Ну а самая сложная, по общему мнению, номинация — это анимация на военную тему. Мультик, как известно, жанр специфический — ведущий начало с карикатуры, тогда как армейская жизнь по большей части явление драматическое, где всегда есть место подвигу и не всегда шутке. И чтобы достойно говорить в несерьезном формате о проблемах современной армии, надо, как утверждает эксперт «Кинопризыва» известный российский аниматор Константин Бронзит, стать кем-то вроде Юрия Норштейна, а это «товар» штучный. Поэтому анимационный портфель конкурса не самый объемный, но и не пустует…
Впрочем, до завершения конкурса еще есть время, но неплохо бы прибавить шагу — прием заявок заканчивается 31 октября. А вот в выборе жанров никто не ограничен. Единственное условие — присланное на «Кинопризыв» произведение должно быть тематически связано с жизнью армии, авиации и флота. И желательно талантливым. А там эксперты разберутся.
«Итоги» представляют / Искусство и культура / Художественный дневник / "Итоги" представляют
«Итоги» представляют
/ Искусство и культура / Художественный дневник / "Итоги" представляют
Как айсберг в океане
«Ледяной» режиссера Ариэля Вромена — это история знаменитого наемного убийцы. Ричард Куклински (Майкл Шеннон), чтобы содержать семью, стал безжалостным киллером на службе мафии. Ни жена, ни дочери не догадывались о роде его деятельности, хотя убивал по заказу он четверть века. Это была просто хорошо оплачиваемая работа… В фильме снимались Вайнона Райдер, Рей Лиотта, Джеймс Франко, Крис Эванс, Стивен Дорфф. В прокате с 29 августа.
Сладкое для настроения
Драматург Иван Вырыпаев и музыкант Казимир Лиске интегрировали альтернативный рок в драматический текст. На выходе, как они уверяют, получили рок-шок о современной цивилизации, представление, полное юмора и драйва, чувственности, радости и открытости. Премьера проекта «Сахар» театра «Практика» назначена на 1 октября. Концертная версия будет представлена на «Стрелке» 31 августа и 1 сентября.
Ноги мирового джаза
Театр-школа современного танца Vortex при поддержке Парижского института профессионального джазового образования двенадцатый год подряд в августе привозит в Москву знатных иноземцев, специализирующихся на степе, джазе, хип-хопе и танце модерн, а также дает потанцевать своим лучшим ученикам. Фуэте на голове, два десятка ударов каблуками в минуту и мгновенная импровизация — все наречия танца на «Джаз-конгресс VortexDance». 31 августа, ММДМ (Театральный зал).
Мистерии у Курского вокзала
Фестиваль нового ритуального искусства «Мистериограф» пройдет в центре дизайна Artplay с 28 августа по 1 сентября. Интересующиеся древними ритуалами и современным их существованием артисты из Москвы и Санкт-Петербурга будут танцевать (ведь танец — древнейший ритуал), показывать перформансы, демонстрировать оригинальные индийские маски и разговаривать про то, как устроена мемориальная усадьба «Горки Ленинские».
Родительские дни / Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге
Родительские дни
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге
Три недели суда с пристрастием — вот что это было. Как известно, до тридцатых годов ХХ века балета в Англии фактически не существовало — почтенные века отсчитывала благообразная опера, а дрыгоножество и рукомашество считалось занятием непристойным. Приезжавшая на гастроли Анна Павлова выступала в мюзик-холле — никому в голову бы не пришло пустить балерину на священную оперную сцену, как бы хороша она ни была. Английский балет в значительной степени создали выходцы из дягилевской труппы («послереволюционного призыва», когда импресарио потерял возможность забирать артистов из отечественных театров) — Идрис Станнус, приобретшая звучный псевдоним Нинет де Валуа, Мари Рамбер, Патрик Хили-Кей, ставший у Дягилева Антоном Долиным. А мощным толчком к развитию стали первые гастроли Большого театра в 1956 году — тогда и публику, и местных балетных артистов поразила как Галина Уланова — Джульетта, так и монументальный спектакль Леонида Лавровского целиком. С тех пор англичане относятся к русскому балету (особенно к Большому) со сложными «детскими» чувствами. Родители должны быть идеальны — раз. Родители не должны сильно меняться — два. В том, что касается сегодняшней, самой актуальной жизни, родители точно должны понимать меньше детей — три.
Если родители неидеальны, им выставляют счет. Балет Большого театра три недели гастролировал в Лондоне, и три недели ведущие английские газеты писали о его спектаклях. Даже чуть больше, потому что начали они раньше, рассказывая читателям, кто же к ним приедет. Анонсы были довольно жесткими — поминали кислотный скандал в Большом театре и неурядицы минувшего сезона, задумывались о том, как все это сказалось на труппе. В течение гастролей интонация менялась — к спектаклям относились по-разному, но артистов все больше хвалили.
В этом смысле Большой, мне кажется, подставился, в очередной раз вывезя на гастроли ту мрачную версию «Лебединого озера», что полвека назад ему сочинил Юрий Григорович. «Повествование запутано, проблемы с темпом», — пишет The Independent. «Удавка Григоровича на классическом репертуаре компании — тень на ее артистическом ландшафте» (The Times). «Постановка Григоровича не впечатляет: костюмы монотонные, а задники напоминают готику в духе Рольфа Харриса — не мешало бы поменять» (The Telegraph). Тут надо пояснить, что ассоциации рецензента некомплиментарны: поп-художник и телешоумен Рольф Харрис уже полгода является подозреваемым по делу о сексуальных домогательствах к несовершеннолетним и три недели назад был арестован. Понятно, что повезли то, что имели, — какой же русский балет без «Лебединого озера»? Другой вопрос: зачем продолжать это иметь? Есть же лучшие версии — вон в Михайловском театре восстановили «старомосковское» «Лебединое озеро», которое в том же Лондоне прошло с триумфом.
Меж тем выбирали постановки организаторы гастролей — семейная чета Хоххаузер, что уже пятьдесят лет привозит русский балет в Лондон. В результате поехала классика («Лебединое озеро», «Спящая красавица», «Баядерка»), уже очень почтенная неоклассика («Драгоценности» Баланчина) и — под занавес — «Пламя Парижа» любимого в Лондоне Алексея Ратманского. Все спектакли получили хорошую прессу, но восторженных отзывов опять-таки удостоились только артисты: Светлана Захарова — «необыкновенная гибкость и грация», Ольга Смирнова — «славное сочетание силы и утонченности». В глазах лондонцев наш театр остается театром великолепных исполнителей, выступающих в музейных постановках, в то время как английский театр, возникший по историческим меркам совсем недавно, берет на себя развитие хореографии. И можно было бы обвинить Хоххаузеров в том, что они так формируют гастрольную афишу, если бы не одно но: в репертуаре Большого 45 балетных названий, однако (если не считать Ратманского, который уже американец) лишь два оригинальных спектакля современных русских хореографов. И оба они («Весна священная» Татьяны Багановой и «Мойдодыр» Юрия Смекалова), по-моему, совершенно ужасны. Так, может быть, театру надо смириться с участью ветеранов со славным прошлым и не обижаться, что «дети» глядят снисходительно? Или все-таки попробовать что-то сделать?
На добрую память / Парадокс
На добрую память
/ Парадокс
Американские ученые научились стирать плохие воспоминания
Неожиданное открытие сделали сотрудники Массачусетского технологического института. Им удалось стереть плохие воспоминания у подопытных мышей. Ученые действовали поэтапно. Сначала световыми сигналами они активировали у животных воспоминания о некоем позитивном эпизоде в жизни, затем применяли электрический шок. В итоге грызуны начинали бояться среды, которая раньше казалась им комфортной. Затем исследователи имплантировали искусственно созданную память в мозг мышей, в результате удалось добиться того, что у грызунов исчезли негативные воспоминания. Получается, что ученые провели своего рода имплантацию фиктивных воспоминаний. Причем мыши воспринимали их точно так же, как реальные. Таким образом, управлять процессом при желании можно и в ту и в другую сторону — то есть и стирать негатив, и, напротив, акцентировать мозг на нем. Ученые заявляют, что цели они преследуют исключительно благие. Но у подобных исследований немало противников, ведь остается открытым главный вопрос: полезно или опасно стирать воспоминания? Наконец, кто будет судить, какие воспоминания хорошие, а какие нет?
