечение спортивной деятельности», рассказывал слушателям, что такое релаксация, внушенный отдых, вербально-музыкальная психорегуляция, гипноз, транс. И демонстрировал это на практике. Например, на занятии находится группа в двадцать человек, я провожу гипноз. Это элементарные вещи, тут даже никого проверять на внушаемость не надо… Применяю специальную технику — и можно хоть кричать, хоть громкую музыку врубать: три человека сидят в глубочайшем гипнозе. Они у меня и пели, как Алла Пугачева, и грибочки собирали, и гребли, как будто в лодке, — все, что хочешь.
Случались и другие истории. На сборах пловцов в ГДР я проводил сеансы мягкого погружения. Один парень, достаточно известный по тем временам спортсмен, вдруг говорит: «Геннадий Дмитриевич, это все глупости. Какой может быть гипноз, я или сплю, или не сплю». Пловец тот был довольно внушаемый, я воспользовался методом так называемой фасцинации — глаза в глаза, — быстро загипнотизировал его, тихонько вывел на лестницу, посадил и вывел из этого состояния. Он очнулся: «Ой, а что это я здесь делаю? Как я сюда попал?» «Ты же не верил…» — отвечаю.
Но это фокусы, которые в спорте не нужны. Наоборот, они даже мешают. Говорю всегда и всем: ребята, я не эстрадный артист. Просто использую этот метод для решения педагогических задач.
— Можно ли с помощью гипноза воздействовать на спортсмена, чтобы воспрепятствовать его успешному выступлению? Например, в свое время психолог Владимир Зухарь пытался помешать Виктору Корчному в матче за титул шахматного чемпиона мира против Анатолия Карпова.
— Все это определяется только рекламой или саморекламой такого психолога. Отрицательное воздействие оказывает не присутствие этого человека, а вера людей в его способности. Конечно, если меня убедили, что сейчас я выйду на каток, а там в углу стоит человек, который будет пристально смотреть на меня и посылать негативные флюиды, ошибки практически неизбежны. Да хоть куда смотри психолог, в потолок или в сторону, они все равно случатся. Ведь у спортсмена сформировался страх, он напряжен, внутри уже зародились сомнения. Если же страха и сомнений нет, пусть смотрит хоть сотня гипнотизеров — никаких проблем не будет.
— Знаменитый тренер фигуристов Алексей Мишин называет вас своим другом, но не считает нужным сотрудничать с вами. Почему?
— Мы действительно находимся с Алексеем Николаевичем в очень теплых отношениях. В 70-е годы, когда у фигуристов часто возникали проблемы с музыкальными записями, он приходил ко мне — а я известный меломан, у меня много пластинок — и подбирал из моей коллекции музыку для учеников. Говорить, что с его группой я не сотрудничаю, неправильно: Лиза Туктамышева с этого года консультируется у меня. Наши сеансы продолжались и перед Юношескими Олимпийскими играми, и по ходу самих соревнований, на которых Лиза завоевала «золото». Другое дело, Мишин очень четко понимает, кому из подопечных нужен психолог, а кому — нет.
— И вы уверены, что всегда сможете помочь?
— Почему нет? В силу сеансов должен глубинно верить не только спортсмен, но и сам психолог. Расскажу вам такую историю: в клинике в кабинете электросна работал специалист. К нему приходили больные, он их усаживал, давал соответствующие инструкции и включал прибор: сигнальная лампочка зажигалась, пациенты засыпали. Однажды в кабинете затеяли ремонт, вскрыли крышку и выяснили, что сигнальная лампочка-то горит, а генератор у прибора давно не работает — никаких импульсов от него не идет. Отправился специалист к главврачу, а тот отмахивается: мол, денег нет, все ушло на ремонт. «Они же у тебя спят?» — спрашивает. — «Спят». — «Вот и отлично, пусть спят дальше». Открывается кабинет после ремонта, специалист делает все, как обычно: усаживает, инструктирует... Включает прибор, лампочка загорается — пациенты не спят. Следующая группа — то же самое. Какой вывод? Усыплял людей не прибор, а хозяин кабинета — вера в него. Как только вера в психотерапевта исчезла, пропал и результат.
Портретное сходство / Парадокс
Портретное сходство
/ Парадокс
Российские антропологи вывели портреты типичных россиян прошлого и настоящего
Словосочетание «типичный представитель» сразу воскрешает в памяти школьные уроки литературы. Все мы писали сочинение про помещиков в поэме Гоголя «Мертвые души» или о московском дворянстве в «Горе от ума». А вот можно ли создать не литературный, а вполне реальный портрет типичного дворянина, купца или студента XIX века? Оказывается, можно, и этим занимаются антропологи. Обобщенные изображения различных групп людей, созданные в НИИ и Музее антропологии МГУ им. М. В. Ломоносова, не только поражают эффектом узнаваемости, но и обладают некоей магией. От них трудно отвести взгляд.
Стоп-кадр
Вообще-то антропология в качестве основной информации для изучения типов людей использует описательные и измерительные морфологические признаки. Например, для описания головы применяются такие параметры, как цвет волос и глаз, форма скуловой дуги, ширина глазной щели, профиль спинки носа и многие другие. Каждый признак оценивается по балльной системе — в зависимости от степени выраженности. На основании этих данных, которые сводятся в таблицы, и определяется антропологический тип. Но, во-первых, таблицы эти надо уметь читать, а во-вторых, далеко не все можно измерить и объективно описать. Один и тот же признак разными исследователями может быть зафиксирован по-разному. А уж представить по перечисленным особенностям, как выглядит тот или иной тип, и вовсе может только специалист.
О том, как перевести сухие цифры в живой образ, задумались ученые из НИИ и Музея антропологии МГУ им. М. В. Ломоносова.
Мысль о создании обобщенных портретов разных расовых, этнических и социальных групп людей возникла у доктора биологических наук Ильи Перевозчикова еще в студенческие годы. За основу он взял метод, разработанный английским исследователем Фрэнсисом Гальтоном и изложенный им в статье «Составные портреты», опубликованной в журнале Nature в 1878 году. Суть такова: одинаковые по освещенности и пространственной ориентации негативные изображения людей совмещаются в процессе фотопечати на одном листе бумаги по определенным (реперным) точкам и линиям. Чаще всего совмещение происходит по зрачкам, так как расстояние между ними практически у всех одинаковое — так сложилось в ходе эволюции. Каждый негатив экспонируется с выдержкой в n раз меньше оптимальной (где n — численность выборки).
