Все упомянутые районы граничат с Бенсонхерстом, а цифра «1» соответствует времени, когда туда прибыл желтый «фольксваген» с двумя пассажирами.
Присутствие карты в телефонной будке свидетельствует о сделанном кому-то звонке – возможно, соучастнику, а может, и нет. Полиция, однако, не увидела в случившемся признаков заговора. Потенциальную значимость карты упустили из виду, погрязнув в лавине обрушившихся на полицию сообщений. Берковиц, кстати, позднее признался, что в ночь нападения не подъезжал к этой заправочной станции ближе чем на два квартала.
* * *
На следующий день, 1 августа, Алан Мастерс пришел к детективу Ролану Кадье и сержанту Джерарду Уилсону и рассказал им о своей погоне за «фольксвагеном». Во второй раз показания снимали трое сотрудников 10-го убойного сектора – детектив Эд Зиго, детектив Джон Фалотико и сержант Уильям Гарделла.
Вооружившись полученной от Мастерса информацией, другие детективы проследили маршрут побега. На Индепенденс-авеню, узкой улице с односторонним движением, по которой автомобили пронеслись в противоположном направлении, полиция попыталась найти свидетелей, запомнивших «фольксваген» или его номерной знак. Безуспешно.
Отслеживая дальше предполагаемый маршрут бегства «фольксвагена» по Белт-парквей, они добрались до расположенного неподалеку Форта-Гамильтон [64]. Там полицейские получили данные обо всех владельцах «фольксвагенов», имеющих право въезда на базу, а также тех, у кого есть доступ в Форт-Тоттен в Квинсе и Форт-Тилден [65].
Связавшись с береговой охраной США, полиция попыталась разузнать расписание прохода судов вдоль набережных Бруклина и Нью-Джерси, потому что водитель «фольксвагена», он же Сын Сэма, по их теории, мог быть моряком торгового флота. По мнению властей, необходимость уходить в рейс вместе с кораблем объяснила бы нерегулярные промежутки между атаками Убийцы с 44-м калибром. К тому же «фольксваген» в процессе бегства действительно держался береговой линии.
На протяжении всего дня в полицию продолжали поступать сообщения о желтых «фольксвагенах» и о том, что видели и чего не видели жители окрестных районов. Томми Зейно, который дал первые показания детективу Джону Фалотико прямо на Шор-парквей всего через сорок минут после стрельбы, снова попал на допрос уже в час тридцать того же дня.
Его описание стрелка было последовательным и лаконичным, Зейно помнил все очень отчетливо. Он был одним из лучших свидетелей, с которыми детективам довелось работать в «деле 44-го калибра». Зейно поместили под охрану и на время переселили в мотель в Стейтен-Айленде. «Дейли ньюс» узнает о его существовании от бруклинской полиции, но не раскроет его фамилию. В газете его назовут Томми З. и сообщат, что его машина была припаркована перед автомобилем Виоланте и Стейси.
Почему полиция, слив имя Зейно журналистам «Ньюс», не назвала его «Томми Х.» – вопрос, который заслуживает самого пристального внимания. Зейно хорошо знали в этом районе, и полиция не могла быть уверена в том, что Сын Сэма не записал номер «корвета», способный привести к Зейно, даже если машину он всего лишь взял на время. Пусть Зейно находился под защитой полиции, но эта защита не могла длиться вечно. Уже через несколько недель он снова оказался предоставлен сам себе и вполне мог стать потенциальной мишенью.
И это не единственный случай, когда детективы 10-го убойного сектора вынуждали свидетеля рисковать. Неделю спустя то же самое произойдет с Сесилией Дэвис.
Ослепшего Роберта Виоланте допросили в отделении интенсивной терапии больницы округа Кингс 1 августа. Он описал неряшливого мужчину в парке, но сказал полиции, что не видел стрелявшего в момент, когда тот нажимал на курок.
Для полицейских Нью-Йорка этот день был напряженным и насыщенным событиями. Однако и полиция, и весь столичный регион замерли, когда вечером того же дня стало известно, что двойное нападение Сына Сэма в Бруклине отныне превратилось в нападение и убийство. В 17:22 1 августа, примерно через тридцать девять часов после стрельбы, сердце Стейси остановилось.
Годовщина «Дня смерти», хоть и с опозданием, но была отмечена.
Теперь число погибших достигло шести, а количество пострадавших равнялось семи.
* * *
Известие о смерти Стейси сорвало крышку с давно кипящей скороварки Нью-Йорка. В городе зафиксировали несколько случаев массового насилия – толпа нападала на вызывавших подозрения молодых людей в желтых автомобилях и посетителей баров, которые разговаривали с девушками в пугающей или оскорбительной манере.
В бруклинском районе Шипсхед-Бей группа охваченных жаждой мести завсегдатаев местного кабака выскочила на улицу, когда полиция арестовала мужчину с двумя револьверами, сидевшего в желтой машине. С воплями «Убейте его! Убейте его!» толпа бросилась на полицию и подозреваемого, которого сочла Сыном Сэма. Копы побыстрее надели на мужчину наручники, швырнули его на пол своей патрульной машины и на полной скорости мотанули из квартала.
В пригороде Маунт-Вернона случился инцидент на кладбище: двое молодых людей притащили ни в чем не повинного третьего к могиле его отца и попытались выбить из него признание. В Бронксе и Квинсе испуганные жители звонили в полицию, чтобы сообщить, что видели мужчин, танцующих рядом с могилами двух жертв Убийцы с 44-м калибром.
Ситуация в городе стала взрывоопасной.
Это было также время цинизма во всех его проявлениях. В продаже появились футболки с надписью «Сын Сэма – поймай его раньше, чем он тебя». На других среди пятен красной краски виднелись цитаты из письма, адресованного Бреслину. Одна рок-группа выпустила песню под названием «Баллада об Убийце с 44-м калибром». Особо остроумные говорили, что она «пулей взлетела на 44-ю строчку в чартах».
Впервые стали обещать денежное вознаграждение. Собранная на эти цели усилиями «Дейли ньюс», канала «Дабл-ю-эй-би-си ТВ» и ряда корпораций сумма быстро достигла 24 000 долларов. Она будет неуклонно расти и дальше и ко дню ареста дотянет до 40 000.
Теперь это дело не сходило с первых полос, историю усиленно освещали вечерние и ночные выпуски новостей. Мэра Эйба Бима начало ощутимо припекать. До первичных выборов в демократической партии оставался всего месяц, а город вокруг него бурлил, оказавшись в эпицентре общенационального медиашторма. По опросам, Бим и без того отставал от Эда Коха, а порожденное «делом 44-го калибра» безумие, из-за которого и он, и его Департамент полиции выглядели некомпетентными, практически лишало его шансов на успех. Вместо того чтобы носить лавры героев, Бим и полицейское начальство получили похоронные венки. Нужно было срочно что-то делать.
Хватаясь за соломинку, Бим объявил, что немедленно возвращает на работу 175 полицейских, ранее уволенных в связи с финансовым кризисом. Он также приказал усилить опергруппу «Омега», так что за ночь ее численность возросла до трехсот человек. Сына Сэма следовало поймать во что бы то ни стало.
* * *
Вторнику 2 августа предстоит стать поворотным днем в полицейском расследовании. Пока детективы продолжали опрашивать жителей Бенсонхерста, разбираться с телефонными звонками и искать желтый «фольксваген», Сесилия Дэвис встретилась со своими друзьями Стивом и Тиной Баретта* и обсудила с ними увиденное ночью в воскресенье. Она объяснила, что предыдущие полицейские наброски совсем не похожи на мужчину, который прошел мимо нее непосредственно перед нападением. К тому моменту миссис Дэвис поняла, что услышанные ею «продолжительный грохот» и гудок были звуками выстрелов и реакцией Виоланте на них.
Она испугалась. Она расстроилась. Ее собака Снежок была единственным белым шпицем на всю округу. Реши убийца устранить ключевого свидетеля, у него не возникло бы особых проблем с поиском Сесилии Дэвис. Она хотела помочь, но не знала, как это сделать, так что решила обсудить все с Тиной и Стивом.
